Жандарм - Андрей Саликов Страница 7

Больше всего проблем доставили вооружение и средства защиты. В последнее входили шлем и бронежилет. Их форму я слизал с современных образцов, но повторить материал, естественно, не мог. На их изготовление пошли толстая кожа, конский волос и двухмиллиметровые пластины металла. Конечно, такой материал не обеспечит прочности исходных образцов, пришлось ограничить функции защиты. От пули они не спасут, разве что она пройдет по касательной, но от банального удара палкой должны помочь. Все лучше, чем ничего.

К оружию я подошел очень вдумчиво. От того, как правильно я его выберу, зависит наша жизнь. Ножи – это обязательно, «вессон» каждому. А вот с магазинными винтовками вышел облом: приобрести-то их приобретут, только как быть с патронами? Их много закупать не будут. Пришлось наступить на горло своей песне и остаться с привычными драгунками. Вот оружие для ближнего боя попило мою кровушку. Со скорострелками я разобрался быстро: пять комплектов ружей на базе «вессона» – и проблема решена. С дробовиками такой кавалерийский налет не прошел: нужных мне образцов еще просто не изобрели, пришлось делать их самому. Естественно, винчестер изобретать я не стал, это в книгах все умные и могут легко повторить будущие технологии и изделия. Просто я взял шестиствольный револьвер за основу, увеличил длину стволов, ввел ребро жесткости, к нему прикрепил рукоятку, сделал съемный приклад. Вот и все. Согласен, что неказисто, зато пять образцов сделали за неделю. Плюс ручная сборка, так что работали они как часы.

Мины и гранаты. С ними определились сразу. Вместе со штабс-капитаном Ершовым разработали и внедрили три вида гранат. Это «заря» – обыкновенный взрывпакет, но помощнее. Предназначена она для захвата пленных. «Эфка» и «колотушка» – из названий все ясно, какая форма и какие задачи они выполняют. Мину мы изготавливаем типа МОНки, до настоящей ей далеко, но на безрыбье и рак рыба. Электродетонаторы и подрывные машинки закупаем, их производят для взрывных работ геологам и горнякам.

Вот только интересно, чем вызвано увеличение численности: нашими успехами или надвигающейся войной. Уже разгромлена Сербия, и теперь мы пытаемся вытащить ее из дерьма. Похоже, снова все повторится. Я вспоминаю картины Верещагина и старый советский фильм «Герои Шипки». Только теперь через это придется пройти мне.

К войнам готовятся всегда, но объявляют, когда это выгодно. По-моему, эта война нам не выгодна: буквально вся Европа дает согласие на это «предприятие». Англия и Австрия дают нам понять, что не против того, чтобы мы вломили туркам. И наш канцлер как баран лезет в эту ловушку. Интересная получается ситуация. Естественно, пропаганда кричит: «Спасем братушек». Вот только через сорок лет они в нас стрелять будут.

Мы сопровождаем груз в Кишинев. Гоняем любопытных, а заодно строим охрану, чтобы шевелились и не расслаблялись. И в этой командировке с нами приключилась неприятная история. Охрану мы несли совместно с внутренней стражей, и под это дело нам сплавили всех раздолбаев в количестве пяти человек. Глядя на эти хари, очень хотелось пристрелить пару-тройку, чтобы остальные поняли, что мы не на прогулке. Плюнули и мудро решили, что уж с охраной одного вагона с кабелем они справятся. Унтер, командовавший этой шоблой, по закону подлости оказался именно в моем эшелоне. Три вагона всего, кажется, что сложного? Только на первой же станции я увидел пьяных в дым охранничков. Разговор на повышенных тонах ни к чему не привел, и следующие две станции пьянка продолжилась. Не став поднимать лишнего шума, мы просто отметелели это воинство, а потянувшегося за оружием унтера я пристрелил. Труп скинули на первой же остановке, где горе-вояки его и закопали. Шум внутряки, к моему удивлению, поднимать не стали, а фельдфебель, принявший обратно присмиревшую команду, даже поблагодарил. Но все равно было неприятно.

А груз интересный: мины Герца. Заказчик – флот. Вас это не заинтересовало? Мне все понятно: минами перегородим Дунай – и привет, турецкие корабли можно списать. А для особенно настырных сюрприз – отмороженные экипажи русских минных катеров. Почему рассчитываем на них? Да потому, что наши адмиралы за пять лет не смогли построить хотя бы фрегаты. И катера – это импровизация. Кроме них, у нас ничего нет: пара недоразумений, названных военными кораблями, не в счет.

Задается вопрос: а как это немцы нам новейшие мины поставили? Может, для кого-то это шоком будет, но здесь мы с ними в хороших отношениях. Правда, когда принимали груз, немецкий коллега высказал Михайлову все, что думает по поводу нашей политики. По-русски и без мата. Думали, сквозь землю провалимся. Князь Горчаков в своем непонятном франкофильстве уже пошатнул отношения с Германией. Хотя надо по возможности поднять его послужной список. Создается впечатление, а не вербанули его в молодости? Его германофобская позиция наводит на неприятные размышления. Интересно, ведь в Крымскую Пруссия была нашим единственным союзником. А сейчас в верхах все влюблены в прекрасную Францию: как же, Париж, Монмартр. А на резонный вопрос, что они нам гадят, слышим: «Вы грубияны и лапотники, ничего не понимаете». Ответ, естественно, на французском языке. Вот так и начинаем жить. Император, правда, сохраняет дружбу с немцами, но он один. А эта гнусь, канцлер, ратует за дружбу с Францией, а ведь мы с ней уже дважды воевали. Я, грешным делом, от такого чуть не рехнулся: начало перестройки и нового мышления. На мой осторожный вопрос: «Как же так?» – был послан. Михайлов, читая газеты, мрачнеет все больше, задавать вопросы больше не решаюсь, но газеты потихоньку после него читаю. Ничего хорошего, в Англии осуждают османов. В Европе осуждают. Значит, подождут, пока мы не вломим туркам, потом поставят нас на место и возьмут себе что-нибудь вкусное. А австрийцы, похоже, получили для себя что хотели. Потому как молчат и делают вид, что проблемы турок их не касаются.

– Подъем! – Крик дежурного обрывает мой сон.

Одеться и бегом на плац. Так мои все здесь.

– Становись, становись, становись!

Я, Овцын и Юрьев командуем своим подчиненным.

– Равняйсь! Смирно! – Семеныч завершает построение отряда.

– Вашбродь, отряд построен.

– Здорово, орлы.

– Здравие желаем, вашбродь.

– Вольно.

– Вольно.

– Нам предстоит важная задача. Мы в числе других будем охранять государя. Это наш первый серьезный экзамен. От того, как мы себя покажем, зависит наша судьба. Разойдись.

Но что-либо показывать и доказывать нам не пришлось. Отряд в полном составе просидел в Кремле безвылазно день. А ближе к вечеру нам объявили о частичной мобилизации, под которую мы попали.

Военные грузы мы больше не сопровождаем. Согласно приказу по корпусу готовимся к убытию в действующую армию. Отметили 1877-й. Кручусь, как белка, пытаясь все предусмотреть и ничего не забыть. Ершову намекнул, что пора делать заготовки гранат, пока не поздно. Инициатива наказуема, и я, высунув язык, обежал всех кустарей. Признаюсь, что пришлось нагло использовать служебное положение, но все заготовки и материал для них я приволок. Дома меня ждал сюрприз: согласно приказу нас передали в третий жандармский эскадрон, вот только мы – пеший отряд, поэтому недолго думая нас отправили охранять обоз, по прямому профилю, так сказать. Плевать, главное, что наши повозки с имуществом пристроили в него. Подшучивали над нами, причем некоторые шутки были таковы, что пришлось набить кое-кому морду. Вот только я помнил из мемуаров Брусилова, как досаждали тылам башибузуки, настроение, и без того нерадостное, окончательно испортилось.