Армагедец - Харик Бу Страница 7

В ответ на мой пристальный взгляд он быстро исправился:

— Я смогу, но больше действительно никто.

— Похоже, мы начинаем понимать друг друга. Но все же, что произошло?

— Иного варианта у нас нет! Поверь. Ладно. Все по порядку. Во-первых, я отключил нас от местной сети, мы теперь только на моей базе. Ты не должен ощутить разницы, потому что… — Грец увидел, что я сейчас взорвусь, и быстро продолжил: — У меня просто не было времени предупредить. Мы не всегда можем быть в общих базах с экипажем, они недостаточно защищены. Поэтому мы используем свои автономные поддерживающие устройства. В моем кейсе, ты видел…

— А как вы скачали мой сайт из базы? — задал очередной дурацкий вопрос я. — Информация ведь строго конфиденциальная, нас всегда в этом уверяли.

— Ничего абсолютно конфиденциального, прости за неловкое сочетание, давным-давно нет, и потому-то ты сейчас не будешь испытывать никакого дискомфорта из-за того, что остался без привычных информационных объемов.

— Убедил. Цель оправдывает средства, — решил не конфликтовать я, похоже, мне предстоит сделать еще немало подобных открытий. — Так что же произошло?

— Я имею возможность контролировать местную сеть, поверь мне, это абсолютно необходимо, жизненно необходимо. Санкционировано на самом высоком уровне в Москве. Так вот, сорок минут назад сеть эта полностью опустела. Такое впечатление, что кто-то скачал всю имеющуюся там информацию.

— Это означает?

— Это означает, что экипаж может пользоваться только своими мозгами, не более. Кроме того, по локальной сети идут шумы и низкочастотные колебания, которые транслируются, ясное дело, непосредственно в мозг. От них у большинства людей появляется неконтролируемое чувство страха, обреченности, а иногда и патологические реакции вплоть до суицидальных попыток или немотивированной агрессии.

— Вот, кстати, чем может окончиться создание химер с фрагментами человеческой ДНК, аппетитом комара и обменом одноклеточных растений.

— Смелое предположение, — прокомментировал Грец мое высказывание, — только нам теперь не до эволюционных теорий: корабль летит черт знает куда. Экипаж, вполне возможно, выведен из строя, во всяком случае, за последние сорок минут мне не удалось зафиксировать никаких проявлений разумной последовательной деятельности.

— Ты предлагаешь выйти отсюда и перестрелять всех, кто еще остался на корабле?! А кто нас доведет до Венеры?

— Стрелять ни в кого не нужно. Разве что при непосредственной угрозе жизни, и надеюсь, что нам не от кого защищаться на этом корабле. Кстати, ничто так не успокаивает собеседника и не настраивает на конструктивный лад, как направленный в лоб ствол пистолета, — Грец и не думал шутить.

Исследователь в военном мундире, каким он казался мне всего несколько часов назад, стал тем, кем являлся в действительности, — совершенной машиной, обученной эффективно обезвреживать противника, добиваясь выполнения поставленной задачи любыми доступными средствами.

Он снова исчез на несколько минут, затем в округлое отверстие в переборке пролез небольшой сверток, как в замедленной съемке, упал на покрытие, следом появилась голова:

— Надень. Это на всякий случай.

— Когда ты все это протащил на корабль? — успел спросить я, поражаясь тому, что автоматически, словно делал это не одну сотню раз, облачился в легкий бронежилет.

— Omnia mea… [3]

— Умные были люди, — прервал я латынь, — они никогда бы не сделали химеру. Они возлежали в триклиниях, ели до умопомрачения под танцы очаровательных невольниц, потом… — Я на несколько секунд замялся.

— Потом блевали, чтобы снова идти нажираться под танцы очаровательных невольниц и кровавые гладиаторские бои! — Грец холодно, словно оценивая, оглядел меня и продолжил: — Вопрос стоит так, причем вполне просто и доходчиво: либо мы будем продолжать жрать эту самую химеру, либо это будут делать без нас. Все, что здесь произошло, уже известно на Земле. Необходимые меры будут приняты. Штаммы химеры, которые прошли эту опасную для нас эволюционную стадию, будут элементарно уничтожены, а малейшая возможность повторения чего-либо подобного исключена. Миссию мы выполнили, теперь остается физически выжить самим и спасти ни в чем не повинных колонистов на Венере. Это понятно?

Мою расслабленность после этого ледяного душа сняло как рукой. Грец умеет убеждать. Почти как со стволом пистолета у лба.

— Все понятно. Я готов!

— Вот и прекрасно. На счет «три» открываем люки. Ствол вперед, контролируем любое движение, не издаем ни звука, между собой общаемся, используя только визуальный контакт. Ясно?

Все произошло словно во сне. Я поразился тому, что внутренне был абсолютно готов к подобным действиям. В коридоре, где мы оказались через несколько секунд после хлопка Арнолдова пистолета, изуродовавшего замковое устройство, было пусто. Грец поднял ладонь, и я замер, прислушиваясь. За т-образной развилкой явно кто-то был. Слышалось тяжелое прерывистое дыхание, какое-то неясное бормотание. Арнолд медленно (ведь сила тяжести была минимальная, и каждый из нас весил килограммов 5–7, не более) двинулся вперед. Я пошел следом, стараясь контролировать пространство за спиной. Перед поворотом мы на несколько секунд замерли. Тяжелое, частое дыхание теперь было слышно совершенно отчетливо. Грец поднял левую руку. Три пальца, два, один… Он медленно падает за угол, держа перед собой пистолет. Едва коснувшись пола спиной, переворачивается, только затем вскакивает.

Капитан сидел, опираясь на стену, свитер в крови, которая уже перестала сочиться из глубокой раны справа, в лобно-теменной области. Глаза закрыты, под ними темные крути, лицо бледное, а губы и вовсе пепельные.

— Ты что-нибудь смыслишь в медицине? — с надеждой спросил Арнолд, а прозвучало так, словно говорил, мол будет ли от тебя хоть какая-то польза.

— Весьма скромно, однако достаточно, чтобы оценить: травма совместимая с жизнью, а рана заживает что-то неестественно быстро.

— Абсолютно нормально заживает, у нас у всех такие репаративные [4]возможности. Прививки перед вылетом делали. Продолжительность эффекта до полугода, затем нужно прививаться снова или возвращаться в исходное состояние. Помоги ему тут, а я осмотрюсь.

Пока я возился с раненым, Грец на несколько минут исчез, а затем вернулся уже не такой сосредоточенный и агрессивный. Традиционную бинтовую повязку я решил не накладывать, аккуратно убрал волосы и напылил пленку на скверного вида рану.

— Этого будет достаточно? — недоверчиво оглядел Арнолд мою работу.

— Думаю, что да. Там гормоны, антибиотики, витамины, факторы роста — все, что необходимо для восстановления тканей. Удар пришелся по касательной, а не то никакие бы прививки не помогли, мозги бы собирали по стенкам.