Квест империя - Макс Мах Страница 7

– Можем, – усмехнулся Макс. – И сделаем, но нам придется немного потрудиться.

И они начали «трудиться». Для начала они вызвали такси и отправились кататься по городу. Прогулка их закончилась примерно через час на какой-то ничем не примечательной, но явно бруклинской улочке. Никакого смысла в этом Лика не видела, но спрашивать не стала. И оказалась права. Все разъяснилось довольно быстро. Расплатившись и выйдя из такси, они неторопливо, а торопливо Макс и не смог бы, прошли по улице в обратном направлении, свернули на другую, а потом и на третью улицу, и там обнаружилась контора по прокату автомобилей фирмы «Херц». Здесь Макс арендовал серебристый «Мицубиси Лансер», записав его на имя Лики и оплатив наличными, и уже на машине они отправились дальше. Машину, естественно, вела Лика, но без указаний Макса она бы никогда с этим не справилась. Водить машину в центре Нью-Йорка оказалось не просто сложно, а очень сложно.

Следующим пунктом их программы оказалась контора по найму жилья, найти которую оказалось непросто, не прибегая к помощи справочной, но Макс, видимо, очень хорошо знал Нью-Йорк, просто ему нужно было время, чтобы вспомнить, где и что находится. К тому же некоторые старые адреса оказались уже неактуальными. Макс помнил несколько другой Нью-Йорк.

В конторе Макс арендовал на месяц домик в Нью-Джерси – на самом деле арендовала его опять Лика, и на этот раз воспользовавшись собственной кредитной карточкой. Отказавшись осматривать владение, но получив ключи, они покинули контору и начали объезжать аптеки и посудные магазины. Везде они покупали по чуть-чуть, по одному Максу ведомому списку товаров и лекарств, но в конце трехчасового путешествия багажник и задние сиденья их «Лансера» были забиты покупками. Прогулка оказалась длинной, Макс устал и выглядел ужасно, но вернуться в отель отказался. Они отдохнули в итальянском ресторанчике в Маленькой Италии на Манхэттене.

После обеда – уже смеркалось – они поехали в Нью-Джерси и уже в темноте выгрузили там свой багаж. В отель они приехали поздно и сразу легли спать. Устали оба ужасно, но как выдержал эту нагрузку Макс, оставалось для Лики загадкой. Как врач, она прекрасно понимала, насколько слаб организм Макса и какую нагрузку он перенес в этот день. При этом он приказал припарковаться – вот именно что приказал, на платной многоэтажной парковке в двух кварталах от отеля, так что до отеля еще пришлось довольно долго идти.

Наутро Лика из таксофона на улице связалась с электрической компанией и заказала подключение. То же самое пришлось проделать и с водопроводной компанией.

– А телефон нам не нужен, – сказал Макс.

Весь следующий день они провели в своем домике. Макс с помощью Лики строил какой-то сложный агрегат («Будем варить самогон» – серьезно сказал он) и, как оказалось, не один, а сразу несколько. Следующие три дня они наведывались в домик с раннего утра и оставались там до вечера. Макс колдовал над порошками и таблетками, процеживал какие-то микстуры, разбавлял и кипятил сиропы, то есть работал как какой-нибудь средневековый алхимик, с той только разницей, что вместо сушеных летучих мышей, мочи девственницы и веревки с шеи повешенного он оперировал лекарственными препаратами, разрешенными к употреблению на территории США.

Старый человек двигался медленно, и руки не всегда слушались его так, как бы ему хотелось и как надо бы. Поэтому Лике приходилось помогать, что было особенно трудно, поскольку она совершенно не понимала, что делает. Но она помогала, стоически не задавая вопросов, на которые Макс ответов все равно не давал, отделываясь дежурной фразой: – «Сварится – узнаем». Она была «прислугой за все»: это растолочь («А что это такое, помилуй господи?»), другое перелить («А это что?»), а третье (густой бурого цвета сироп) быстренько принести и поставить на конфорку. При этом очень скоро пришлось надеть респираторы, и работать стало еще труднее.

– Что мы хоть делаем? – в который раз спросила она, когда был объявлен очередной перерыв и они уселись в дальней комнате у открытого окна выпить диетической колы и выкурить по сигарете (Макс стал безобразно много курить, она тоже).

– Что мы делаем? – спросила Лика, которой ее познания в фармакологии ответов на заданный вопрос дать не могли.

– Дрянь самодельную, – ответил Макс, тяжело вздыхая. – Профанация и дилетантство, но ничего другого не остается.

А вот он, как выяснилось, разбирался во всем этом очень неплохо.

– Ну а на самом деле?

– Живую воду гнать будем.

– Макс! Я же серьезно! А про самогон ты уже говорил. Повторяешься.

– Не повторяюсь. Следи за словами. Я что сказал? Живую воду, а не самогон.

– Живой воды в природе не бывает.

– В природе не бывает, но мы ее синтезируем.

– Для чего?

– А как я буду по крышам прыгать?

– А зачем тебе прыгать по крышам?

– Мне незачем, но когда эти ребята меня вычислят, придется.

– Какие ребята?

– Плохие, Лика. Плохие парни, знаешь?

– Ты ничего мне не говорил про плохих парней.

– Разве?

– Ты мне вообще ничего не объяснил.

– Объясню. Позже. Вот закончим…

– Значит, – сказала Лика, – есть плохие парни, и ты им зачем-то нужен.

– Не нужен. В этом-то все и дело, что на хрен я им не нужен. Пришьют как пса подзаборного, и все.

– Помнится, ты мне говорил, что дело не в тебе?

– Верно. Я свое отжил. Тебя они тоже убьют, а потом… Потом, Лика, всем станет очень плохо. Ты мне поверь! Так плохо, Лика, что они нам с тобой, то есть, покойникам, позавидуют.

– И ты…

– Я попробую помешать. Должен попробовать.

– Макс, очнись! Тебе девяносто шесть лет.

– В этом то и штука, детка, что мне девяносто шесть, в этом-то весь цимес, как говаривал незабвенный Лева Пеньковский под Гвадалахарой.

– Не поняла.

– Ну, Лева, он был, между прочим, нью-йоркским адвокатом, так говорил.

– Я не про Леву, я про тебя. В чем тут цимес?

– А! Цимес в том, что мне силы нужны, а их и нет. Вот мы и варим, как последние придурки, средство против немощи.

– Ты знаешь рецепт такого средства?

– Знаю. – Макс не шутил. Сейчас точно нет.

– Так какого хрена?! – не удержалась Лика.

– Угомонись. Отвечаю по пунктам. Первое и главное. Это индивидуальное средство. Кроме меня, никому никакого счастья от него не будет, одни хлопоты родственникам по случаю скоропостижных похорон.

– Хорошо. Допустим. А почему ты сам им не воспользовался? Ну раньше. Ты же старый и больной. Я ведь…

– Раньше было нельзя.