Осколки вечности - Вячеслав Седов Страница 7

Темный эльф с самодовольным видом стоял возле кухни в трактире, подпирая спиной балку. Потягивая эль, он напускал страху на бедного хозяина заведения, который дрожал всем телом при мысли о том, кто был перед ним. Глаза убийцы лениво обшаривали общий зал с удобной для обзора позиции - в такую холодину, которая стояла в Подводных Пещерах той зимой, особенно приятно было устроиться ближе к жаровням.

Трактирщик недолюбливал пусть частого, но опасного постояльца и не преминул уведомить Карнажа о появлении темного эльфа, тем более за это было щедро заплачено. Феникс вошел и направился прямо к убийце, который выдавил хищную улыбку, завидев свою цель, что сама явилась на убой.

Прославившие его в песнях барды и трубадуры сыграли с убийцей злую шутку, как и время, из которого он явился, последовав за переменами, но не изменившись сам. Уничтожая своего врага обитатели острова Палец Демона, откуда был учитель Феникса, не тратили времени на прелюдии. А слава и известность заставили тщеславие темного эльфа изрядно удлинить их, чтобы было что еще сочинить о нем поэтам. Расцвет изящества и церемоний там, где быстрота и ловкость решали суть дела, были губительны. С падением темных эльфов утратились многие особенности, которые делали их манеру убийства непредсказуемой и стремительной, пощадив лишь непревзойденное искусство боя и владения клинком.

Феникс оказался немного известен в своих кругах и мог стать неплохой регалией в длинном списке жертв, которые были убиты с легкостью, что тешила самолюбие темного эльфа. Намечался неплохой поединок, но… кружка эля упала на пол и разбилась, а убийца медленно съехал по стене на пол с засевшим в груди шабером полукровки. Стилет пробил кольчугу, едва темный эльф успел что-то сказать. Ошеломленный трактирщик зажал рот ладонью, чтобы не крикнуть, и во все глаза смотрел, как «ловец удачи» деловито обшарил карманы убитого. Бросив в угли жаровни письмо с печатью Рэйтца, «ловец удачи» вернул свой шабер в ножны, деловито вытерев кровь о воротник темного эльфа, и, прихватив Vlos'Velve, ушел, запахнувшись в свой плащ.

Дерзость и подлость этого убийства вызвала возмущение у бардов, и на голову полукровки посыпались, как из рога изобилия, насмешливые песни одна злее и ядовитее другой. Но, с тех пор, многие предпочли не связываться с «ловцом удачи». Особенно учитывая то, что через некоторое время самого Рэйтца нашли задушенным, вдобавок со сломанной шеей в собственном замке. Однако заказ архимага был выполнен и валялся у его ног. После этого насмешек в песнях разом поубавилось, как и бардов желающих их исполнять.

Брови Карнажа нахмурились, когда он вспомнил о заступничестве одной чародейки, Роксаны, отведшей от него месть магов за Рейтца… Она казалась ему прекрасной, как сама любовь, спасла его жизнь в обмен на заказ убитого. И когда он явился на балл… Безрассудство! Кто он и кто они?

Зубы полукровки сжались. Тогда ему было сказано слишком многое из того, что мог не говорить ее острый язык. Он все выслушал при всех, и при всех же поклялся, что брошенный под ноги кошелек когда-нибудь она протянет ему на коленях и будет умолять взять деньги. Потом, под общий смех и остроты, удалился. Хозяйка выкинула за шкирку любимого пса обратно в конуру, когда тот стал ей не нужен или захотел к себе больше внимания чем требовалось.

За окном зашумел листвой прилетевший из степей ветер. Он ворвался в хижину через окно и обдал холодной волной лицо полукровки.

Ничто не пройдет бесследно. За все придется заплатить рано или поздно. Сколько злачных мест было на Материке, но он, следуя своей цели, совался в самые опасные. Рискуя жизнью, добыл то, что хотел, и оставалось лишь руку протянуть. Он знал, что не отступит, и она еще пожалеет о тех своих словах. Пусть даже и сказанных сгоряча. Для него вопрос состоял даже не в том, кто имел право на месть, а кто нет. Главный вопрос, по его мнению, многие старались усердно обходить: может ли кто-то ее, эту месть, себе позволить? Феникс мог и хотел. Ран'дьянцы вообще были мстительны, а сильванийцы еще и азартны в своей мести.

Воспоминания оставили Карнажа. Он лег на старый плащ, разложенный наемницей, и, пристроив меч под рукой, закрыл глаза, слушая завывание ветра в щелях и потрескивание раскачивающихся на ветру толстых веток по соседству с хижиной.

* * *

Столица Сильвании, Ротвальд, по большей своей части располагался в долине. Вокруг города эльфы не возводили стен. Только форт из белого камня, возвышающийся на краю долины, обеспечивал безопасность тех, кто обитал в ней.

На улицах, выложенных серым булыжником, росли небольшие деревца с аккуратно подстриженными кронами различных форм. Невесомые, воздушные постройки сильванийцев здесь перемежались с почти игрушечными домами карликов, которые не смогли в свое время отстоять честь называться гномами.

Поначалу люди, как раса возникшая позже остальных, все низкорослые народы величала гномами, не считая халфлингов, которые сразу отграничились от своих бородатых родичей и даже брились чисто, подчеркивая всегда то, что куда более аккуратно созданы богами, нежели, будто вытесанные из глыбы, коренастые бородачи. Взаимная неприязнь всех четырех низкорослых народов переросла со временем в неприязнь трех, когда дуэргары присоединились к гномам не только территориально, но и идейно. Потом уже двух. Карликов постигла та самая незавидная судьба, которая неизбежна для миролюбивых народов в эпоху, где все решают сила и магия. Тем из них, кому удалось уцелеть, в наследство от предков достались лишь ничего не значащие длинные имена, произведенные из имен дедов и прадедов, могилы которых теперь не отыскать, да уютный угол под покровительством эльфов. Что было все же не мало.

Карликов всегда отличал их неугасаемый оптимизм, и они принялись отстраивать свои миниатюрные жилища среди причудливых форм сильванийских строений, что тонкими колоннами уносили ввысь небольшие дома, иногда устраивая их частью на деревьях покрупнее, или, вернее того, что осталось от могучих стволов, когда долина в конце эпохи Сокрушения Идолов походила больше на лесоповал.

Карнаж встретил утро по прибытии в столицу с обозом убийц драконов слишком рано, проспав после ночных посиделок весь следующий день, и бесцельно бродил по улицам эльфийской столицы, жуя по дороге пироги. Они с пылу с жару были проданы ему, едва покинули противни в пекарнях карликов, когда «ловец удачи» проходил мимо.

Низкорослые обитатели Ротвальда слыли очень трудолюбивыми и брались за любую работу: портные, пекари, сапожники, даже бондари и шорники. Везде к возвышающимся эльфийским домам лепились их небольшие изящные лавчонки. Из труб с самого утра валил дым. Всюду кипела работа, и под ногами у полукровки, которому карлики доходили едва ли до бедра, ощущалась постоянная возня, особенно на оживленных улицах. Отчего «ловец удачи» походил на журавля, который шествовал по болоту.

Тард сообщил этим утром, что обоз задержится, так как они ожидали еще каких-то попутчиков, которые недавно напросились к ним за компанию, так как в Южном Феларе было неспокойно. Не смотря на празднества сбора урожая, два рыцарских ордена устроили неплохую заварушку, а король вот уже месяц спокойно наблюдал, даже не пытаясь развести в стороны два сцепившихся насмерть капитула. Впрочем, даже попытайся он, ничего бы не вышло, так как почтения сюзерену от вассалов поубавилось еще тогда, когда его отец перенес королевскую резиденцию из Шаарона в Шаргард.