Первое правило диверсанта - Роман Белоцерковец Страница 7

Я понял, что солнце садится. Полдень далеко позади. Начинается вечер.

Подо мной натекла приличная лужа пота, рот обложило сухой коркой. Выходил из забытья тяжело, словно с похмелья, соображал, как быть дальше. Кроме того, что второго полдня я не переживу, ничего в голову не шло. Я посмотрел на часы, по-прежнему начало десятого, вечер в разгаре. Или время остановилось, или я сошел с ума, или и то и другое вместе.

Тяжело поднявшись, борясь с приступами головокружения, я осторожно пошел к выходу из своего убежища, сильно напрягая зрение в полумраке, чтобы не оступиться и не наделать лишнего шума. У двери остановился, коснулся ее пальцами — железо еще горячее, но не обжигающее. Притих и прислушался.

Обычные звуки, ничего опасного. После я еще долго рассматривал окрестности через щель толщиною с мизинец между створками. Если кто и поджидал, то вволю навеселился, лицезрея мой любопытный, настороженный глаз в щели. Я ничего не заметил и решился на немедленную вылазку. Тем более что ничего другого не оставалось. Чем быстрее начну действовать, тем больше будет шансов на спасение, если они вообще есть. И уже тогда, если смогу выбраться, вплотную займусь маленьким паршивцем Сеней и его мифической мамашей.

Мысль о возмездии оживила меня.

Насколько это возможно, старался не шуметь, выкручивая ставший уже чем-то вроде талисмана кусок арматуры. Расклинив дверь и покрепче сжав кусок железа в руке, надавил на свободную створку плечом. Дверь, так надежно оберегавшая меня во время пика жары, предательски взвизгнув, отошла. Глухо ударившись о кусок бетона, она завибрировала и безжизненно повисла на тяжелых петлях.

Даже на теневой стороне улицы дышалось с трудом. Оценив длину тени, я определил время: около половины седьмого. Еще раз, взглянув на часы, увидел все те же бесконечные пять минут десятого. Не забивая себе голову ерундой, вышел наружу.

По ощущениям, пару часов безрезультатно исследовал руины уцелевших зданий, не рискуя углубляться внутрь. Меня уже мало увлекала мысль найти одно из древних хранилищ. Я понимал, насколько смехотворна надежда на чудо. Я не верил в чудеса, и последний день — яркое тому подтверждение. Теперь думал найти по особым знакам один из егерских схронов.

Есть в нашем клане одна очень практичная давняя традиция, спасшая не одну егерскую жизнь. Когда есть излишки припасов, припрятывать их в тайнике, на черный день или для сбившегося с пути собрата. Тайники тщательно маскируются и обозначаются условными знаками. Чаще всего в схроне несколько горстей сухарей, с десяток патронов для «калаша», упаковка ДДТ и если повезет — пластиковая бутылочка с водой. Меня много раз учили делать подобные тайники и только однажды, за все короткое время работы, нашел подобные сам.

Несколько раз во время поисков я ощущал знакомое любому поисковику чувство постороннего наблюдения. Волосы словно стягиваются на затылке в тугой пучок и по наиболее чувствительным участкам кожи пробегают ледяные иглы. Тогда я забивался в ближайшую впадину или прятался за уступ стены и пережидал, когда это ощущение тревоги уляжется, теряя драгоценное время. В одну из таких вынужденных передышек, нечаянно для себя понял, что совершенно потерял дорогу и не знал, куда идти.

Я не имел ни малейшего понятия, где находился, и это был явно неизученный сектор вдали от проложенных егерских маршрутов.

Каким ветром меня сюда занесло?

Все каким-то образом перемешалось, сошло с наезженной колеи после пресловутой встречи с чумазым плаксой Сеней. Близился вечер, мне мнилось, что я хожу кругами. Хотя ландшафт не изобиловал разнообразием видов, повторов ориентиров не заметил, однако ощущение кружения или скорее топтания на одном месте не покидало меня. Черт знает что такое!

Я сменил направление, и ощущение, что дорога поймала меня в ловушку, только усилилось. А то, что увидел в скором времени, просто выбило почву из-под ног.

Подробности дальше. Но уже теперь было абсолютно ясно, что решение продолжать движение ночью, в неизвестной местности, в непонятно каком направлении, будет фатальным для меня и, разумеется, для всей миссии в целом, что важнее для меня — на тот момент не играло большой роли. В конце концов, и то и другое в равной степени ставило на мне крест.

Когда сумерки сгустились настолько, что поиск приюта на ночлег стал более жизненно важным, чем поиск воды и пропитания, я свернул в узкий проулок и не поверил своим глазам. В полусотне шагов стоял все тот же бетонный павильон, который нашел днем.

Не доверяя зрению, усиленно проморгался!

Павильон стоял как стоял. И окрестности те же. Как я, опытный поисковик, мог дать такого крюка, просто в голове не укладывалось. Теперь надежды выйти к общине или лагерю егерей, и без того весьма и весьма туманные, растворились вовсе. Оглушенный внезапно усугубившейся ситуацией, я потерянно оглянулся, опустил плечи, как нашкодивший школьник, и никого не опасаясь, пошел к павильону посередине улице.

На входе инстинкты взяли свое. Я выставил вперед арматурину и сделал шаг внутрь. И здесь вскоре меня ждал настоящий шок.

Наскоро по привычке обследовав бывший трансформатор-распределитель, заперев дверь прутом и устроившись на старом месте под древними катушками, наткнулся на твердый предмет, которого точно не было, когда я покидал павильон. Рассеянно вытащил из-под бока странный сверток, а это оказался именно сверток — плотной оберточной бумаги!

Слабо соображая, я стал рвать бумагу, слой за слоем. То, что выглянуло на свет, заставило меня открыть в недоумении рот.

В пакете оказалось два непрозрачных пластиковых пакета с крышкой-дозатором на одном из углов и крупной надписью: «Вода питьевая 500 мл». Оставив на время дальнейшее исследование содержимого, я лихорадочно свернул предохранительное кольцо и припал к дозатору губами.

Утолив жажду половиной пакета, принялся перетряхивать, что там еще в свертке. Не густо, но подарки судьбы принимают с благодарностью, какими бы они ни были. Тем более что шанс выбраться из передряги снова появился. Это с некоторой долей вероятности гарантировали упаковка концентрата и толстый ломоть кукурузного хлеба. Откуда все это взялось, я не знал и думать не хотелось.

Видимо, есть у меня персональный ангел-хранитель — с перьями, голубиным хвостом и блеском в глазах. И как знать, испытывал он ко мне личное пристрастие или обычный академический интерес, вдруг он хотел лишь узнать, сколько я протяну на этих, так необходимых в данный момент, крохах.

Съев концентрат и немного хлеба, позволил себе сделать еще несколько глотков воды. Два полулитровых пакета, один из которых изрядно усох, небольшое подспорье. Особенно если я так и буду бродить кругами. Несколько дней на такой жаре протянуть, конечно, можно, а что дальше? Будет ли мой ангел-хранитель так же ко мне благосклонен? Надо бы подумать на досуге, кто он такой…

Мысли стали путаться. Я лег на бок, инстинктивно сжал рукой цевье несуществующего «калашникова», и моментально погрузился в сон.