Жестокая Земля. Соло-Рекс - Антон Грановский Страница 7

Мертвая старуха продолжала двигать своей безобразной головой, ритмично всасывая и выпуская его плоть. Выждав момент, Клов резко отпихнул старуху от себя и крикнул:

— Прочь!

Женщины подняли голову и удивленно воззрились на капитана. Их уродливые, тощие лица были изъедены паршой и язвами. Одна из них разомкнула губы и сказала:

— Кто-то отключил мем.

— Я сейчас проверю, — прохрипела старуха с золотыми прядями на пятнистом черепе.

Клов онемел от ужаса, холодный пот катился ему на лицо.

— Это не может быть реальностью, — дрожащим голосом пробормотал Клов.

Старуха взглянула на него запавшими, красными глазами, а потом растянула морщинистые губы в усмешку и хрипло проговорила:

— Откуда ты знаешь?

Окружающий мир вздрогнул и покачнулся. Клов понял, что проваливается в пустоту, а в следующий миг к нему пришло осознание того, что он спал, и все увиденное — всего лишь кошмарный сон. И в эту секунду в душе его шевельнулось тревожное предчувствие. Он ощутил запах железа и дуновение воздуха. За долю мгновения до того, как открыть глаза, капитан откатился в сторону и рухнул с широкой кровати. Затем вскочил на ноги и прыгнул к вешалке, на которой висела его портупея с кобурой, однако одна из гейш преградила Клову путь и выстрелила ему в лицо из плазменного пистолета.

Капитан увернулся от огненного заряда, шагнул вперед и выбил пистолет из рук гейши, но в ту же секунду две другие бросились на него с кинжалами в руках. Лезвия засверкали перед лицом Клова с молниеносной быстротой.

Увернувшись от сверкающих клинков, капитан выхватил из кобуры пистолет и произвел выстрел «кей», не заботясь о меткости стрельбы — при правильном распределении энергии от тандена пуля сама найдет свою жертву. Так и случилось — одна из гейш рухнула на пол с простреленной ногой.

Он выстрелил еще два раза, четко следуя правилу: выстрел должен быть действием не личности, но вселенной. Еще одна гейша отлетела к стене, схватившись руками за окровавленный живот. Выстрелить в третий раз Клов не успел — одна из девиц выбила пистолет у него из пальцев.

Удары посыпались безостановочно, и Клова швыряло по комнате, как манекен. Он едва успевал прикрывать лицо и ставить блоки, чтобы кулаки и ступни амазонок не попали по уязвимым точкам.

Наконец Клову удалось схватить одну из фальшивых гейш. Он отшвырнул девушку от себя, она отлетела к стене и напоролась затылком на крюк вешалки. Гейша на секунду замерла, вытаращив на Клова глаза, а потом из глаз девушки вытекла кровь, и, отвалившись от стены, гейша рухнула на пол.

Но в этот момент к горлу капитана прижалась холодная сталь кинжала. Золотая нависла над капитаном, держа Клова одной рукой за горло и сжимая в другой его кинжал-вакидзаси. На клинке кинжала было выгравировано изречение Великого мастера дзен: «Чем ближе человек подходит к истине, тем более чувствительным к ошибкам он должен быть».

«Какая ирония…» — подумал Клов, глядя в расширившиеся зрачки Золотой.

— Тебе конец, — по-змеиному прошипела Золотая.

— Знаю, — ответил капитан.

— Ты не боишься?

— А должен?

Лезвие клинка плотнее впилось капитану в горло, и он почувствовал, как теплая струйка крови стекла ему на грудь.

— Это ты убил Пастыря Накамуру!

— Может быть, — сказал Клов.

— Считаешь себя гребаным невоспетым героем? Думаешь, облагодетельствовал страну, убив самого честного и умного из ее граждан?

Клов поморщился.

— Избавь меня от этой трепотни, шлюха. Почему бы тебе не прикончить меня побыстрее?

— Потому что сейчас ты чувствуешь то же, что чувствовал Накамура. Страх и безнадежность перед лицом неминуемой смерти.

— Ты слишком много философствуешь, — сказал Клов, глядя на упавшие на пол тени. — И это тебя погубит.

В этот миг что-то со свистом обмоталось вокруг запястья Золотой, тонкие сильные пальцы вырвали у нее кинжал. Еще доля секунды — и лезвие кинжала, перешедшего к Сильверелле, коснулось горла Золотой.

Сильверелла была одета в голубой плащик, который был ей невероятно к лицу. Волосы ее, темные, с серебряной искоркой, были уложены в высокую прическу.

Клов поднялся на ноги и отошел в сторону, предоставив противницам разобраться между собой.

— Я тебя прикончу! — злобно прошипела Золотая. По ее голому, разгоряченному телу катился пот. Пот заливал ей и размалеванные глаза.

— Попробуй! — усмехнулась Сильверелла.

Золотая тоже усмехнулась и вдруг двинула противницу локтем. Удар пришелся Сильверелле в шею. Серебряная потеряла способность дышать, выронила нож, инстинктивно схватилась руками за горло и начала опускаться на колени.

Клов сорвался с места и нанес хентай-девице мощный удар кулаком по правой почке. Золотая шатнулась в сторону, но тут же с перекошенным от боли и ярости лицом извернулась и ответила Клову ударом ноги в шею. Клов ахнул и отлетел назад.

Золотая выдернула из волос ленту и ловким движением обвила ее вокруг шеи капитана. Клов захрипел, хватая ртом воздух, но Золотая все туже стягивала ленту на его шее. И тогда Клов перестал бороться за каждую молекулу кислорода и направил все силы на освобождение. Он ударил Золотую локтем в солнечное сплетение. Хентай-девица вскрикнула и на миг ослабила хватку.

В эту секунду Сильверелла, оставшаяся без присмотра и вновь обретшая способность двигаться, схватила торшер и ударила Золотую плафоном по лицу. Золотая рухнула на пол. Сильверелла вскинула над головой торшер и с размаху всадила острый конец Золотой в низ живота, а затем круто провернула его.

Капитан отвернулся. Он повидал в жизни многое, но от этого вида ему стало не по себе.

— Спасибо за помощь, Сильверелла, — сказал капитан, посмотрев в глаза своей спасительнице. — А теперь — уходи.

— Но я свидетель, — тяжело дыша, проговорила Сильверелла. — Я не могу скрыться с места происшествия. К тому же Золотую убила я.

— Они замучают тебя допросами. А потом найдут повод подвести тебя под статью. Я знаю, как работают агенты Министерства правопорядка. Это настоящие ублюдки.

— Но я…

— Уходи.

Сильверелла еще пару секунд стояла в нерешительности, а затем кивнула, повернулась и зашагала к выходу. Голубой плащик мелькнул в дверях и исчез из вида.

Клов взял пачку сигарет, вытряхнул одну, вставил ее в окровавленные губы и, трижды щелкнув помятой зажигалкой, прикурил от дрожащего огонька пламени.