На той стороне - Кирилл Шарапов Страница 7

Константин внимательно осмотрел коридор. Слева и справа двери, большие, шикарные. Он затруднялся сказать, что было в этой части дворца, но аналогия напрашивалась сама собой — общежитие. Дверей было два десятка, но, открыв первую по правую руку, понял, что, в принципе, если он и сможет что-то найти, то только с левой стороны, поскольку через два метра за порогом ничего — два этажа сложились, и теперь представляли из себя груду обломков. Вообще странный это был коридор, трупы здесь встречались гораздо чаще, и все они без следов насильственной смерти, словно люди умирали там же, где стояли. Женщина в богатом платье, превратившемся в грязные тряпки, украшения отсутствуют, хотя с этим пышным платьем они должны были быть непременно. Офицер с вывернутыми карманами и отрезанным пальцем, кость валяется рядом, вероятно, снимали перстень или кольцо. Кто-то явно навестил дворец уже после произошедшей с городом катастрофы и выгреб все ценное. Ни оружия, ни одежды, ничего путного Константин так и не смог найти, ходил голышом, изредка зябко ежась. И вообще, серость вокруг была какой-то странной, она выглядела, как туман, но по сути им не являлась. Неуютно было в нем, что-то чужеродное, мельтешащее, словно пыль на солнечном свете, стоило расфокусировать взгляд, она приближалась, стоило сосредоточиться — и эта пыль, словно живая, разлеталась прочь. Воронцов периферийным зрением словил сгущающиеся черные тени, но стоило повернуть голову, как тьма, словно спасаясь от его взгляда, бросалась прочь.

Новый труп — мужчина в костюме, что-то вроде тройки или фрака, точно по сгнившим тряпкам сказать нельзя. Он лежал у стены, которую активно пожирала черная плесень, расползаясь по портьерам и белым колоннам, уничтожая то, что еще осталось от великолепного дворца. И снова следы мародерства — все ценное с трупа сняли. Вот здесь уже было что-то странное. Воронцов присел рядом с телом, на груди три отчетливые дыры, в этого человека явно стреляли, пол в бурых пятнах крови. Не все умерли сразу, этот человек был убит иначе.

Поднявшись, Константин тронулся дальше, обшаривая комнату за комнатой. Дважды он находил винтовки, но все они были искорежены до такой степени, что пользоваться ими было невозможно. Добыча в виде в пяти винтовочных патронов, извлеченных с большим трудом из магазинов, выглядела бледно. Их хозяева валялись здесь же, вот только, судя по останкам, складывалось такое ощущение, что их растерзали — одежда разорвана и валялась клочьями по всему коридору, бурые кровавые пятна занимали приличную площадь, кости переломаны. У одного отсутствовала рука, череп другого валялся метрах в трех возле небольшой ниши, в которой стояла какая-то разбитая ваза. Воронцов не мог понять, что же тут случилось. Некоторые трупы были хоть и ограблены, но абсолютно целы, просто лежали, и все, другие с кем-то сражались, и были в непотребном виде. Картинка не складывалась.

Изрезанные ладони и пальцы болели, но перестали кровоточить. В одной из комнат нашлась простыня, с помощью осколка стекла, мужчина сделал себе обмотки для ног, не хватало еще их изрезать, и хламиду. Сейчас он напоминал себе приведение, ну хоть наготу прикрыл. Обрезков хватило на бинты, правда, теперь делать что-то руками стало гораздо сложнее. А еще очень хотелось есть, но Воронцов прекрасно понимал, что в мертвом городе найти еду нереально, если, конечно, не убить ее самому. Вот только с вероятностью в девяносто процентов живность тут далеко не безобидная, и как бы самому не стать главным блюдом на обеде. Откуда он это знал? Да черт его знает, но был уверен, что противники гораздо сильнее его. Хорошо хоть с водой проблем нет. Ну как с водой? Он нашел две бутылки красного сухого вина с названием «Черноморский букет». Как ни странно, серебряный штопор обнаружился под упавшей тяжелой портьерой, наверное, его сбросили со столика, когда его перевернули, а потом сорвали портьеру. Перебравшись в соседнюю комнату, в которой почище, Воронцов вскрыл одну из бутылок, принюхался, пахло вином. Он где-то слышал, что после долгого хранения, оно переходит в уксус, но в этот раз вроде повезло. Сделав два глотка и прополоскав рот, он все же решился проглотить, вино было хорошее, а теперь, сто лет спустя (или сколько там прошло?), наверное, и безумно дорогое. Сомнительно, что, если аборигены выжили, они продолжают делать хорошие качественные напитки. Делать вино — это искусство. Но все же лучше найти воды. Сделав еще несколько глотков, Воронцов осмотрел комнату, в которую перешел. Здесь разгром был минимален, трупов нет, кровать разворошенная, но вполне целая, мебель хоть и перевернули, но не крушили. Шкаф, плотно закрыт. Воронцов ради интереса решил заглянуть внутрь. Может, повезет? Ему уже пару раз попадались костюмы и мундиры, оставшиеся в гардеробе, но моль уничтожила их безвозвратно. Раньше ткани были натуральными и вкусными для насекомых, никакой химии. Распахнув шкаф, Константин почувствовал запах каких-то цветов. Странно, а ведь должен был выветриться. И запах знакомый — лаванда. Сушеные веточки разбросаны по всему шкафу. Закрыт он был плотно, может, это еще помогло. Константин смотрел на разбросанные вещи, их сорвали с вешалок, но, видимо, тех кто обыскивал дворец они не заинтересовали, и их бросили.

Собрав все в кучу, мужчина перенес добычу на кровать. Ему, в отличие от мародеров, которые выгребли все ценное после катастрофы или, может быть, даже во время нее, кривляться было не с руки, поскольку он ходил в простыне с тремя дырками. Первой добычей стали кальсоны — обычные, белые, из хлопка, с завязками, только на размер больше того, что носил Константин, но две веревочки в поясе эту проблему решили. Натянув подштанники, Воронцов почувствовал себя почти счастливым, у него появилась хоть какая-то нормальная одежда, и даже не с трупа. Следом обнаружилась рубаха, и теперь попаданец поневоле стал обладателем комплекта нательного белья. Пахнущий лавандой сюртук оказался узок в плечах, рубаха была свободней, а вот мундир шили, видимо, точно по мерке, Константин все же попытался его натянуть, но тот начал трещать по швам, и он отказался от этой затеи, хотя материал был плотным и довольно теплым. Штаны темно-синего цвета, обычные, прямые с красными лампасами сели хорошо. Вот кожаному ремню не повезло, рассохся, пришлось отрезать от простыни тонкую полоску и использовать вместо пояса. Ни обуви, ни головного убора, в шкафу не обнаружилось, зато нашлись отличные портянки, которые он прихватил, в надежде разжиться приличными сапогами или ботинками. Обувь — это больной вопрос, штаны и рубаху, даже самую примитивную, можно сшить из обрезков простыни, был бы инструмент, а вот обувь сам себе не сделаешь. Но начало радовало. Пусть уставший, пусть голодный, с израненными руками, но у него есть нательная рубаха и штаны. Сделав из простыни подобие вещмешка, он запихнул внутрь бутылки с вином, предварительно сделав пару глотков, и отправился искать спуск вниз. Сейчас он находился на третьем этаже какого-то жилого крыла, может, здесь обитали слуги и прочие фрейлины, хотя сомнительно, каждая комната — шикарные апартаменты, внутри которых еще три-четыре помещения с ванными, гардеробными. Вот только все размародерили, кто-то все же сюда наведался. Скорее всего, тут обитали какие-то приближенные местного правителя.