Хороший день для зомби-апокалипсиса - Василий Панфилов Страница 7

— Стопэ! — взмахом руки торможу тётку, начавшую двигаться ко мне с неотвратимостью асфальтоукладчика. Она сделала ещё несколько шагов, но наконец остановилась под моим мрачным взглядом. Затоптавшись на месте, тётка шагнула назад, растеряв неотвратимость и даже будто сдувшись, — Какая, на хуй, общественность? С хуя ли вы проводили собрания и что-то там постановляли обо мне без моего участия? Что за хуета, народ?

— Владимир Евгеньевич, — Вадик сложил руки перед собой, а выражение его лица приняло странное выражение служебной необходимости и плаксивости. Будто чувство Служебного Долга борется в нём с личным неприятием происходящего, — Вы должны понять, что общественное во все времена превалировало над личным!

— Да ладно? — удивился я.

— Владимир Евгеньевич! — ко мне шагнула дама лет сорока с непонятным гаком, рыхлая и дородная, но с детским, несколько даже кукольным лицом, на котором её несколько обвядшая кожа и двойной подбородок казались чем-то противоестественным, — Вы молодой, здоровый, тренированный мужчина…

Она журчала ручейком, говорила «Владимир Евгеньевич» и то и дело прикасалась то к руке, то к плечу, выпячивая обильное декольте размера этак седьмого, колышущееся, как пакеты с кефиром.

— … ну зачем вам оружие? — ласково уговаривала она меня, заглядывая в глаза и прижимаясь грудью к руке, — Вы молодой, здоровый и не побоюсь этого слова — эталонный мужчина!

Общественность кивала и нестройно поддакивала, соглашаясь с каждым словом предводительницы.

— А здесь… — широко повела рукой престарелая кукла, — женщины и дети!

Я смутно удивился, что к «женщинам и детям» она, по-видимому, причисляет Вадика, равно как и ещё с десяток мужчин.

— Женщины? — перевожу взгляд на Вадика…

… и в это время меня рванули за рюкзак назад и вбок!

Развернувшись, на автомате бью бэкфист, пробивая в голову худому мужику в новеньких кедах, грязной ЛДПРовской футболке не по размеру, обвисшей мешком на покатых плечах, и лоснящихся от старости спортивных штанах.

— Сука! — он взвыл и присел на корточки, обхватывая закровившую голову, выронив арматуру, обмотанную чёрной матерчатой изолентой.

— Идиот! — взвыла баба-кукольница, ещё сильней выпячивая грудь и делая шаг ко мне, — Владимир Евгеньевич, это недоразумение!

В её голосе появились нотки, которые она, наверное, считала завлекающими, но прозвучали они на редкость фальшиво, да и разница в возрасте…

Не слушая её, срываю с плеча ружьё и пячусь в сторону от общественности, стараясь глядеть во все стороны разом.

— Игорёк, дебил! — продолжила баба, благоразумно остановившись в отдалении от меня.

— Мразь! — перебивая кукольницу, пронзительно взвизгнула ещё одна представительница общественности, вылетая из сбившей в кучу отары и несясь ко мне с лицом Фурии Революции, вытянув вперёд худые, но рыхлые руки с длинными ногтями, украшенными облупившимся красным лаком, — Как ты посмел тронуть моего мужа!

Уйдя в сторону, с силой бью лоу по бедру Фурии и направляю на заворочавшуюся общественность ружьё.

— Что за на?! — в голове у меня до странности спокойноеотношение к происходящему, но подпускаю в голос истеричную готовность стрелять во всё, что движется, — Народ, вы в конец охуели?

— Игорёша, дебил! — козлячьим тенорком завопил кто-то из мужчин, спрятавшийся за спинами женщин, — Если (!) не отдаст! Если, сука! Ты разницу понимаешь?!

— У-убили! — держась за ногу, выла ушибленная, сидя на загаженном асфальте. По потрёпанному её лицу ручейками бежали мутные слёзы.

— … он бы и сам отдал! Сам! Нина Васильевна уже убедила его, а ты, мудак, всё испортил! Всё! — захлёбываясь ненавистью, завопила приземистая жопастая баба неопределённого возраста — от тридцати до пятидесяти, подлетев к Игорьку, всё ещё сидящему на корточках, — Козёл! Скотина!

Она начала бить его руками по голове — плашмя, неумело, но с большим остервенением.

— Не тронь! — завопила супруга избиваемого, не вставая с асфальта, и разразился самый безобразный скандал.

— Владимир Евгеньевич! — прижимая полные руки к груди и обещая глазами и голосом всё и немножечко больше, начала подходить ко мне престарелая кукла, — Ну вы же видите, что происходит? Мы беззащитны! Отдайте нам оружие, Владимир Евгеньевич! Вы молодой, здоровый мужчина, а мы — хрупкие женщины.

— Женщины? — подавился я смешком, показывая дулом ружья на взвизгнувшего Вадика и Игорька, начавшего вяло отбиваться от Фурии.

— Вадик инвалид, — кукла снова прижала руки к груди, — а Игорь Александрович немолод и тоже имеет проблемы со здоровьем! Владимир Евгеньевич, вы легко может отбиться от зомби даже голыми руками, в крайнем случае — добыть другое оружие.

Очень хотелось поделиться великой мудростью предков и всем богатством обсценной лексики, но я сдержался. Пять минут назад я чувствовал за них какую-то ответственность и готов был если не взять под опеку, то как минимум помочь с выживанием, но…

«Не мечите бисер перед свиньями» — всплыла в голове цитата мамы.

— Да ну вас на хуй, уёбков! — и стволом на толпу, — Съебались от машины по бырому!

По бырому не вышло, но съебались, сталкиваясь друг с другом, перегавкиваясь и подвывая от ужаса.

— Ах вы с-суки… колёса-то зачем было спускать? Ёб вашу… на хуй пошли!

— Владимир Евгеньевич…

— А тебя особенно касается, — я зло посмотрел на грудастую Нину Васильевну и повёл стволом, — вон! Раз…

Взвизгнув, та метнулась в подъезд, и её бегство стало сигналом. Общественность быстро рассосалась, задержались только ушибленные супруги, поливающие меня отборным матом. Но наконец, ухромали и они, с трогательной заботой поддерживая друг друга.

Ф-фу, бля… — скинув тяжёлый рюкзак, начал ревизию стоящих во дворе автомобилей.

— Не имеете права! — не высовываясь из окна, сиреной завопила Нина Васильевна, когда я подошёл к Рено Логану, — Это частная собственность!

— Ага, — ухмыляюсь злорадно, — частная, говорите…

Ещё раз обойдя частную собственность под причитания полногрудой мадам, я насколько мог (а могу немного) проверил пробег, исправность и комплектацию. Для верности достал планшет и сверился с интернетом, который, о чудо, продолжает работать без перебоев.

Машинка, согласно отзывам, не то чтобы пЭрсик, но однозначно лучшая из стоящих во дворе! Сносная проходимость, неплохой багажник и так далее.

Не думая долго, закинул туда свои вещи под дружно-матерное многоголосье общественности, а потом прошёлся по другим автомобилям, стоящим во дворе. Бензин, масла, смазки, подходящие по размеру запаски… Нужно, не нужно, потом разбираться буду.

Обходя машины, я свинчивал ниппеля с колёс, разбрасывая их как можно дальше жестом сеятеля. Даже не желание подгадить ближнему, оказавшемуся внезапно не просто дальним, а настоящим сукой, а скорее — здоровая опаска. А ну вдруг да и найдётся мститель? Как сядут в авто, да поедут за мной… а оно мне надо? Вот и я думаю, что нет!