Полукровка.Тень на свету. Книга первая - Кристина Высоцкая Страница 7

– Хурсово семя! – Эллия, махнув рукой на разрушенный обстоятельствами план, неслышно забралась в окно.

Тщательно притворив створку и задернув тяжелые шторы, она вытащила нож и, приблизившись к дивану, приставила его к заплывшему жиром горлу барона. Насильник замер, ощутив, как холодный металл проткнул кожу. Потянув его за воротник камзола, Эллия заставила Кориуса сесть, освободив девушку, и кивнула ей на дверь. Вскочив, та судорожно стянула порванное платье и метнулась к двери, на мгновение задержавшись на пороге. Непослушные губы выговорили «спасибо», и служанка скрылась в коридоре, тихонько прикрыв за собой дверь. Раздавшийся в тишине щелчок захлопнувшегося замка заставил барона вздрогнуть и испуганно задрожать, отчего крупное тело заколыхалось, как кусок упавшего студня.

– Боишься? – прошипела Эллия, склонившись к самому уху толстяка. – Трусливый ублюдок! Решил, что безнаказанно обманешь Анде?

Опасаясь произнести хоть звук, барон осторожно помотал головой, пытаясь отодвинуться подальше от острого лезвия, которое с каждой секундой все глубже впивалось в шею. Капая на воротник шелковой рубашки, по дряблой коже потекла кровь.

– Раздевайся, не заставляй меня ворочать твою жирную тушу, – одним движением Эллия отцепила арбалет и, отступив от барона на несколько шагов, направила оружие ему в живот.

Трясущимися руками Кориус, трезвея на глазах, стянул камзол и уронил его на пол. Попытавшись расстегнуть рубашку под насмешливым взглядом Анде, барон нечаянно дернул батистовую ткань, и по полу разлетелись жемчужные пуговицы. Разошедшиеся полы обнажили внушительный живот, крупными складками нависающий над расстегнутым поясом свободного кроя брюк. Повинуясь молчаливому жесту девушки, Кориус стянул их вместе с сапогами, оставшись в коротких панталонах.

– Я сказала, раздевайся, – кивнув на последнюю деталь гардероба, приказала девушка.

Собрав остатки достоинства, барон отрицательно покачал головой:

– Нет.

Глаза Анде сузились от ярости. Чуть отвернув арбалет в сторону, она выстрелила. Выпущенный болт глубоко впился в деревянную стену под шелковой тканью обоев.

– У меня еще два заряда, – прошипела девушка, – следующий выстрел будет тебе в живот.

Судорожно сглотнув, барон стянул панталоны, сгорбившись и прикрывая руками причинное место.

– А теперь возьми рубашку и заткни себе рот, – Анде насмешливо улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами. – Не хочу, чтобы твои вопли переполошили весь дом.

В глазах барона заплескался ужас. Комкая тонкий шелк, он, давясь, затолкал рубашку себе в рот, почти задыхаясь от плотно забившей его ткани.

Наступая, Эллия заставила обнаженного толстяка пятиться, пока его взмокшая от страха спина не уперлась в стену. Снова вынув нож, Эля отбросила арбалет на диван и, вплотную приблизившись к барону, жарко зашептала:

– Значит, девочек любишь? Решил моими руками Дарьяну заполучить? Нравится, когда тебе сопротивляются? – с каждым словом барон дрожал все сильнее. – Одного ты не учел: Анде никогда не обижает детей. – Резко схватив Кориуса за руку, Эля прижала ее к стене и, проткнув насквозь ладонь, вогнала в нее нож.

Крик барона потонул в рубашечном кляпе, переходя в тихий скулеж, но девушка, не обращая внимания на сдавленные звуки, пригвоздила вторую руку ослепленного болью Кориуса. Отступив от распятого тела и оглядев его с ног до головы, она невольно поморщилась – уж больно жалкое зрелище представлял собой некогда надменный дворянин.

Следующий нож, взлетая в воздух и вновь приземляясь рукояткой на ладонь девушки, приковал к себе испуганный взгляд барона, заставив его подавиться криком. Под его ногами расплылась зловонная лужа.

– Фу, да ты трусливее, чем я думала, – примерившись, Эллия метнула острое лезвие, и оно, задев ухо, вонзилось рядом с головой. Дернувшись, Кориус в ужасе уставился на мучительницу, а она продолжала метать ножи, нанося поверхностные раны и заставляя насильника истекать кровью.

Брезгливо оглядев окровавленного барона, Эля подняла арбалет:

– Ты обманул меня, и за это умрешь, – вынув кошель с платой за убийство Сольдериуса, она развязала шнурок и бросила его под ноги пригвожденного мужчины. Монеты, рассыпавшись по полу, ярко сверкнули. Прицелившись, Анде выстрелила. Два болта, торопясь друг за другом, по самое оперение вонзились в грудь Кориуса. Выгнувшись от невыносимой боли, он потерял сознание и повис на распятых руках.

Стараясь не наступить в желто-красную жижу под обвисшим телом, Эля собрала ножи, оставив только те, на которых держалось тело барона, и убрала их обратно в перевязь. Поколебавшись, она взвесила в ладони последний клинок и, вспомнив испуганные глаза Дарьяны да застывший от отчаянья взгляд служанки, глубоко вонзила его в живот мужчины, вспарывая дряблую плоть. Тело барона, несмотря на бессознательное состояние, сильно дернулось. По ногам обильно хлынула кровь, заливая пол и рассыпанные монеты.

Прислушавшись к хрипящему, прерывающемуся дыханию умирающего Кориуса, Эля затушила светильники и отступила к окну. Оттерев шторой окровавленные перчатки, девушка вскочила на подоконник и, убедившись в отсутствии свидетелей, спрыгнула в сад. Вскоре она беспрепятственно покинула мирно спящую усадьбу и вернулась домой.

Кир сладко посапывал. Стараясь не разбудить мальчика, Эля тихонько прошла в ванную, стянула сапоги и скинула забрызганную кровью одежду. Киран и здесь похозяйничал – в углу притаилось глубокое деревянное корыто, а вместо двух обычных ведер стояла объемная кадка, полная прохладной воды. Ведра стояли рядом, так же наполненные доверху.

Распустив волосы и с ожесточением растирая тело жесткой мочалкой, Эля снова и снова обливалась водой, смывая горечь с измученной души. Девушка долго зарабатывала репутацию жестокой, хладнокровной убийцы, не позволяя никому узнать, как непросто ей каждый раз смириться с тем, как легко ее рука обрывала чужую жизнь.

Успокоившись, Эля завернулась в простыню и тщательно выстирала одежду, не забыв про маску и перчатки. Развесив вещи сушиться, она пробралась в постель и закрыла глаза, прислушиваясь к ровному дыханию мальчика. В душе робко поднял голову хрупкий росток привязанности, навсегда избавляя девушку от одиночества. Улыбнувшись, Эллия натянула одеяло повыше и, обняв подушку, спокойно уснула.

А утром, не найдя хозяина в спальне, камердинер барона спустился в гостиную, свято полагая, что тот, перепив накануне, уснул на диване. На стук в дверь ответа не последовало, и он, отыскав заспанных конюхов, приказал вскрыть замок. На шум собралась почти вся челядь, исключая готовящую завтрак кухарку да двух горничных, убирающих второй этаж. Едва сломанная дверь распахнулась, по дому разнесся оглушительный крик…