Фонтан - Граниил Орлов Страница 7

Необычные мысли – это словно выковыривать непонятно что из неизвестного тебе блюда.

Слэйн думал о том, что он уже привык легко отвечать на сообщения других людей, при этом совершенно не напрягаясь. Беспочвенные ответы на бессмысленные вопросы – вот в чём состоит весь маразм и глупость современного общения, скрывающегося под красивой маской всеобщего прогресса.

Тем же вечером они с Дженни и его родителями обосновались в изысканном дорогом ресторане, директором которого был её двоюродный дядюшка.

Встреча в ресторане похожа на процесс съёмки какой-то рекламы, а единственно полезное действие выполняет только твой мозг, который показывает этот долгий ролик без звука.

В этом ролике есть всё, что должно быть в подобной продукции для потребительского мира. Главное, это заученные простые фразы, до невозмутимости банальные и глупые. И, конечно же, неестественная и безобразная мимика будто нечеловеческих лиц.

– И последнее, что я хотел бы сказать: сынок, с завтрашнего дня ты становишься полноправным директором нашей крупной компании, – наконец-то Слэйн старший выдавливает слова так, что они, проходя через призму его поднятого бокала, наполненного густым энергеном, медленно доносятся до ушей Слэйна младшего.

Слэйн улыбнулся, поднял свой бокал и медленно встал со своего стула. Произнося заранее подготовленную речь, он вдруг почувствовал в ногах невероятную слабость, его слегка подкосило, но слова автоматически продолжали вылетать из его уст:

– Это великий день! Именно сегодня произойдёт укрепление не только семейных позиций, но и деловых. Уважаемый и горячо любимый отец… спасибо тебе за веру. Дорогая мама, спасибо за любовь и поддержку. Благодаря вам я стал не только мужчиной, который любит и любим, но и состоятельным человеком, крепко стоящим на ногах. Ваши надежды на продвижение мной общего семейного бизнеса будут оправданны. Я обещаю, что сделаю всё, чтобы и при мне наша компания продолжала держать авторитетный статус и достигала всё новых и новых высот, – с испариной на лбу и дрожащей улыбкой Слэйн окончил свою речь и поднял бокал газированного энергена.

– Выпьем же за это! – сказала Дженни и, поднимая бокал, одарила присутствующих блеском своей неестественно белоснежной улыбки.

«Увидеть бы себя сейчас в зеркале», – подумал Слэйн.

У него жутко разболелась голова. Не слыша, что ему говорят, он ответил с дрожью в голосе:

– Спасибо, отец, – ещё раз вырвалось из его побледневших уст. Ему стало казаться, что вместо него отвечала автоматически запущенная машина, использующая его голос.

Какой же превосходный выход, только он не учёл одного – это, возможно, последняя роль с отличным концом. О таком можно лишь мечтать – элита среди всевозможных смертей. Навязчивая идея мечтателя. Хотя чего скрывать, вся жизнь Брюса Слэйна – наигранная сцена, и удивительно, что при этом он ещё не совсем лишился мозгов, чтобы не заметить проникновения неизвестного и чуждого внутрь себя.

Слэйн продолжал размышлять о происходящем.

– Пора прекращать думать о подобном, смерть в таком случае – не избавление, а лишь мелочное пожертвование для неудачного калеки. Нужно собраться с духом. За всем этим скрывается некая безликая тайна – и вполне очевидно, что её власть всячески касается внутреннего стержня моей души.

Слэйн пошатнулся и вновь опустился на свой стул. Вслед за этим он залпом опрокинул в себя бокал с тёмно-красным энергеном с бархатистым привкусом старинного вина.

После короткой болтовни и нескольких бокалов винного энергена его разум словно накрыло кашемиром – занавес внутреннего театрального представления опускался, и вместе с ним его тело падало с одного стула на другой.

Всё, что он помнил дальше, – это конец торжества. Изменчивый рисунок невыносимо гладкой, зеркальной поверхности пола этого жуткого ресторана. Отполированный до идеала термомодифицированный каменный уголь – непозволительная роскошь для современного мира.

После этого Слэйн приходил в себя, облокачиваясь о дверь ресторана. Рядом с ним стоял странного типа человек в чёрном пальто, закрывающий лицо широкой чёрной шляпой. Брюс всё ещё находился в сознании, хотя с ним происходило что-то очень непонятное. Наполовину парализованное тело продолжало двигаться, им руководил мозг. Слэйн выглядел как человек, совершенно потерявший координацию. Каждый раз это состояние напоминало ему об одном значимом событии, которое он не мог вспомнить достоверно, имея в своём багаже лишь несколько обрывков из воспоминаний.

Камикадзе с насмехающимся лицом и одновременно бесстрашными глазами прицелился в него из оптического семизарядного пистолета неизвестного происхождения.

Всё произошло внезапно. На улице, у входа в ресторан, Слэйна встретила сильная пощёчина.

Голова откинулась назад так, что он начал видеть всю прелесть звёздного неба. Боль стягивала все внутренности и как будто утаскивала его сознание на глубину невидимого колодца. Окружающая картина в один миг стала расплывчатой, в глазах потемнело, и он медленно, как ему показалось, стал терять сознание, впадая в непонятное состояние, схожее с крепким сном.

«Вот так, заслужил всё-таки отдых…» – только он подумал, как вдруг внешний мир совсем исчез, а мозг уплывал куда-то по огромному коридору в неизвестном направлении.