Рожденный в космосе. Книга третья. Второе пробуждение - Алекс Костан Страница 7

Тело действовало быстро: Правой ладонью увести руку с пистолетом в сторону, схватив противника за кисть. Раз. Присесть и нанести удар в пах кулаком левой руки. Два. Встать, сделать боком полшага вперед и впечатать локоть правой руки в гортань начавшего сгибаться противника. Три. Развернуть правую руку так, чтобы пальцы смотрели вверх, и ударить сверху по запястью руки, сжимающей пистолет, продолжить движение, забирая пистолет из ослабшей руки. Четыре. Шаг в квартиру с разворотом и наведением пистолета. Пять. Два точных выстрела в обоих «полицейских». Тела с дырками во лбах падают на пол. Шесть.

Вновь включилось сознание. Дрожащими руками я выронил пистолет. Даже скорее не от страха, а именно из-за того, что руки внезапно ослабли, а ноги предательски подкосились, заставив сделать шаг вперед и облокотиться на стену. Из-под двух трупов медленно растекалась кровь. Словно в бреду, я быстро одел кожанку, благо, что, после прогулки до провайдера, я до сих пор был в джинсах и футболке. Натянув кроссовки, машинально подобрал пистолет, сунул за пазуху, — просто на всякий случай — и вышел из квартиры. Запирать не стал — время только терять. Главное не позволять себе думать о том, что произошло, иначе накатит паника.

«Не думать, не думать…» — «бубнил» я мысленно, концентрируясь на самих словах. Отвлекаясь на них, чтобы случайно не перейти на мысли о случившемся. Проигнорировав лифт, я бросился на лестницу — шестнадцатый этаж, ну да ладно. Это меня и спасло — я услышал топот ботинок бежавших бойцов уже на десятом этаже. Юркнув за ближайшую дверь, ведущую к лифтовой площадке десятого этажа, я спрятался за мусоропроводом и прислушался к топоту. В следующий момент дверь на этаж скрипнула, отворяясь, и тут же закрылась, хлопнув по косяку. Шаги стали удаляться — проверять неизвестный не стал. А зря! Впрочем — мне же лучше!

Обождав минуту, я вышел из-за мусоропровода и почти на цыпочках подошел к двери на лестничную площадку. Замер, прислушиваясь.

«Кажется никого…» — пронеслась мысль.

Аккуратно приоткрыв дверь, я убедился в отсутствии кого бы то ни было. Открыв уже шире, я юркнул в проход и с тихим шорохом бросился дальше, вниз, стараясь переступать на ребре стопы перекатом с носка на пятку. Главное ступать ребром. И быстро!

Никого не встретив до первого этажа, я выбежал в распахнутую настежь дверь подъезда и нос к носу столкнулся с четырьмя облаченными в черные тканевые костюмы боевиками. На головах у них были серо-черные шлемы из композитных материалов. Грудь прикрывали бронежилеты. Тело среагировало само, словно им кто-то управлял, а меня отставил в сторонку от «компьютера».

Прямой удар в нос ближайшему бойцу, ещё только начавшему реагировать. Раз. Его винтовка так удобно направлена на соседа и только начала своё движение… Схватить винтовку за цевье и нажать большим пальцем левой руки на спусковой крючок. Два. Мозг холодно отмечал статистику: Несколько пуль попали в живот и грудь противника. Правый обезврежен. Шаг влево и вперед, после чего удар правой ногой под колено стоящему позади первого противника бойцу. Колено подогнулось, и он невольно чуть присел на ногу, отвлекаясь. Три. Быстрый шаг вперед, перехватить за цевье левой рукой, чуть сдвинуть дуло автомата, чтобы, согласно расчетам, оно было направлено на получившего в нос, но не выбитого из строя первого противника. Нажать на спусковой крючок пальцем боевика. Четыре. Бросить взгляд на оставшихся двоих — третьего и четвертого. Последний, дальше и сбоку, уже поднял автомат. Шаг вправо, вперед, схватить «третьего» за бронежилет и довернуть корпус, разворачивая вслед за своим движением таким образом, чтобы он своей грудью прикрыл меня, а я оказался позади. Автоматная очередь прошивает его грудь — меня уже нет в том месте. Пять. Выхватить пистолет из поясничной кобуры оставшегося противника, провести его под правой рукой уже начавшей падать туши, и выстрелить точно в голову последнего бойца. Шесть. Несколько пуль из автомата вновь попали в грудь незадачливого боевика, за которым я так хорошо спрятался. В дверном проеме показался боец, за что тут же словил пулю в шею. Семь. За его спиной показался следующий, идущий в паре шагов от первого и не среагировавший на смерть напарника. Выстрел в неприкрытое шлемом лицо. Тела повалились на пол.

В висках и горле набатом стучало сердце, тем временем пытаясь проломить грудную клетку. Воздуха не хватало. Выдохнув, не давая себе времени на отдых, — сейчас сбегутся остальные! — я бросился бежать, попутно соображая куда, собственно. Только одно место приходило на ум — больница. Там я был недавно и знаю, как добраться и не плутать долго. Глупо. Осознаю, но куда-то бежать надо. Бегом минут двадцать… У страха глаза велики — под его действием и больше пробежишь!

Оказалось, что нет — не пробежишь. Убедившись, что погони нет, я отдышался за оказавшимися неподалеку гаражами и, маскируясь под простого городского жителя, спокойно добрался до больницы, так никого и не встретив. В следующий момент я моргнул…

«Потолок. Белый» — отстраненно пронеслось в голове. Где-то на задворках сознания билась странная, немного паническая мысль. Она юлила, пряталась… казалось вот-вот эта мысль будет схвачена, как вдруг с щелчком всё встало на свои места. За окном занимался рассвет. Мирно чирикали птицы.

«Первое время у вас возможны галлюцинации…» — всплыла в голове фраза доктора. Потерев руками лицо, я свесил ноги с постели. Ч-черт… Вот прихватило так прихватило!..

Так началась моя мирная жизнь. Я устроился на работу, окончательно поборол галлюцинации… да, в общем-то, больше меня так крепко и не «накрывало». Я уверовал в то, что всё это был сон, лишь нет-нет да и промелькнёт сожаление по утраченным возможностям. Если совсем уж прихватит тоска, — всё-таки я жил один — то, похандрив вечерком, я видел занимательные сны. Иногда мне снилась женщина, облаченная в синие одеяния. Она стояла напротив меня в невероятно красивом саду из белоснежных деревьев. Причудливые кроны уходили к высоким потолкам столь же белоснежного помещения, стены которого были украшены вставками из золота.

Верхняя половина лица незнакомки была закрыта причудливым громоздким шлемом без намека на какие-либо окуляры. Шлем, плотно охватывая голову носителя в основании, к вершине расширялся на три лепестка-бутона с заостренными кончиками, образующими своеобразный трезубец. В самом центре лба незнакомки, прикрытом шлемом, мягко пульсировал янтарный камешек, источая приятное оранжевое свечение. Губы женщины шевелились. Они шептали, но я не мог различить что именно — до меня доносился лишь шелест листьев и ветра. Затем камень на шлеме загорался нестерпимо ярким светом и меня начинало куда-то затягивать спиной вперед. Всё исчезало. Лишь силуэт женщины и ярко-оранжевое сияние камня освещали окружающую тьму, постепенно отдаляясь. В конце концов оставалась лишь яркая точка вдали и… я просыпался. Так я прожил два года, окончательно влившись в простую жизнь и даже начав писать книги — простое такое хобби, в котором я мог повествовать о собственной жизни с позиции сказки, никого не принуждая верить. Главное, что людям это нравилось.

Проснувшись с утра я, как уже делал на протяжении двух лет с момента выписки из больницы, отработанным до автоматизма движением кинул мячик в будильник, прибитый к стенке. Мячик попал аккуратно в верхнюю часть прямоугольных часов, нажал на кнопку и отскочил мне в ноги. Звон прекратился.