Война с деревьями начнется тринадцатого - Дидье ван Ковелер Страница 7

– Это должно было случиться. Сборные конструкции такие непрочные, – вздыхает она, положив руку на створку полуоткрытой двери. – Надеюсь, они, по крайней мере, восстановят здание как положено. В любом случае, это уже не твоя забота. Учитывая наш новый статус и то, что министр игры выбрала тебя лицом рекламной кампании, ты без труда поступишь в престижный коллеж для элиты. Министр мне это обещала.

Я украдкой бросаю взгляд в ее кабинет через приоткрытую дверь. На кушетке лежит мужчина средних лет. Наверняка очередной сорвавший джекпот бедняга, которому она помогает преодолеть тяжкое испытание в виде неожиданно свалившегося богатства.

– Иди делай уроки, у меня сейчас деловой обед, потом я загляну на собрание, и тогда уже поедем домой.

И она захлопывает дверь прямо перед моим носом. Поскольку после случившегося вопрос о домашнем задании не стоит, я присоединяюсь к Дженнифер, которая моет на стоянке казино гоночный автомобиль с двигателем на арахисовом масле. Я помогаю ей его полить, навести блеск и выбить чаевые из юного маменькиного сынка, когда тот заявляется, чтобы забрать свою тачку. Дженнифер не благодарит меня, вообще не говорит ни слова. Сжав под маской зубы, она яростно драит «Шар-донне», новый биоджип, который ездит на масле из виноградных косточек и не дымит.

Несколько раз я спрашиваю, все ли у нее в порядке. Не переставая надраивать кузов, она наконец отвечает:

– А с чего это у меня должно быть все в порядке?

– У тебя что-то болит?

– Ой, только не надо делать вид, будто тебя это волнует!

Бросив тряпку, я раздраженно отвечаю, что, если я ее спас, это не повод на меня злиться.

– Прекрати. Ты спас меня, как спас бы любого другого, потому что ты герой. Тебе плевать на меня.

Я начинаю возражать, и тут ей становится плохо. Я вижу, как она теряет сознание и падает прямо на капот, едва не ткнувшись носом в стеклоочиститель.

В последнюю секунду я подхватываю ее и перетаскиваю на скамейку. Тело Дженнифер совершенно безжизненно, глаза закатились. По всем признакам, у нее резко упало давление. Она только что пережила жуткий стресс, вот нервы и не выдержали… Кроме того, сказалась нехватка жира. С тех пор как она благодаря мне мгновенно похудела, активировав свой убиквитин – белок, сжигающий в организме лишние килограммы, – у нее совсем помутилось в голове, и это тоже моя вина.

– Дженнифер?

Девочка не отвечает. Я снимаю с нее маску, чтобы ей легче дышалось. Пальцы Дженнифер разжимаются, мыльная губка падает на землю. Она в глубоком обмороке. Наверное, надо сделать массаж сердца, но, очнувшись, она может вообразить, будто я к ней приставал, поэтому я отказываюсь от этой мысли.

Как в прошлый раз, я закрываю глаза, концентрируюсь изо всех сил и посылаю свои мысли в тело Дженнифер, как посылают солдат, чтобы расчистить территорию. Но сейчас я осторожен и не допущу, чтобы на меня набросились ее антитела. Я посылаю только энергию, посылаю вслепую и не пытаюсь проникнуть в ее клетки, чтобы перепрограммировать их.

Едва я начинаю различать кровеносную систему Дженнифер, как вдруг вижу нечто такое, от чего у меня перехватывает дыхание. В ее венах течет не кровь, а сок растений! Зеленые кровяные тельца спешат ко мне, стремительно раскрываются, как почки, из них тянутся лианы, они обвивают меня и больно хлещут.

– Томас, что с тобой?

Теперь уже Дженнифер трясет меня, а я лежу на скамейке. Я смотрю на нее с изумлением, но не решаюсь ничего сказать. Растения, захватившие ее изнутри, – это явно не грипп-V и не последствия прививки. Может, это просто моя галлюцинация. Результат промывки мозгов, которой я подвергся.

Дженнифер поднимает с земли губку и снова набрасывается на джип. А я иду в кафетерий купить нам биосэндвичей. То ли начались перебои с доставкой продуктов, то ли уже приняты санитарные меры, но я обнаруживаю, что сэндвичи с салатом и помидорами исчезли. Остались только с маслом и ветчиной. По этой логике завтра станут опасаться пшеницы, тогда и хлеб тоже исчезнет. Я спешу купить масло и ветчину, прежде чем их уничтожат исходя из Принципа предосторожности – как только решат, что трава заражает свиней и коров.

Как ни странно, я не испытываю страха. Если я заражусь гриппом-V, то по крайней мере стану таким же, как все. И мне больше не придется бороться, прятаться и спрашивать себя, что я должен сделать, чтобы спасти человечество.

Я возвращаюсь к Дженнифер и вместе с ней драю кузова. Выполнять механическую работу, будто жизнь течет по-старому, – это лучшее, что можно придумать, когда ситуация выходит за пределы вашего понимания и прежних ориентиров больше нет.

Мы разделили участки работ: каждый трет свою боковину, потом я мою переднюю часть, она – багажник, а крышу чистим вместе.

Работа кипит, мы доводим себя до изнеможения, чтобы не думать о будущем, и число вымытых тачек растет. Когда моя мать выходит с собрания, мы домываем пятнадцатую машину.

– Мне неловко перед персоналом, – шепчет она мне на ухо, но так, чтобы Дженнифер слышала. – Сыну психоаналитика не пристало работать мойщиком.

– Не волнуйтесь, – отзывается Дженнифер. – Свои чаевые он оставляет мне.

– И на том спасибо!

Мы втроем садимся в ее «Кользу 800», которую отец Дженнифер обслуживает бесплатно. За это моя мать устроила Дженнифер через свой отдел кадров, и теперь у девочки есть возможность подрабатывать, драя машины на стоянке казино.

Автомобиль едет вдоль пляжа Лудиленда, вдоль роскошного квартала, где жил профессор Пиктон. Я отворачиваюсь, чтобы не видеть воздушных змеев, кружащих над пляжем. Все это уже в прошлом. Я больше не ребенок – я убил человека и обрек на гибель весь человеческий род. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я начинаю думать о матери – об ее иллюзиях, неведении и жажде реванша за все прошлые разочарования.

Я наблюдаю за ней. Она очень красива в своем строгом костюме, а из-за проснувшейся надежды у нее даже смягчилось выражение лица. Пальцы нетерпеливо барабанят по обшивке руля, она улыбается завтрашнему дню, в котором все будет так, как она мечтала. Слепота – это прекрасно! Мне хочется забыть о смерти, которая уже маячит у нас за спиной, и я наслаждаюсь маминой радостью.

Но как только мы поворачиваем с пляжа в глубь квартала, на цифровых экранах на фасадах домов появляются предупреждения об опасности: