Темпоральная бездна (подарочное издание) - Питер Гамильтон Страница 68

У задних ворот ее дома стояли два офицера в бронекостюмах. Араминта, не оборачиваясь, пошла по переулку. Каждую секунду она ожидала окрика, но ничего не произошло. Через двадцать метров другой переулок, уходящий влево, позволил ей скрыться из их поля зрения. А потом она просто продолжала идти.

Он целую вечность шагал по белым джунглям. Над ним поднимались полупрозрачные хрустальные деревья, отражающие неяркий солнечный свет и шелестящие длинными белыми листьями. Ноги путались в густом подлеске из обвитых лианами кустов всех оттенков серебра. Над головой проплывали белые облака. Плотный туман, длинными полосами извивающийся между сверкающими стволами, сильно уменьшал видимость. Вокруг белыми пушистыми треугольниками носились мелкие птички. Из-под подошв разбегались белые грызуны. На ботинках после ходьбы по парящей глине остался белый налет.

– Я знаю, это нелегко, – донесся голос из-за деревьев. – Но ты должен сделать выбор.

Он тосковал по цвету. Или хотя бы по темноте. Но в этих джунглях встречались лишь легкие тени. Контуры начали расплываться, утрачивая четкость. Сверкающая Вселенная постепенно его затягивала. Он поднял руки, но с трудом смог их различить. Белое на белом. От одного только этого вида начиналось головокружение.

– Ты можешь потерять себя. Потерять настоящее. Потерять то, что успел сделать. Твоя жизнь не оставит следа. Порой я жалею, что для меня это недоступно.

Потом стали приближаться враги. Он видел их повсюду – легкая рябь движений, распространяющаяся по зарослям кустарника. Они поджидали его. Он знал. Это была западня.

Он громогласно закричал на них. Биононики выпустили колоссальный заряд энергии. Целые участки подлеска превратились в кинетические снаряды. Мощные вихри, несущие тучи листьев и камней, заставили его метаться из стороны в сторону. Поле зрения сузилось, но вокруг все равно по-прежнему было белое: впереди, с обеих сторон, сверху, снизу. Белое. Белое. Белое.

И по этой белизне к нему приближались враги – злобные, решительные, опасные. Он стрелял в них и видел, как они сгорают. Яростное белое пламя пожирало их, выбрасывая в белое небо белый дым.

Он посылал в удушающую однородную белизну выстрел за выстрелом. А она начала смыкаться вокруг него. Его выстрелы, какими бы мощными они ни были, не могли ее пробить.

– Помоги мне, – закричал он голосу. – Забери меня отсюда. Я выбрал. Я сделал выбор! Я помню. Я не хотел этого.

Он катился сквозь белизну, уже не разбирая, где верх, где низ. Собственные крики громко отдавались в его ушах, а в визор била слепящая белизна. И вдруг он обо что-то ударился и остановился, да так резко, что перехватило дыхание. И наконец появился другой цвет: пока он судорожно пытался вдохнуть воздух, перед глазами заплясали красные искры боли. Он закрыл глаза, крепко сжав веки, а потом открыл их и заморгал.

Осколки темно-серой скалы, шипя, погружались в лед.

– Проклятье, – угрюмо протянул Аарон.

Он заставил себя подняться на четвереньки, а потом и выпрямиться во весь рост. Белая тьма одолела его, выпустив сидящих внутри подсознания демонов.

«Проклятье, что же во мне таится? – ужаснулся он. – Что я пытаюсь забыть?»

Он тряхнул головой и запустил полную проверку бионоников, а заодно и программы в макроклеточных ячейках. Холодный воздух проник в шлем, заставив Аарона несколько раз судорожно вздохнуть. Оглянувшись по сторонам, он понял, что уже оставил позади заваленное валунами поле. Ветер стих, но в воздухе еще носились последние снежные заряды. Из кратеров, куда попали его выстрелы, поднимался пар. За его спиной виднелась зубчатая линия обледеневших валунов. Экзо-зрение показало пройденный маршрут, обозначив его прямыми оранжевыми линиями. Преследовать вездеход среди валунов было просто: местами тот оставлял глубокие царапины и осколки камней, а кое-где Иниго просто пробивал себе путь между близко лежащими глыбами. Теперь, на открытой вершине ледника, отыскать следы будет сложнее.

Аарон не спеша обошел вокруг разбитого его выстрелами участка. Никаких следов вездехода. Мелкая ледяная пыль постоянно перемещалась, сглаживая любые отпечатки. Собственные следы Аарона пропадали почти сразу, как только он делал шаг. Остаточных тепловых потоков тоже не было. Иниго и Корри-Лин вышли с поля валунов не меньше шести часов назад. Этот промороженный мир стирал их инфракрасные следы за двадцать минут.

Аарон не имел ни малейшего представления, куда они направились.

– Черт с ними.

Никаких вариантов у него не осталось. Внутренний навигатор проложил маршрут обратно к Каджаани через лагерь Олхава – единственный путь, на котором не было ледников и других препятствий. До полного развала планеты он туда, безусловно, не доберется, но, если и будет проведена какая-то спасательная операция, корабль приземлится именно там. Больше ничего не оставалось. «Просто лежать и ждать конца не годится, – подумал он. – Кем бы я ни был».

Он снова пустился бегом. Энергетические потоки его бионоников сформировали сигнал бедствия и начали посылать его в бесконечный снежный шторм.

Голубоватые лучи местного солнца ярко засверкали на корпусе «Искупления Меллани», вынырнувшего из гиперпространства в пятистах километрах над планетой Оракум. Через сенсоры наружного наблюдения Троблум смотрел на мир, ничем не отличающийся от других планет Великого Содружества: лазурные океаны, окутанные пухлыми белыми облаками, и коричневая земля материков с налетом зелени. Электромагнитное излучение здесь по сравнению с Центральными мирами было невелико, что свидетельствовало о небольшой численности населения Прогрессоров и Натуралов. Такой мир обеспечивал идеально спокойную и размеренную жизнь. Троблум, достаточно хорошо изучив пристрастия Оскара Монро, ничуть не удивился, что бывший герой войны выбрал себе такое место.

Он приказал интел-центру войти в атмосферу в режиме полной скрытности. Последние десять часов Троблум провел на корточках, и теперь все мускулы отчаянно ныли. Он достиг определенных успехов в составлении каталогов и сортировке компонентов, складывая их в отдельные кучи, но и после этого в среднем отсеке правого борта было невероятно тесно. Процесс сборки уже начал его беспокоить колоссальным объемом работы, хотя до этого еще было очень далеко.

Он вернулся в каюту, когда его корабль вошел в ионосферу, и наскоро принял споровый душ. В тех местах, где медицинский модуль залечивал полученные на вилле Флорака раны, кожа все еще оставалась болезненно чувствительной.

– Тебе надо наложить мазь, – сказала ему Катриона.

Она сочувственно склонила набок хорошенькую головку, и блестящие локоны рассыпались по плечу.

– Не важно, – буркнул он.

– Для нас это важно, – проворковала Триша.

Троблум, почему-то озаботившись своим внешним видом в присутствии двух девушек, натянул поношенный плащ-костюм. Он не привык оставаться при них обнаженным. В доме на Аревало такого никогда не случалось благодаря тщательно составленным программам. Так ему было удобнее. Но в каюте космического корабля уединиться не так-то просто, кроме того, проекторы могли передавать изображение практически в любую точку.