Дорога на Дамаск - Линда Эванс Страница 67

Но ведь он же военный, офицер! Он и сам знает, что должен делать!..

Как же тяжело бывает бремя долга!

II

Елена ненавидела школу.

Ей ужасно не хотелось покидать детский сад на «Ниневии», где ей так нравилось играть с другими детьми военных. Но военные исчезли. Вместо них появились полицейские, у которых вообще не было детей, а Елене исполнилось шесть лет, и ее отправили в одну из мэдисонских школ.

— Там будет очень интересно. Ты и не представляешь, как замечательно учиться в школе! — сказала ей мама утром первого школьного дня.

Мама оказалась права. В школе было здорово. Но не для Елены, сразу ставшей предметом всеобщей ненависти. Все началось в первый же день, когда заведующая младшими классами госпожа Голд велела детям по очереди вставать и рассказывать о себе и своих родителях.

— Елена Хрустинова, — произнесла госпожа Голд с таким видом, словно ей показали дохлую крысу, и у девочки по коже побежали мурашки.

Она медленно поднялась из-за парты на глазах у всего класса, в котором никого не знала, и проговорила дрожащим голосом:

— Мою маму зовут Кафари Хрустинова. Она работает с компьютерами в космопорте. Моего папу зовут Саймон Хрустинов. Он военный.

— Какой именно военный? — вкрадчиво спросила госпожа Голд, прищурив маленькие злые глазки.

— Он командует линкором. Линкор стреляет по его команде.

— Вы слышали! — воскликнула учительница. — Отец Елены приказывает железному монстру убивать людей! На одной из далеких планет это чудовище убило много миллионов людей! А вы знаете, что миллион — это очень много! На всей нашей планете живет только десять миллионов людей. На той планете линкор убил семнадцать миллионов людей. То есть он уничтожил всех мужчин, женщин и детей на Джефферсоне, а потом еще почти столько же! Линкор — ужасная машина, а отец Елены приказывает ему убивать людей!

— Нет… — начала было Елена.

— Не смей мне возражать! — взвизгнула госпожа Голд, ударив рукой по столу. — Сядь на место! За свою дерзость ты будешь всю неделю стоять на перемене в углу!

Елена села. Она вся дрожала, а на глаза у нее навернулись слезы.

— Плакса! — прошипел кто-то сзади, и весь класс засмеялся и заулюлюкал.

Вот так прошел первый день Елены в школе. Потом было еще хуже. Весь учебный год был сплошным кошмаром. На уроках она всегда отвечала неправильно, даже если говорила то же, за что другие дети получали хорошие отметки. Если же она вообще отказывалась отвечать, госпожа Голд называла ее гнусной скрытной девчонкой и ставила ее в угол.

Каждое утро, когда мама высаживала Елену из аэромобиля возле школы, у девочки темнело в глазах. За обедом никто не желал сидеть рядом с ней в столовой, а во время перемены… Конечно, учителя не позволяли другим детям бить Елену так, чтобы она попала в медпункт, но девочка постоянно возвращалась в класс с исцарапанными коленями, синяками на руках и песком в волосах. Как она ненавидела перемены!

И вот она перешла в следующий класс… Сейчас все начнется сначала! Вот-вот появятся злые дети, которые ставили ей подножки, спихивали ее с качелей, кидались — в нее грязью и пачкали краской ее любимую одежду…

Другими были только класс и учительница.

Хорошо еще, что классная комната ничем не напоминала ту, в которой Елена училась в прошлом году. В новом классе были веселые ярко-желтые стены, от одного вида которых сразу поднималось настроение. Повсюду висели яркие фотографии природы, животных и разных вещей, большинство из которых Елена никогда не видела раньше. Рядом с ними красовались такие же захватывающие рисунки. Девочке сразу понравился новый класс, и она чуть не заплакала от мысли о том, как над ней будут издеваться в этой уютной комнате.

Елена хотела сесть на заднюю парту в самом дальнем углу, но кто-то уже расставил на партах таблички с именами учеников. Елена пришла в школу первой, и совсем не потому, что рвалась туда, а потому, что хотела побыстрее забиться в свой угол, где на нее никто не будет смотреть. Она прочитала все таблички и наконец обнаружила, что на одной из них, в центре среднего ряда, написано «Елена». Вот это да! Она ожидала увидеть свою фамилию, но на всех карточках, включая ее, значились только имена. На трех карточках было написано «Анна». Вместо фамилий стояли только первые буквы: «Анна Т.», «Анна Д.» и «Анна У.». Как не похоже на госпожу Голд! Та звала всех детей только по фамилии: «Тиммонс!», «Йохансен!», «Хрустинова!». Произнося фамилию Елены, она всегда кривилась, словно проглотив ложку уксуса.

Впрочем, учительницы нигде не было видно.

Удивленная Елена осторожно прошла к своей новой парте. Она несла перед собой портфель, как волшебный щит, способный защитить ее до тех пор, пока ей не придется сесть и приступить к занятиям. Наконец появились знакомые ей дети. Они шумели, смеялись и обсуждали то, как провели лето.

Елена сидела все лето на военной базе «Ниневия» с отцом. Там было не очень весело. Иногда родители возили ее в интересные места, например в Мэдисонский музей, на горные озера, кишевшие рыбой, или на ферму к маминым дедушке и бабушке. По правде говоря, на ферме ей не очень понравилось. Там было жарко и странно пахло. Животные были очень большими и норовили лягнуться, когда в них тычешь палкой.

Никто из одноклассников Елены не позвонил ей и не пригласил к себе в гости. Поэтому девочка в основном сидела у себя в комнате, читала и играла в игры на компьютере, которого — в отличие от детей в ее школе — не интересовала профессия ее папы и происхождение ее мамы. Сейчас ей было очень тяжело смотреть на весело щебечущих между собой девочек и толкающих друг друга локтем мальчиков, презрительно поглядывающих на нее и старающихся отодвинуть свои стулья подальше от ее парты.

Елена открыла учебник, который папа купил ей вместе со всеми остальными школьными принадлежностями, и сделала вид, что читает. Она все еще притворялась, когда в класс впорхнула молодая красивая женщина в восхитительном платье. Она ослепительно улыбалась и источала аромат роз, росших у крыльца фермы Елениной бабушки.

«Бонжур! Бонжур, мои маленькие! — защебетала волшебная фея на непонятном Елене наречии и сразу перешла на нормальный язык. — Здравствуйте, малыши! Какие же вы хорошенькие!»

Она присела на краешек учительского стола, а не встала за кафедру, нависавшую над классом, как высшая мера наказания.

— Меня зовут Каденция Певерелл. Я — ваша учительница. Называйте меня просто Каденция. Кто-нибудь знает, что значит мое имя?

Никто в классе этого не знал.

— «Каденция» значит ритм. Давайте похлопаем в ладоши и что-нибудь споем.

Она захлопала и спела короткую детскую песенку на незнакомом Елене наречии. Впрочем, остальные дети, кажется, тоже не понимали ни слова. Госпожа Певерелл рассмеялась.

— Это песенка на французском языке, — объяснила она. — Давным-давно мои предки жили на прародине всего человечества Земле, в стране, которая называлась Францией… А вы знаете, что все ваши имена что-то значат?