Охотник - Михаил Кликин Страница 66

– Что будем делать? – спросил он у капитана, догадавшись, что выход здесь один – и они его только что заблокировали.

– А разве есть варианты? Придется прикончить эту тварь!

Они разбили телевизор, выдрали провода, с их помощью примотали пару гранат над дверью, протянули оторванный шнур питания через чеки, закрепили на скобе. Сняв тренажеры с креплений, поставили их так, чтобы дверь невозможно было сразу открыть нараспашку. Закончив приготовления, капитан укрылся за баррикадой из кресел и остальной мебели, выставил автомат, готовый прикрыть Ивана, махнул ему рукой.

Охотник сдвинул запор и тут же, как мог, рванул в укрытие.

Тяжелая дверь под ударами мута начала открываться, понемногу сдвигая тренажеры; шнур натянулся. Сначала вылетела одна чека, секундой позже – вторая. Мут как раз протискивался в щель, когда над его головой почти одновременно взорвались гранаты.

Иван зажимал уши ладонями, но взрыв всё равно его оглушил. Выждав несколько секунд, он открыл глаза, увидел перед собой маску Чистого, понял, что тот кричит что-то.

Они вывалились из-за баррикады.

Капитан Ларионов почти в упор выпустил две длинные очереди в мута, застрявшего в двери. Но вряд ли в этом была необходимость.

Иван рывками потащил в сторону беговую дорожку, удивляясь, откуда только у него взялись силы. Слух постепенно возвращался к нему – сначала что-то загудело, потом запульсировало; голове сделалось горячо – будто кипятком окатило. Он закричал, чтобы проверить голос.

– Чего орешь?! – надвинулся на него Чистый.

Они кое-как освободили дверь, вывалились в коридор, заперли последний люк, навсегда заблокировав Ламию в железном логове, и поползли к выходу из подлодки – через медицинский пост, через развороченный «стерилизатор» и «сушилку», через заляпанный кровавой слизью шлюз – под дождь и ветер.

– Я сделал, как обещал, – прокричал Чистый. – Теперь доставь меня на баржу! Обещаю – тебя не тронут!

– Ничего не выйдет, – сказал ему Иван.

– Почему это?

Охотник встал рядом с капитаном, заставил его повернуться, рукавом провел по заляпанному, забрызганному стеклу маски. И, вытянув руку, указал на далекое зарево:

– Баржа горит.

Подлодка содрогнулась, будто оживая. Из её глубин донесся отзвук уже знакомого гула – только теперь он не прекратился, а лишь сделался тише.

Пелена дождя вдруг рассеялась – словно шторы раздернулись. Зарево стало ясней и словно приблизилось. Иван, чувствуя страшную усталость, сел на мокрый, словно бы от холода содрогающийся металл. У него едва хватило сил, чтобы поднять винтовку и заглянуть в оптический прицел. Капитан Ларионов тут же отобрал у него оружие, но охотник увидел достаточно, чтобы понять – баржа обречена.

Она вся была охвачена огнем. Горела не только верхняя палуба. Языки пламени рвались изнутри. И она кренилась. Заваливалась на правый борт.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – непонятно сказал Чистый. Он сунул «винторез» Ивану в руки, сел с ним рядом. Сказал:

– Скажи мне правду, дикарь, от этого проклятого Коктейля есть хоть какой-нибудь прок?

Иван перекинул ремень винтовки через голову, шевельнул одним плечом, ответил:

– Вряд ли.

– Так какого черта… – Ларионов закашлялся, захрипел.

Из-под брюха подводной лодки выхлестнулась струя воды и пара. Жуткий грохот перекрыл все прочие звуки: атомный крейсер качнулся, подняв огромную волну и оторвав понтоны причала.

Иван потерял ориентацию в пространстве и не сразу понял, что оказался в воде. Винтовка, повисшая на шее, потянула его ко дну, он попытался сбросить её, но не смог. Надувшиеся кожаные штаны какое-то время поддерживали его на плаву, но он успел нахлебаться солёной воды – не прошло бы и минуты, как он с головой скрылся бы под волнами и уже не выплыл бы. Но внезапно ему под руку попалось нечто мягкое. Пальцы рефлекторно сжались, ноги во что-то уперлись. Иван вытянулся, глотнул воздуха, закашлялся, чувствуя, как отпускает паника.

Он мог держаться на воде!

Спасший его предмет вдруг шевельнулся, будто живой. Иван отпустил его, позволил ему немного всплыть, увидел нечто оранжевое, округлое, и с некоторым запозданием понял, что это Чистый в своем герметическом костюме. Вокруг его шеи надулся широкий воротник – за него-то Иван и схватился.

Капитан Ларионов, похоже, был жив. Ему не требовался атмосферный воздух. Он продолжал дышать через ребризер даже под водой. Но что случится, когда Чистый начнет задыхаться? Он сорвет маску и превратится в мута?

Иван закрутил головой, пытаясь понять, куда плыть. Но кругом только волны вздымались.

Он чувствовал, как стремительно уходят последние силы. От холодной воды сводило мышцы. Нечто темное словно бы вынырнуло из глубины, закачалось рядом – он дотянулся до неизвестного предмета, зацепил его скрюченными пальцами, потянул к себе – это был утопленник, Иван тут же его отпустил.

Волны били Ивана в лицо, накрывали с головой. Он отплевывался, давился.

Сколько прошло времени? Час? Или десять минут? Он не знал.

Где берег? Где горящая баржа? Где тонущий подводный корабль? Он не видел.

Что-то большое вдруг заслонило ему обзор. Перевернувшаяся лодка? Всплывший труп мута?

Задыхаясь, теряя сознание, он все же попытался ухватиться за плавучее тело. Рука зацепилась за веревку. Он тут же отпустил Чистого – капитан Ларионов медленно всплыл.

«Вход» – это слово появилось у Ивана в голове будто бы само собой, без всякой вроде бы причины.

«Вход».

Он беспомощно царапал чей-то упругий бок – кита? тюленя? – пытаясь на нем закрепиться.

Ему было жарко.

Что-то тяжелое висело на ногах, тянуло вниз.

«Вход».

Сознание Ивана вдруг прояснилось – это погибающий, агонизирующий организм подключил последние резервы, пытаясь спастись. Охотник практически перед самым носом увидел черные буквы на оранжевом фоне: «вход». Ниже – под надписью – такая же черная стрелочка. Он понял, что это не кит, не тюлень, не распухший труп мута. Это был надувной плот, сброшенный с баржи, – за него-то Иван и зацепился.

Хрипя, охотник потащил веревку на себя, пытаясь передвинуться в направлении, куда указывала стрелка. Ему удалось сместиться где-то на метр – и он увидел черную дыру, прикрытую пологом.

Волна приподняла Ивана. Он выкинул вперед раненую руку и отпустил веревку, понимая, что это его последний шанс на спасение.

Он так и не понял, как ему удалось забраться внутрь. Он отключался, сознание его меркло. Он ничего не запомнил – даже того, сколько времени продолжалась его борьба. Просто в какой-то момент он вдруг обнаружил, что большей частью находится на плоту, похожем на надувную палатку, и пополз дальше – вглубь.