Ночная охота - Юрий Козлов Страница 64
Ночная охота - Юрий Козлов читать онлайн бесплатно
— А Монти зачем?
— Монти! — хмыкнула Зола. — Мы там одну такую книжечку углядели… Вся обложка в драгоценных камнях, как небо в звездах. Чего ей там пропадать?
— Значит, у Монти был пропуск? — спросил Антон.
— Значит, был, — ответила Зола.
— Как он получил? Ведь он, если я не ошибаюсь, занимался продовольствием?
— А черт его знает!
— Вспомни, — попросил Антон.
— Разве вспомнишь? — вздохнула Зола. — Когда это было… Я уже забыла, — прикоснулась щекой к плечу Антона, — какой он, этот старый хрыч Монти…
Они сидели, свесив ноги, на краю бассейна. В воде ноги как бы преломлялись, меняли угол — изящные точеные пепельные ноги Золы и белые в синяках, шрамах и кровоподтеках ноги Антона. Ноги пошевеливались в воде. Пепельные искали случая прикоснуться к белым. Белые вели себя индифферентно. Антону казалось: существуют две Золы. Одна рядом — много спящая, сладко пьющая и жирно едящая, на глазах толстеющая и тупеющая от горизонтальной жизни. Другая — умная, отважная, ловкая, гибкая, сильная, читающая и много знающая — как бы скрывалась под пеплом первой. Антон хотел разгрести пепел, добраться до милой его сердцу сущности подруги. Иногда, впрочем, он вспоминал, что есть и третья Зола — задушившая Монти, застрелившая Омара, укравшая драгоценности, любовница Конявичуса, капитана и Бог знает кого еще.
— Вспомнила, — вдруг спокойно произнесла Зола. — Монти получил пропуск-молнию. Он объяснил, что хочет попасть в хранилище, чтобы… уничтожить книги.
— Все? — удивился Антон.
— Нет, только по истории бухгалтерского учета.
— Книги Луки Пачоли? — не поверил Антон. Портреты Луки Пачоли висели в каждой школе. Он считался одним из позднейших продолжателей родоначальника великого дела экономической свободы древнеегипетского бога Сета, объяснившего людям, что есть вексель. — Зачем нужно было уничтожать книги Луки Пачоли?
— Не знаю, — пожала плечами Зола. — Монти сказал, что это верняк.
Антон соскользнул в воду, поплыл. На середине бассейна перевернулся на спину, увидел, как слуга — седой стриженый старик в зеленом комбинезоне — накрывает под деревьями стол. Антон не знал, как разговаривать со слугой. Все распоряжения делала Зола.
— Эй! — догнал его по воде ее встревоженный голос. — Ты напрасно думаешь, что с помощью книг можно что-то изменить. Не трать на них время. Они еще никому не помогли.
Зола была неправа. Антон вспомнил длинное копье Дон Кихота. Впрочем, если бы он рассказал Золе, она бы ответила: «Я не Дон Кихот, но спасла тебя от смерти, по меньшей мере, три раза». И была бы совершенно права.
«Если Монти усомнился в идеях Луки Пачоли, — подумал Антон, — отчего бы мне не усомниться в идеях… Адама Смита? — Антон вспомнил светящиеся бегущие строчки, которые постоянно встречал в банках и почему-то… на вокзалах: «Свобода человека — это свобода торговли» и: «Экономическая свобода, реализующаяся в ничем не ограниченном товарно-денежном обмене и рынке, достижима исключительно путем снятия всех внеэкономических влияний на поведение человека». — Ах, Монти, — мысленно восхитился Антон, — высшая степень свободы — сомнение в первоисточниках свободы. Но высочайшая — уничтожение самих первоисточников во имя свободы! Принесение в жертву мало кому видимой за облаками вершины во имя прочности попираемого миллионами ног подножия!»
…Пока Антон решал, вернуться в постель или отправиться в бассейн, в соседней комнате зазвонил телефон. Всякий раз, перед тем как снять трубку, Антон испытывал страх. Раз звонят, значит, он кому-то нужен. Для чего? Антону хотелось, чтобы о нем забыли, Снимая трубку, он прорабатывал план бегства из особняка. И никак не мог заставить себя ответить первым.
— Я здесь, — выдавил Антон после долгого мучительного молчания.
— Чем ты занимаешься, Антонис, — услышал в трубку бодрый голос Конявичуса, — пьянствуешь, трахаешься или плаваешь в бассейне?
— Всем понемногу, Бернатас, — Антон подумал, что Конявичус определил основные его занятия в общем-то верно.
— Ты ни в чем не нуждаешься?
— Абсолютно. И я бы солгал, если бы сказал, что мне это не нравится.
Конявичус засмеялся, ему понравился ответ.
Антон вернулся в спальню. Зола еще не проснулась. Ее щека расплющилась о подушку, рот сделался квадратным. Лицо спящей подруги показалось Антону темным и грубым. Он ощутил внутренний протест, что отныне все свои дела и поступки вынужден соотносить с много спящей, непрерывно едящей, на глазах толстеющей полуафриканской девицей. Но тут же устыдился. От Золы не отказывались Ланкастер и Конявичус — лучшие люди провинции. Она же предпочла жить с ним. Еще неизвестно, какая у него физиономия, когда он спит.
— Пока ты болел, — продолжил он, — наша партия одержала убедительную победу на выборах. Мы уже почти сформировали правительство. Боюсь, все заботы об этой несчастной провинции опустились на наши плечи, Антонис.
— Бернатас, мои жалкие плечи и зажившие ребра в полном твоем распоряжении. Что я должен делать?
— Понятия не имею, — рассмеялся Конявичус, — но ребята-литовцы намекают, что дело найдется.
— Литовцы? — загрустил Антон. — Их много?
— У меня создается впечатление, что все вокруг литовцы, — ответил Конявичус. — Плюнь — обязательно попадешь в литовца. Но мы-то с тобой знаем… — выдержал паузу, — что на самом деле нас двое.
Антон подумал, что сумасшествие Конявичуса носит какой-то волнообразный характер.
— Ты один, Бернатас, — сказал Антон. — Остальные примазываются, чтобы войти к тебе в доверие. И ты это знаешь.
— Сегодня вечером Ланкастер собирает всех в белом доме, — сухо объявил Конявичус. — Ну, как водится, назовет членов правительства, толкнет речугу. Ты должен быть. Пропуск привезут.
— Зачем? — Антон понял, что его надеждам на тихую жизнь пришел конец.
— Вероятно, чтобы получить назначение, — ответил Конявичус — Должен же ты что-то делать, чтобы оправдать доверие избирателей и окупить деньги налогоплательщиков. Раз уж поселился в особняке.
— Что я должен делать?
— Понятия не имею, — рассмеялся Конявичус и повесил трубку.
— Вставай, — ухватил Антон подругу за горячую пепельную ногу, — проспишь свое счастье.
Золу озаботили два вопроса, на первый взгляд показавшиеся Антону несущественными: в чем он пойдет и пришлют ли за ним машину? Антону было плевать — до белого дома идти две минуты, но постепенно ему передалась суетливая неуверенность подруги.
Зеленая холуйская одежда отпадала. Зола отрядила куда-то слугу. Тот принес серые штаны, которые оказались чрезмерно просторными для Антона, и синий пиджачок, который, напротив, плотно вцепился в плечи. Решили, что на первый раз, если расстегнуть, сгодится.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии