S-T-I-K-S. Игра в кошки-мышки - Михаил Баковец Страница 62

Чуть в стороне, в шалаше, сидел один из врагов, я его узнал: он был в той группе, которая свистела Художнику.

Подобраться под прикрытием Дара к нему и оглушить рукояткой револьвера было проще, чем отобрать конфетку у ребенка.

До момента, когда он очнулся, я успел его полностью раздеть и прикрутить к толстым жердям, лишив даже намека на подвижность.

– Поговорим? – спросил я его.

– Сервий, да? – Он криво усмехнулся. – Что мне обломится за этот разговор?

– Не знаю, по итогам будет видно. Может, станем друзьями.

– Друзьями? Друзей не раздевают и не привязывают. Развяжи, дай штаны, и тогда поговорим.

– Нет так нет, – пожал я плечами. Дальше вести беседу я не стал. Зачем, если и так видно, что пленник либо тянет время, либо пытается заговорить зубы и чего-то дождаться – помощи, например, или активировать свой Дар.

Заткнув ему рот, я активировал способность видеть уязвимые места, после этого воткнул в светящееся пятно на локте крепкую сухую щепочку. Я таких два десятка быстренько настругал, когда закончил связывать врага. Следующую деревянную иголку воткнул рядом с ключицей, еще две с внутренней стороны бедра.

Уже после второй «зубочистки» негодяй задергался и захрипел, глаза полезли из орбит, на шее от напряжения вздулись толстые синие вены.

– Ты слышишь меня? Сейчас уберу иглы и вновь задам тебе вопрос, будешь играть в гестапо и партизана, я верну их на место и добавлю еще парочку, и так буду делать, пока не примеришь к себе имя Павлика Морозова, ясно?

Выдернув пыточные снаряды и дождавшись, когда в глазах пленника появится осмысленное выражение, я освободил его от кляпа.

– Поговорим?

Он попытался кивнуть и что-то прохрипел, откашлялся и с трудом произнес:

– Спрашивай.

– Как тебя зовут, кто вы и зачем пытались похитить меня, зачем пытали и прибили к крестам тех людей в поле?

– Мы дети Стикса и должны кормить его плотью и кровью всех тех, кто не признает Его. Ведь только боль и страх освобождают души изгоев, которые изгнали сами себя. Стикс дал нам всем шанс, мы избранные Им! Он призвал нас служить Ему и не отвращать лицо от дел Его!..

С каждым словом пленник словно впадал в какой-то транс, накачивая себя эмоциями, уходя из реальности.

– Эй, меньше патетики! – я кольнул кончиком ножа в свежую ранку на локте. – Кто такие дети Стикса? Сектанты вроде Отрицателей?

– Отрицатели хуже изгоев, они извратили законы Стикса!..

Бился я с этим фанатиком больше часа, еще дважды приходилось прибегать к помощи пыток. Один раз мне стало очень худо, так сильно, что едва успел отбежать в сторону, где меня и стошнило. Нет, это было не воздействие пленного на меня, не какой-то его Дар, просто мне стало мерзко от того, чем занимался. Во всех книгах и фильмах пытки врага выставлялись чем-то необходимым, малым злом, которое разрешалось творить без каких-то последствий ради спасения от большого зла. Но стоило самому этим заняться, как понял – не мое. Тяжело на душе, каждый хрип и судорога пленника отзываются во мне.

После боя с внешниками я даже не задумался, что убивал людей. Потом, когда узнал, чем они собирались заняться после посещения свежего кластера, даже пожалел, что убил так мало уродов в человеческом обличье. И даже думал, что смог бы вместе с янычарами рассаживать на кольях уцелевших из военной колонны.

Сейчас точно знаю – не смог бы.

Не озверел я еще до нужной степени и очень хочу надеяться, что не озверею никогда.

Но уже готов без колебаний убивать за свою правоту… а ведь правда у каждого своя.

Узнал, что Художник уже не раз проворачивал такую аферу с похищением. Предлагал гостям Орешка, которые не собирались задерживаться на стабе долго, доехать до следующего безопасного поселения, мол, мне по пути и за десяток споранов я тебя и твоего товарища подвезу, куда надо. Работал с Люком, который также был сектантом, Колобка держали в прикрытии для общения с ментатами, знахарями и на черный день, когда крайне срочно потребуется жертва, найти которую будет невозможно.

На вопрос, где все остальные детки Стикса, пленник указал в сторону мертвого кластера. Где-то там, за черной пустошью, лежат несколько кластеров и один стаб. Этот кусочек условно нормального мира со всех сторон окружен чернотой. Узнали об этом сектанты совершенно случайно и недавно, когда у одного их товарища после съеденной жемчужины открылся редкий Дар. Они уже дважды там были и принесли кое-какие трофеи, заинтересовавшие более высокую касту в секте, чем людоловы. Тогда-то они и ушли в третий раз, наудачу, принеся в жертву угодных Стиксу людей. Вернуться отряд должен через сутки, примерно в это же время. Всего ушли шестеро. Художника там не было, он умчался с Люком, который его ждал неподалеку отсюда на автомобиле команды лжесталкеров. Ни к месту казни, ни к стоянке сектантов тот не подъезжал, не собираясь рисковать зазря перед возможным случайным наблюдателем, оставшимся для всех незамеченным. То-то я не видел следы третьей машины.

– Я все рассказал, – прохрипел пленник. – Что дальше?

– Ничего, жизнь такой мрази, как ты, оставлять нельзя, – буркнул я, старательно накачивая себя ненавистью к связанному. – Как ты с другими, так и с тобой.

Я накинул на лицо сектанта его же куртку, потом достал кинжал и замер… куда бить, как? В сердце или перерезать горло?

– Боишься смотреть в глаза, страшно стало от мысли, что буду тебе сниться, щенок? – забулькал тот странным и страшным смехом. – Стикс однажды возьмет тебя! Ты уже принадлежишь ему, на тебе его печать, ха-ха-ха! Тебе не спрятаться…

Я приставил кончик кинжала между ребрами с левой стороны груди, положил правую ладонь сверху на рукоять и со всех сил надавил на клинок, который вошел в тело негодяя с поразительной легкостью.

Вспомнил кое-какие уроки нашего прапора – ротного старшины, который считался инструктором по рукопашному бою. Не нужно делать размах, если есть возможность обойтись без него, в уязвимом месте клинку много усилий не требуется.

Сектант громко выдохнул, его тело напряглось, став почти каменным, и тут же обмякло. Все.

Улей забрал очередную жертву.

Меня опять затошнило, хотя желудок был пуст еще с прошлого дня.

Отплевавшись и вытерев рот пучком листьев с ближайшего куста, я собрал вещи убитого и направился к черноте. Да, я собирался отыскать ту тропу, по которой прошли сектанты, и нагнать их. Или просто подкараулить на обратном пути и перестрелять в черноте, где им не удастся укрыться и даже дать нормальный отпор. Не думаю, что тропа широкая, а стоит сойти с нее, и все – организм придет в жуткий раздрай, если верить записям из сети Атлантиса.

Когда я увидел светлую полосу, похожую на солнечную дорожку на морской глади, то первой в голове появилась вот такая мысль: мой второй Дар не показывает уязвимые места, но помогает определить точки, которые идеально подходят к текущей ситуации. Это я к тому, что во время пыток видел нервные узлы, хотя уязвимых мест на теле сектанта намного больше, практически все тело, но нет – я увидел лишь то, что мне было необходимо на данный момент. Вот и сейчас Дар нашел ту самую тропу, единственное (или нет, кто знает?) слабое место в мертвом кластере, где негативные воздействия не влияют на человека. Практически безопасная тропа, которая ВСЕГДА есть в любой болотной топи. Думаю, что не ошибусь, если предположу, что смогу найти и безопасный проход на минном поле.