Моролинги - Максим Дегтярев Страница 62

Крыша энергостанции могла бы служить тренировочной площадкой для тех, кто учится сажать флаер в экстремальных условиях. Во-первых – трубы. Их было штук сто, натыканы как попало и где придется, это вам не белая разметка на бетонной площадке, где меня учили взлету-посадке.

Во-вторых я подумал про неожиданные и довольно скользкие V-образные скаты, которые разделяли горизонтальные участки крыши. Про них я успел только подумать, что метров с десяти они неотличимы от плоских. Больше я ничего подумать не успел, потому что нашел дверь, замаскированную в одной из труб. Труба с дверью, в свою очередь, была замаскирована под вентиляционную трубу, хотя на самом деле являлась лестничной шахтой.

Замок пришлось вырезать струей из бластера, причем струей, разумеется, постоянной, а не импульсной. Из четырех универсальных батарей, прихваченных с турбазы, у меня осталась неизрасходованной всего одна. Две я извел на «растопку» флаера, одну – на замок.

За дверью, как я и ожидал, оказалась лестница – узкая, винтовая, но к счастью шершавая, а то падать мне надоело. Бластер я подвесил на ремне подмышкой, обе руки понадобились чтобы держаться за поручни. Поручень подгоняли под карликов, поэтому я спускался в нелепейшей позе – на полусогнутых ногах, наклонившись вперед и заранее готовый нырнуть или скатиться кубарем по ступеньками.

Фонарь, встроенный в комбинезон, освещал дорогу и служил отличной мишенью, поскольку располагался на груди с левой стороны над сердцем. Покупая комбинезон pre-a-port, я спросил продавца, почему было не поместить фонарь, например, справа. Он ответил, что раз я правша, то поднятая правая рука с бластером будет перекрывать луч света. Я, в свою очередь, возразил, что, если мне вдруг приспичит поднять бластер, то я заранее погашу фонарь в комбинезоне и воспользуюсь подствольным фонарем. Продавец порекомендовал портного, и тот, немного посоображав, не придумал ничего лучше, как подсунуть под фонарь слой бронированной ткани, которая теперь мне жутко терла.

Винтовая лестница закончилась, я ступил на ровный бетонный пол. Это была лестничная площадка верхнего этажа энергостанци. Разум подсказывал, что искать живых людей следует в верхних этажах. Почему? Очень просто. Во-первых в горах люди живут «сверху вниз»: наверху, то есть, на крыше расположены посадочные площадки, внизу – всевозможные средства жизнеобеспечения и энергоснабжения, поэтому тем, кто хочет сохранить некую свободу передвижения, стоит держаться повыше. Во-вторых основные энергетические блоки в энергостанциях находятся в основании, а помещения, более-менее пригодные для жизни – наверху. В-третьих, удар лавины пришелся по нижней части энергостанции; если трещины в стенах вдруг начнут расходиться, то эвакуироваться можно будет только с крыши, поэтому держись ближе к крыше.

Если Бенедикт вздумает играть со мной в прятки, то он, без сомнения, выиграет. Я выключил фонарь и нацепил очки ночного видения, в охлажденном корпусе энергостанции теплый Бенедикт будет заметен.

Теперь я находился в длинном высоком зале, слева шла гладкая стена, в ней я заметил несколько двустворчатых металлических дверей, они были закрыты. Справа, по все длине зала, шло какое-то нагромождение из труб, ребристых ящиков, перемычек, колен, узлов и прочих хитроумных сплетений. Прямо надо мной нависала балюстрада, которая опоясывала зал на высоте примерно четырех метров; пройдя вдоль левой стены по балюстраде можно было достичь двух узких дверей, ведущих, вероятно, в небольшие, предназначенные для персонала, помещения.

Одна из двух дверей внезапно открылась, и меня ослепила вспышка лазерного импульса. Одновременно, над правым ухом раздался хлопок и шипение – так плавится металл, когда в него попадает высокоэнергетический импульс. Я нагнулся и бросился вправо к тому самому нагромождению из труб, ящиков и черти чего еще. Пугавшее меня поначалу, это нагромождение теперь стало моим единственным прикрытием. Я просунул ствол между труб и пальнул пару раз наугад, лишь бы показать, что я тоже вооружен. Мне ответили беспорядочная стрельбой, импульсы разрывались то надо мной, то сбоку, и единственное, чего я всерьез опасался – это того, что какая-нибудь из труб окажется под давлением. Неизвестно, что из нее брызнет, если импульсы прожгут металл. Но по-моему стрелок к этому не стремился.

Человек (или во всяком случае не биоробот) выскочил из двери и, продолжая стрелять в мою сторону, побежал по балюстраде. Он бежал ко второй двери. Я попытался выстрелами отрезать ему путь, но тот ни черта не боялся, и я остановил стрельбу, поскольку ни убивать ни калечить Бенедикта (если это он) в мои планы не входило. Именно поэтому незнакомцу удалось достичь цели. Он скрылся в темном дверном проеме. Я вылез из укрытия, добежал до трапа и поднялся на балюстраду. Чтобы у противника не возникло соблазна подстрелить меня, пока я совершаю этот маневр, я время от времени постреливал в сторону дверного проема.

Добежав до двери, я прижался к стене, пальнул один раз в проем, затем осторожно прошел внутрь.

Снова лестничная площадка. Винтовая лестница шла только вниз. Ничего подозрительного я не слышал и, разумеется, никого не видел. Тогда я перегнулся через перила и стал орать, что я пришел с миром, стрелять и убивать не буду; если ты Бенедикт, то так и скажи, а если нет, то, по крайней мере, не стреляй, а скажи что-нибудь сначала… ну и так далее. В науке психологии существует целый раздел, объясняющий, что полагается орать в подобных случаях. Шеф как-то посылал меня на курсы по криминальной психологии, но я их благополучно прогуливал, причем, с большой пользой для личной жизни, времени для которой у частного детектива в общем-то не так много.

Орал я до тех пор, пока лазерный импульс едва не раскроил мне череп. Искры обожгли щеку, я опустил забрало шлема – здорово оно мешает, но так спокойнее. Хотел пальнуть в ответ, но прежде удосужился взглянуть на счетчик боезапаса. Счетчик показывал, что, если я имею дело не с Бенедиктом, то мне следует поэкономнее расходовать выстрелы.

Выстрелил один раз для острастки. Внизу зачастили шаги – противник решил спасаться бегством. Он что, стрелял, чтобы проверить отвечу я или нет? Через два пролета топот стих. Я тоже остановился и снова заорал, призывая к мирным переговорам.

– Ты кто? – донесся снизу несколько неестественный бас. Эхо повторило вопрос.

Я назвал себя.

– Что нужно? – пробасили снизу.

Он или не он?

– Бенедикт, нам нужно поговорить. Стой где стоишь, я не буду спускаться. Но прежде мне нужно убедиться, что это действительно ты. Бенедикт, это ты?

– Я! – зловеще отозвался бас. Эхо в лестничной шахте несколько раз повторило это короткое признание.

– Слушай, у тебе здорово выходит. Очень страшно. Но этого не достаточно. Для проверки, я задам один вопрос. Скажи, как звали собаку Пуанкаре?

– Том!

Ом-ом-ом, загудело эхо.

– В яблочко! Не буду спрашивать, что читал Лиувилль во время отдыха в Поджо-Сан-Лоренцо. Ты, наверняка, помнишь. Скажи лучше, от кого ты бегаешь?

– А то не знаете!