Непредвиденные встречи - Василий Головачев Страница 6

Зал еще несколько мгновений немо дивился на освещенные квадраты игрового поля, на обнимавшихся игроков сборной Русских Равнин, и потом словно шторм обрушился на дворец спорта.

Филипп пожал горячую ладонь Гладышева, ответил на объятия друзей, потом его дружно оторвали от пола и несколько раз подкинули в воздух. А он, оглушенный поздравлениями, чувствуя в теле приятную тяжесть, посмотрел на второй ряд трибуны, поискал глазами Аларику, не нашел, и радость и удовлетворение его вдруг померкли, уступив место тоскливому ожесточению.

Расклеился от одного взгляда совершенно посторонней женщины! Чего ради я так разнервничался? Неужели остался какой-то след? И под слоем пепла дремлют угли догоревшего костра, как говорил поэт? Старая сказка… Я отрезал Аларику раз и навсегда, у нас две разных жизни… Что я знаю о ней? Она не одна, вот и все. И все! Хватит об этом… Я играл, кажется, неплохо. До стрессовой отдачи, до сих пор ноги ватные…

В коридоре Филиппа догнал Солинд, несколько шагов прошел рядом молча, потом сказал с неожиданной грустью:

– Ты играл сильно, Филипп! Я не знаю второго такого игрока ни в одной сборной Системы. А ведь ты способен на большее, я-то вижу.

Филипп сжал зубы.

– Но?.. Я отчетливо слышу "но".

Солинд остановился.

– Никакого "но" нет, просто… не забывай, что победы делают нас счастливей, а поражения - человечней. Древний тезис, но он и сейчас не устарел.- Тренер легонько подтолкнул Филиппа в спину.- Ты поймешь это позже. Ну, иди, потом поговорим.

Филипп не разобрался до конца в смысле намеков тренера, лишь гораздо позже он вспомнил это странное напутствие и понял его настоящий смысл. Теперь же он только кивнул и свернул в раздевалку. А у дверей все еще улыбающийся Гладышев подвел к нему троих.

– Это к тебе.

Рослый, длиннолицый мужчина в куртке "ночь" и черных брюках блеснул цепкими глазами, бросил коротко:

– Простите,- и протянул сильную руку.- Май Ребров.

Филипп только теперь узнал его - это был тренер сборной Земли по волейболу. И рядом - Аларика! Неужели он - ее муж?! Или мужем является второй ее спутник?

Ошеломление не сразу покинуло Филиппа, и он еще раз пережил мгновенное чувство утраты и зависти к незнакомым людям, знавшим Аларику, вероятно, ближе, и ему снова показалось, что не было между ними пяти лет времени и пространства, а был только странный сон, и стоит лишь тряхнуть головой - и Аларика засмеется и протянет руки…

Он уловил насмешливые искры в ее глазах, очнулся и назвал себя.

– Аларика, - подала руку девушка, тонко уловив его колебания.

Молодой спутник Реброва, на голову ниже его, только коротко наклонил соломенную голову:

– Леон.

Ребров взял Филиппа под локоть и отвел в сторону.

– Много говорить не буду, вы, наверно, уже догадываетесь, по какому поводу я пришел. Я знаю вас уже два года… да-да, не удивляйтесь, два года. Солинд мой друг, и потому я знаю все об игроках сборной Русских Равнин. Начинали вы…

– В "Буревестнике".

– Да, в "Буревестнике", потом вторая молодежная сборная континента, потом первая… Вы спортсмен настроения. Это плохо, это большой недостаток для спортсмена экстра-класса, каковым вы несомненно являетесь. И несмотря на этот недостаток, я приглашаю вас в сборную Земли. Во-первых, потому что когда пик формы совпадает у вас с пиком настроения - вы способны на великолепную отдачу. Во-вторых, верю - вдвоем мы сможем устранить ваш недостаток. Конечно, мое мнение еще не есть решение Земного спорткомитета, но и оно достаточно веско. У вас будет неделя отдыха, во вторник следующей недели прошу на тренировку.

– Но Валентин…- начал Филипп.

Ребров усмехнулся.

– Солинда я беру на себя. Он вырастил не одного выдающегося спортсмена, и это были люди во всех отношениях с большой буквы. Я верю в вас, иначе не было бы этого разговора. От вас зависит превратить мою веру в уверенность. Ну, до связи.

Ребров дружески стиснул плечо Филиппа, подмигнул и широким шагом вынес свое крепкое тело из теснины коридора. Филипп, опустив голову, постоял с минуту в задумчивости и не заметил, что Аларика оглянулась на повороте и окинула его не менее задумчивым взглядом.

Сзади послышались голоса, шаги - возвращались игроки, и он поспешил к своим.

– Я рад, что "прошел" Реброва,- сказал Гладышев, искоса посматривая на задумчивое лицо Филиппа.

Они стояли на верхней смотровой площадке спортивного комплекса, шпиль которого возносился на шестьсот метров над уровнем зеленого океана - над панорамой Москвы двадцать третьего века. Зеленые волны рощ, парков и заповедников не могли скрыть белых шатров, плоскостей и полированного пластика зданий, но с высоты бросалась в глаза сочная рассыпчатая зелень лесного массива. И лишь потом в этой зелени начинали сверкать жемчужины зданий.

"С решением проблемы транспорта исчезла и проблема городов",- вспомнил Филипп чью-то фразу, не слушая товарища. Посмотрел на недалекий тонкий силуэт Останкинской башни - музея телевидения двадцать первого века, и повернулся к Ивару.

– Мне почему-то жаль Солинда. Конечно, мы не уходим от него навсегда, но все же словно теряется что-то в душе…

– Ребров очень похож на Валентина.

– Разве? По-моему, они совсем разные. Солинд сухой, жесткий и шершавый, как ветер пустыни, а Ребров холоден и тверд, как северный камень.

– О, заговорил, как поэт. Они разнятся только внешне. У обоих одна общая черта, которая сближает их больше, чем сблизили бы родственные узы. Это их твердая уверенность в том, что доминанта человека - доброта. Именно поэтому они так требовательны к себе и другим.

У Гладышева пискнул зуммер личного видео. Он повернул руку браслетом вверх, из прозрачно-фиолетового глаза на черном квадратике приемника изображений возник тонкий лучик света, развернулся в плоскость и приобрел цвет и глубину. На друзей смотрело лицо жены Ивара.

– Я уже давно освободилась, Ив,- сказала она сердито.Игру твою не видела, можешь хвастаться, как тебе вздумается, но дома!

Гладышев виновато покосился на товарища.

– Я с Филиппом, Кира, буду через полчаса… Ты к нам, Филипп?

– Нет,- покачал головой Филипп.- Я к себе, надо кое-что обдумать до завтра.

– Надумаешь - будем рады, - сказала Кира, шутливо погрозила мужу пальцем, изображение растаяло.

– Я пошел? - сказал Гладышев.- Счастливо. Прилетай, если захочешь, будут гости, а ты был у нас всего два раза, это мало.

Он улыбнулся своей обычной доброй улыбкой и стал спускаться к лифту. Филипп остался стоять, рассеянно вертя в руках браслет своего видео. Потом вдруг сорвался с места:

– Ивар, подожди.

Они снова сошлись.

– Забыл спросить… Ты знаком с… ну, в общем, с Аларикой?