Свободное радио Альбемута - Дик Фрэнсис Страница 6

Хотя я оставил работу в книжном магазине, чтобы посвятить все время литературному труду, я частенько с удовольствием заглядывал в «Университетскую музыку», чтобы послушать новые пластинки и перекинуться парой слов с Николасом. К 1953 году Брейди практически стал управляющим — решал вопросы с поставщиками, оформлял все документы. Владелец, Герб Джекмэн, открыл магазин в Кенсингтоне и занимался только им — ближе к дому. Пэт все еще работала в Беркли, вместе с Николасом.

Я и не догадывался, что у Герба было плохо с сердцем. В 1951-м он перенес инфаркт, и врач посоветовал ему отойти от дел. Джекмэну едва исполнилось сорок семь, и он не мог выйти на пенсию; вместо этого он купил крохотный магазинчик в Кенсингтоне — покупатели туда заходили разве что по субботам.

Иногда по субботним вечерам Герб и его приятели собирались в подсобке магазина «Университетская музыка» поиграть в покер. Порой к ним присоединялся и я. В этом кругу все знали о состоянии здоровья Герба. Его приятели в основном были мелкими коммерсантами из близлежащего района и имели общие интересы. Общими были и проблемы — например, распространение торговли наркотиками на Телеграфную улицу. Все понимали, что нас ждет. Николас впоследствии говорил, что Герба доконала увиденная сценка — уличные торговцы открыто толкают травку прохожим.

А еще я играл в покер с Тони Бучером и его друзьями, тоже писателями-фантастами. Николас в покер не играл — интеллектуалы не увлекаются картами, а Николас был типичным интеллектуалом, для которого существуют только книги, пластинки и маленькие кафе. Когда им с Рэйчел хотелось размяться, они отправлялись прямо в Сан-Франциско, в кафешки Норт-Бича, однако предварительно всегда заходили в Чайнатаун и обедали в одном и том же — по их утверждению, самом старом — китайском ресторанчике на Вашингтонской. Там был один официант-коротышка по имени Уолтер, который, по слухам, кормил бесплатно бездомных студентов — тех, кто в свое время из битников превратятся в хиппи. Николас никогда не был битником или хиппи, но, несмотря на свою интеллектуальность, смахивал на них джинсами, кедами, короткой бородой и всклокоченными волосами.

Для самого Николаса тяжелейшей проблемой было отсутствие перспектив. Он боялся, что ему всю жизнь придется провести за прилавком магазина пластинок. Это чувство усиливалось по мере того, как Рэйчел подходила к получению степени. Николасу казалось, что она поглядывает на него сверху вниз. Ему казалось, что в Беркли, университетском городе, вообще подавляющее большинство смотрит на него сверху вниз. Это был трудный период для Николаса.

Именно тогда с ним произошло другое паранормальное явление. Он рассказал мне о случившемся на следующий день.

Дело касалось Мехико. Николас никогда не был в Мехико и мало что о нем знал. Поэтому его так поразили красочность и детальность видения: каждый автомобиль, каждое здание, каждый человек на тротуаре или в ресторане были четко очерчены. Перед ним предстал большой современный город, только уличные шумы были несколько приглушены, словно отодвинуты на второй план, на уровень бормотания — ни одного внятного слова. Никто с Николасом не разговаривал; в видении вообще не было конкретных действующих лиц — только машины, рекламные щиты, магазины, рестораны… Так продолжалось часами, в неестественно ярких цветах, словно все было нарисовано акриловыми красками.

Странным было и время, когда произошло видение — днем. Часа в два пополудни (в выходной) Николас вдруг почувствовал сонливость и прилег на диван в гостиной. И началось… Потом он засек время: сон длился восемь часов. Восемь часов осмотра Мехико — и совершенно бесплатно!

— Со мной словно пытался вступить в связь иной разум. Описывал мне непрожитую жизнь, — позднее признался Николас, — жизнь, которую мог бы прожить я, то, что я мог бы испытать.

С этим спорить было нельзя. Его серое существование в Беркли просто требовало подобной отдушины.

— Может, тебе следует переехать в Южную Калифорнию? — предположил я.

— Нет, это был Мехико — столица иностранного государства.

— Ты никогда не думал перебраться в Лос-Анджелес?

— Со мной общался гигантский, мощнейший разум! Через необозримые пучины космоса! С другой звезды!

— Зачем это ему понадобилось?

— Очевидно, он почувствовал мою нужду. Я думаю, он стремится направить мою жизнь к некой великой цели, для меня самого пока еще невообразимой. Я… — Николас смутился и понизил голос. — У меня есть для него имя: Всеобъемлющая Активная Логическая Интеллектуальная Система А. «А» — потому что их может быть много. То, что пыталось вступить со мной в контакт, в полной мере обладает всеми этими характеристиками: огромное, активное, разумное и представляет из себя однородную систему.

— Ты все это понял, увидев Мехико?

— Я почувствовал это, познал интуитивно. Порой я не сплю по ночам, пытаюсь вступить с ним в связь… Должно быть, это результат моих многолетних призывов.

Я обдумал употребленное им слово «призыв» и понял, что мой друг имел в виду молитву. Он молился, хотя слово «молитва» не произнес бы ни за что на свете.

Позже выяснилось, что у него были и другие контакты с так называемым ВАЛИСом: один и тот же часто повторяющийся сон, в котором к глазам Николаса подносили тяжелые фолианты, чем-то напоминающие первые издания Библии. Он неизменно пытался прочесть, что там написано, однако безуспешно; к утру все забывалось. Хотя не исключено, что подсознательно он впитал очень много. Из слов Николаса складывалось впечатление, что во сне с ним проводили ускоренный курс обучения. Чему — ни он, ни я сказать не могли.