Техноведьма. Книга 2. Правило четырех - Марина Дробкова Страница 6

Но даже не это стало главной бедой. Пришлось отказаться от «Умного дома». Мальчик теперь не мог находиться в помещении, напичканном электроникой, где освещение, замки, подогрев пола, подача воды, уборка мусора, стирка – все управлялось с помощью программы. Руби стал чувствовать себя плохо в квартире, где прожил семь лет. Пришлось вернуть его на время в клинику – там, по крайней мере, он находился только в обществе боди-искинов, к которому, видимо, сумел адаптироваться. За это время Итан переделал в квартире все.

Спустя неделю искин возвращался домой из здания суда. Руби в этот день привез из клиники сопровождающий службы доставки. Мальчик знал, что папа еще не вернулся с работы, и преспокойно ждал его.

Как часто бывает, на дороге образовалась огромная пробка. Еще несколько лет назад транспортных проблем на острове не было: количество перемещений искинов и людей сократилось за счет видеосвязи. Судебный процесс – по видеосвязи, консультация врача – тоже. Развлечения, общение, учеба, покупки – все, что не требует физического присутствия, совершалось на расстоянии. Но, убрав одну проблему, островитяне создали другие: человеческое население страдало от всевозможных глазных болезней. Остроту зрения кое-как удавалось восстановить с помощью мыслешунтов. Но, во-первых, мыслешунт стоит очень дорого и по карману не каждому. А во-вторых, годится больше для детей – у взрослых он плохо влияет на память и сон. И кроме того, от воспаления глаз мыслешунт не помогает.

И наконец, из-за редких перемещений людей атаковали болезни сердца и нервов. Пришлось правительству острова принять самые решительные меры: избавить человеческое население от мониторов. Для детей любые экраны были запрещены категорически. Для взрослых – разрешены в особых случаях.

Передвижений вновь стало много, машин на дорогах – не счесть, отсюда и пробки.

Навигатор искина подсказал обходной путь: Итан направил мобиль через Трущобы – бедный квартал. Его клиенты жили в основном именно там.

Вокруг громоздились старые серые девятиэтажки. «Подлежат ремонту», – автоматически отметил Итан.

Внезапно его внимание привлекло яркое пятно на стене. Он даже притормозил. И наконец – вовсе остановился. Разноцветными красками из баллончиков на серой поверхности чья-то искусная рука вывела: «СТЕП. ПЯТНИЦА. 6 ВЕЧЕРА. БОЛЬШОЙ ПАВИЛЬОН». Сканеру Итана понадобилось время, чтобы установить: это не просто абстрактный уличный рисунок. Это символы, вместе образующие фразу, сообщающие информацию. Все значки-символы были одинакового размера, четкие и ровные, выведенные каллиграфическим почерком. Точки разграничивали фрагменты кода. Сомнений не было: Итан только что столкнулся с каллиграффити – искусством жителей Трущоб.

Итан вышел из машины, приблизился к рисунку. Пальцем-датчиком коснулся поверхности первого элемента – «С». Повторил изгиб линии вслед за неизвестным художником. «Т» – горизонтальная черта и вертикальная. Дальше – «Е», и наконец – «П». Значки преобразовывались в звуки. Итан услышал одновременный цокот множества каблучков. Ритм. Степом назывался танец.

Конечно, Итан умел распознавать символы и даже использовать их. Но то было иначе. Коды, из которых состояли программы, предназначались для машин – для них, искинов.

Здесь же была письменная речь, язык человечества.

Значение остальных слов и числа Итан понял без труда.

«Если смог я, сможет ли Руби?» – думал Итан, садясь в машину.

Он не стал включать зажигание. Просто сидел и активировал память.

Надписи на острове встречались, особенно на старых зданиях. «Островной суд». «Полиция». «Библиотека». А вот, например, на новой вывеске клиники нет никаких надписей – только красный крест. Над козырьками образовательных модулей – изображение электрофорной машины. Хоть у Руби на эмблеме форменного комбинезона и вышито: «Образовательный модуль № 6», это не значит, что он сможет прочитать слова. Он всего лишь воспринимает кружок с вязью как обозначение места, где получают знания. Дети просто знают: здесь – учат, здесь – лечат. Слова вытесняются значками. Значки накапливаются в памяти, образуя базу данных.

Как у искинов.

– Мозг НИ проигрывает процессору искина в скорости, но превосходит его мастерством нестандартного мышления, – сказал себе Итан. – Люди – не искины. Я должен встретиться с этими людьми.

Пятница была сегодня. Оставалось полчаса.

Итан позвонил домой, чтобы Руби не волновался. Общение с телефоном – тоже не самая приятная процедура для ребенка, поэтому аппарат перепрограммирован так, чтобы делать сообщения на расстоянии. Голосом. И не надо втыкать наушники в ухо и даже прикладывать трубку к голове. Руби прислал в ответ недовольные пузатые нотки, что будет ждать и один ужинать не станет. Итан вздохнул бы. Если бы нашел во вздохах какой-нибудь смысл.

Павильон Итан отыскал быстро – тот ярко светился большими окнами и был, казалось, собран из фанеры. Искин купил на входе билет – девушка в короткой зеленой юбке проводила его удивленным взглядом, – быстро отыскал свободное место в ряду поцарапанных пластиковых кресел и приготовился смотреть на сцену. На него косились со всех сторон, но робот был сосредоточен на одном объекте: танец.

Под стройные аплодисменты занавес поднялся. Двенадцать пар танцоров выстроились в затылок друг другу. Девушки – в таких же зеленых юбках, мужчины – в длинных брюках. И у всех – туфли на каблуках.

Оркестр, который искин сначала не заметил, заиграл задорную мелодию. Пары ударили каблуками. Ритм захватил Итана мгновенно, он был готов хоть сейчас оказаться на сцене, чтобы присоединиться к танцующим. Он бы смог. Ударные, две скрипки, губная гармошка и флейта выводили музыку, под которую каждый из двадцати четырех человек на сцене исполнял точные движения. Танец жил своей удивительной жизнью. Синхронность и четкость, достойная искинов.

Но на сцене танцевали люди. Если бы искусственный интеллект мог испытывать потрясение, Итан сейчас испытал бы его. А так он просто решил, что вернется сюда еще раз. И не для того, чтобы смотреть.

Степ походил на зеленое пламя. Он выглядел таким же ярким и прекрасным в этом бедном квартале, как мазок каллиграффити на серой стене.

Последовало еще несколько танцев. Один из них исполнялся беззвучно, на носочках, но ритм все равно стучал, не отпуская искина ни на секунду. Под конец выпорхнула солистка – рыжая красавица в синем платье. Почему Итан решил, что она красавица – да потому, что она танцевала лучше других. Еще немного лучше, хотя, казалось, больше было уже невозможно. На прощание она сделала высокий прыжок… а потом музыка смолкла.

Танцоры раскланивались под гром аплодисментов.

Искин выходил из павильона, но в дверях его окликнули:

– Итан?

Робот обернулся. Перед ним стоял Патрик – один из танцоров. Его бывший клиент.

* * *

– Научить парня читать?!

Они сидели в небольшом кафе в подвальчике. Букв на вывеске не было, лишь перекрещенные вилка с ложкой. Каллиграффити розовой краской на стене сообщало: «Кафе «Снежинка»». Патрик пил безалкогольной эль. Итан делал вид, что ест мороженое. Из вежливости.