Эрта. Падение терратоса - Николай Побережник Страница 6

Кинт сидел в санях, забравшись под вонючие шкуры и обложившись трофейным оружием. Кочевник, погоняющий собак, периодически оборачивался и зло смотрел на своего пассажира.

— Что, не случалось самому быть добычей? — спросил Кинт и посмотрел вокруг, на окружающую их заснеженную целину, — имя есть у тебя?

— Зачем тебе мое имя? Все равно ведь, когда закончится путь, ты меня убьешь.

— Не хочешь как хочешь, — хмыкнул Кинт, — тогда буду называть тебя «вонючка». И почему тут все так воняет?

Кочевник ничего не ответил и смотрел вперед. Сани уже далеко уехали от места взрыва, Кинт посмотрел на небо и сощурился, зимнее солнце было очень ярким и, отражаясь от снега, нещадно било по глазам.

— Собак надо кормить, и дать им отдохнуть, — повернулся Вонючка, — иначе далеко не уедем.

— Вон в ту рощу сворачивай, там остановимся, — ответил Кинт, указав стволом карабина на холм невдалеке, — как раз время обедать.

Но полноценно пообедать не получилось, не смог Кинт ничего в себя запихнуть толком, после того как посмотрел на кормление собак. Вонючка, со связанными ногами, прошелся вдоль упряжки и извлекая из мешка куски мороженного мяса раздал его собакам, а куски эти еще на рассвете были целыми кочевниками, хоть и мертвыми, разделку которых Кинт поручил Вонючке. Кинту пришлось довольствоваться лишь куском сыра и сухой лепешкой, запив это все каким–то некрепким алкоголем из трофеев. Вонючка же отсутствием аппетита не страдал и уплетал некое жирное месиво из котелка с закопченным дном, что был в мешке с провиантом в санях. И собаки, расправившись с едой, чутко дремали, свернувшись на снегу и прижавшись друг к другу.

Оглядывая редкие деревца вокруг небольшой поляны, Кинт вспомнил про письмо от капитана Мореса, что передал пилот скревера профессору, покопался в кармане и достал помятый конверт…

«Здравствуйте, Кинт, времени мало, пилота, что отправляют к вам, удалось перехватить в последний момент, поэтому в двух словах — после получения сообщение о вашей находке, меня сразу отстранили от курирования экспедиции. Слышал что все материалы, переписки и карты сразу передали в архив тайной жандармерии, а вам приказано свернуть экспедицию. У меня плохие предчувствия, учитывая политическую обстановку в терратосе и грызню между гильдиями. Берегите себя, Кинт, будьте внимательны. И еще, если не найдете себе применения, то такие люди, как вы и Волье мне бы пригодились в работе.

Морес».

— Да уж, — вздохнул Кинт, убрал конверт и еще раз огляделся кругом, — Ну что, Вонючка, пора ехать.

— Мне бы… — кочевник морщился и держался за живот.

— Приспичило, что ли?

— Угу…

— Чудак, наелся помоев, теперь живот у него скрутило… иди, только без глупостей, не дальше того куста вороньей ягоды.

— А ноги? — кочевник соскочил с саней, показав на веревки.

— Так дойдешь… давай уже, иди, а то передумаю и в штаны будешь гадить, хотя, чую, вашему брату и это не впервой.

Часто переступая, от деревца к деревцу кочевник побрел к кусту, где остановился и присел…

— Ачи! Ачи! — громко крикнул кочевник из кустов, а потом еще и пронзительно свистнул.

Собаки рванули сани так, что Кинт чуть не слетел, и понесли, набирая скорость. Мимо мелькали стволы деревьев и кустарник, сани подпрыгивали на кочках… не имея ни малейшего понятия, как остановить собак, Кинт перепробовал все и кричал, тянул и дергал толстую веревку, к которой были привязаны восемь больших и лохматых собак. Несколько раз сани бились по касательной о стволы деревьев, подпрыгивали на запанных снегом корнях, пару раз что–то хрустнуло в конструкции саней. Наконец–то упряжка вырвалась из рощи и понесла через целину к другому холму, на котором начинался плотный хвойный лес, который просматривался до самого горизонта. А собаки словно взбесились, и несли сани к какой–то ведомой только им цели. Кинт нашел самый простой способ в данной ситуации — он достал пистолет и начал стрелять по собакам… единственная оставшаяся собака, рычала, скулила и пыталась волочь сани.

— Как взбесились, твари, — сказал Кинт и пристрелил последнюю собаку.

Облегченно выдохнув, Кинт сел на край саней, огляделся и перезарядил оружие.

— Вот же Вонючка! — сплюнув на снег Кинт закашлялся.

Выходка кочевника для Кинта стала загадкой, хотя, быть может, он заметил в роще какой–то знак, который кочевники оставляют друг другу, а может просто думал, что таким образом удастся скинуть Кинта с саней, а потом… а потом неизвестно что, в общем, непонятно, что на уме было у Вонючки. Как бы там ни было, идти искать кочевника, проваливаясь по колено в глубокий снег, в роще на холме в паре тысяч шагов, не было ни малейшего желания, до леса гораздо ближе идти. Поднявшись, достал из ранца подзорную трубу и осмотрел весь горизонт вокруг — никого, только белое заснеженное безмолвие. Решив, что сидеть посреди белой степи мишенью плохая мысль, он пытался волочь сани кочевников, но это оказалось плохой идеей — слишком тяжелы, тогда он стал собираться. Спустя час он уже достиг окраины леса, волоча за собой на веревке замотанные в шкуры ранцы, свой и Крея, оружие и еще кое–что из трофеев… в сложившейся ситуации, лучшим трофеем оказались плетеные из веток приспособления, которые привязал к сапогам — идти по снегу, не проваливаясь, стало много легче. Пройдя еще немного вглубь леса, решил остановиться и все же поесть горячего, мороз крепчал и это еще не вечер, а ночью будет того холоднее. Найдя неплохое место за поваленным стволом старого дерева, наломал сушняка, развел костер и, плотно набив котелок снегом, поставил его на огонь, а пока растопится, можно соорудить нечто вроде саней для своего «багажа».

Бросив в кипящую воду куски порезанного вяленого мяса из запасов Крея и горсть крупы, Кинт, еще немного повозившись, изготовил из срубленных жердей нечто среднее между волокушей и санями и принялся за ревизию. Высыпав на шкуру содержимое ранца Крея, Кинт переместил в него все из своего ранца, лямки которого он испортил, выбираясь из–под снега. В ранце Крея обнаружились припасы еды на сутки, кое–какая медицина, патроны, в общем, все то, что обычно брал с собой жандарм дорожной стражи на суточное патрулирование, ну и собственно казна Крея — деревянная шкатулка с монетами и самородным золотом.

Кинт шел по лесу до тех пор, пока не появился риск остаться без глаз, то есть выколоть их ветками в темноте. Был с собой масляный фонарь, но зажигать его ночью небезопасно. Присыпав снегом свой груз, Кинт забрался на дерево, прихватив карабин, пару шкур и веревку, обвязавшись которой он неплохо устроился на толстой ветке в трех метрах над землей и, согревшись под шкурами, уже не обращая внимания на вонь от них, уснул.