Фаза боя - Владимир Добряков Страница 6

— Веста, ты не знаешь, где расположены покои моих друзей?

— Знаю. Здесь же, в этом крыле и в этом же коридоре.

Слава Времени! Пьяненький Марсун просто не догадался расселить нас подальше друг от друга. А Веста неожиданно просит:

— Тан Андрей, за дверью ждёт Алиса, разреши ей войти?

— Как? Еще и третья?

— Это ученица. Она еще девочка.

— Хорошо. Пусть входит, — обалдело разрешаю я.

Что еще за ученица? Ничего не понимаю. Веста ведёт за руку хорошенькую девочку лет восьми-девяти в белом платьице, белых чулочках и в белых туфельках, таких же, как и у взрослых женщин, но не на шпильках, а на низком каблучке. Волосы девочки перехвачены белой ленточкой. Девочка приседает и щебечет:

— Здравствуйте, тан Андрей!

Время моё! Совсем ребёнок! Что же она будет здесь делать?! С этим вопросом я обращаюсь к Весте.

— Учиться будет. Смотреть, прислуживать. Мы всегда берём с собой учениц.

— Объясни, пожалуйста. Я что-то не понимаю.

Со слов Весты я узнаю, что в пятилетнем возрасте всех девочек осматривает специальная комиссия. Если девочка отвечает предъявляемым требованиям, сиречь здешним сексуальным стандартам, её одевают в белые одежды, волосы перевязывают белой ленточкой и она поступает в обучение искусству эротики. Всех прочих ждёт удел рабыни, невзирая на происхождение. До семи лет девочек обучают: рассказывают, развивают гибкость, чувственность. Этим занимаются опытные пожилые матроны. С семи лет девочек берут с собой для прислуги женщины, когда идут к мужчинам. Там они получают уже наглядные уроки.

Я продолжаю расспросы. Меня интересует не женский вопрос; там, где поработали наши затейники, с этим всё ясно. Меня интересует, как и когда всё это началось, как увидеть Владык? Но женщины мало что могут сказать мне по этому поводу. Ни Веста, ни Диана, ни тем более Алиса ничего об этом не знают. Их истории не учили, их учили совсем другому.

— Так всегда жили, — говорит Веста.

Единственное, что мне удаётся узнать, это то, что здесь всё-таки есть кое-какая техника. Но уровень ее развития застыл на прадедовском уровне. Верховные Вожди и их советники прилетают на небольшом дирижабле. Баржи и суда вверх по реке поднимаются с помощью электромоторов, работающих от аккумуляторов. Это наводит меня на мысль. Достаю тестер и подхожу к выключателю освещения. Так и есть — ток постоянный.

— Красавицы, а за что так жестоко наказали Марию?

Женщины переглядываются и мнутся. Я обещаю им, что от меня никто не услышит ни единого слова. Тогда Диана решается и рассказывает.

Три дня назад сюда в гости прибыл племянник Верховного Вождя. Еще мальчишка. Ему неделю назад исполнилось четырнадцать лет. С этого возраста мужчины могут брать на ночь женщин. Тан Марсун, желая почтить Вождя, подарил его племяннику на ночь двух женщин: Марию и Диану. У мальчишки было много азарта, много желания, но мало опыта. Особенно ему не везло с Марией. Наутро гадёныш пожаловался Марсуну, что Мария смеялась над ним, издевалась и ни разу не удовлетворила его.

— Мы думали, что Марию накажут иглами, а потом отправят на кухню, — заканчивает Диана свой рассказ. — А её вдруг посадили на кол. Теперь ей на нём мучиться не меньше двух дней.

На глазах у Дианы выступают слёзы, а маленькая Алиса откровенно трёт глазки. Я решаюсь открыть секрет.

— Не переживайте, красавицы. Ваша подруга уже не мучается.

— Почему? Горат хорошо знает своё дело.

— Я знаю, что говорю. Елена тоже хорошо знает своё дело. Час назад она остановила ей сердце.

— Она умеет это делать? — удивляется Диана.

— Она много что умеет.

Диана падает на колени и прижимается щекой к моим бёдрам.

— Благодарю тебя, тан Андрей! Мария была моей лучшей подругой.

Она вдруг быстрым движением спускает мне шорты и припадает ко мне губами. Я балдею от неожиданности, но вырываться уже поздно, приходится покориться. Веста начинает ласкать меня грудями. А маленькая Алиса, придвинувшись вплотную, внимательно наблюдает, как Диана удовлетворяет меня оральным способом.

Когда я разряжаюсь, то обнаруживаю, что сам я уже без шорт и без рубашки, в одних тапочках. Женщины тоже остались в одних туфельках.

— А почему вы всё время в туфлях? — интересуюсь я.

— Но это крайне неприлично, показывать босые ноги! — говорит Веста. — Босиком ходят только рабы.

А я уже хотел было снять тапочки. Вот бы выглядел! Везде свои обычаи.

Оргия развивается практически непрерывно. Я только с беспокойством прикидываю: сколько это еще будет продолжаться и что будет со мной завтра. Такие ночи хуже кромешной пьянки. Похмелье от них нисколько не слабее. Но всё благополучно заканчивается около трёх часов ночи.

Когда Диана уходит, забрав с собой Алису, Веста говорит мне на прощание:

— Пусть Владыки пошлют вам приятных снов, тан Андрей, — и добавляет шепотом: — И уходите отсюда поскорее. Тан Марсун что-то замыслил. Он страшный человек. Я даже иногда сомневаюсь, а человек ли он вообще.

Мне нечего ей возразить. О таком перерождении меня и предупреждал Старый Волк. Да я и сам уже имел возможность убедиться в этом.

На завтрак нас приглашают довольно поздно, в двенадцатом часу. В центральном зале перед окоченевшим телом Марии стоит гость, который вчера бился об заклад с Марсуном.

— Тан Марсун! — приветствует он хозяина. — Прикажите принести моё ружьё! Я выиграл. Она умерла.

— В самом деле, — говорю я, трогая тело за ногу. — И умерла уже давно. Не позднее, чем вчера. Ты знаешь, тан Марсун, я ведь вчера бился об заклад с тобой не всерьез. Я хотел подарить тебе своё ружьё, но подумал, что такой подарок тебе принять будет неудобно. Вот я и понадеялся на мастерство твоего Гората. А он подвёл тебя.

На Марсуна страшно смотреть. Он багровый с синевой. Зубы скрипят, глаза мечут молнии. Пламя из ноздрей, правда, не пышет. Но это где-то совсем рядом.

— Гората сюда! И Индула!

Горат, увидев на колу остывший труп, бледнеет и дрожит крупной дрожью. А Марсун разоряется:

— Дерьмо! Ты опозорил меня перед гостями! Я проиграл своё любимое ружьё! Но я и тебя проиграл, криворукий! Индул! Делай его!

Индулу повторять не надо и подгонять его нет нужды. Он, наверное, долго ждал, когда Горат проштрафится, чтобы занять его место. Через пять минут мы снова становимся свидетелями не слишком возбуждающей аппетит процедуры. Только на этот раз на кол насаживают самого Гората. При всей непривлекательности в этом зрелище есть что-то приятное. Вскоре Горат уже торчит на колу и таращит выкаченные глаза на тело Марии.

За завтраком и после него, когда тан Марсун показывает нам своё хозяйство, я пытаюсь выяснить что-либо об истории этого края, о его общественном устройстве, об отношениях с Владыками. Но тут я попадаю впросак. Не к тому обратился. Тан ничегошеньки об этом не знает, да и знать-то не хочет. Его интеллект застыл на уровне половозрелого тинейджера конца XX — начала XXI века. Охота, женщины, кабаньи бои, бараньи бега, поединки и казни — вот об этом он готов разговаривать. И всё сводится к этому. Он просто не знает, как и что было раньше и когда всё изменилось. Он, как Веста, всё время говорит мне: «Так всегда было».