База 211 - Алла Дымовская Страница 6

Порта никакого не было. Вообще. И ничего не было. В смысле человеческого присутствия. То есть люди-то вокруг него как раз наличествовали во множестве, суетились и трудолюбиво сновали туда-сюда, словно муравьи. Но – только поблизости от лодки на самом берегу, и ясно делалось, что присутствие это их временное, будто капитан Кук высадился на необитаемый остров, и тот остров сам по себе, и Кук сам по себе, а вовсе не зашел к кому-то в гости. Пейзаж был совсем уж странный. Неземной пейзаж, разве только для дикого Севера. Правда, такого севера Сэм никогда не видел, даже в кино. Первобытная, буйная нетронутость, монументальная чрезмерность форм, лишний случался здесь человек, и его железная лодчонка тоже лишняя. Это явно была какая-то земля, а не просто льдины и айсберги, бескрайняя ледяная пустыня, и что им здесь? Нет тут ничего, и ума не надо, чтобы это понять.

– Это – Крайний Север? – на всякий случай спросил Сэм у капитана, пока тот не отошел.

– Нет, лейтенант Смит, это не север, это – крайний юг, – ответствовал Хартенштейн, и надо ли говорить, насколько Сэма поразил его ответ.

– В каком смысле? – он не прикидывался глупее, чем есть, а вправду не понимал.

– В самом буквальном. Земля Королевы Мод. Добро пожаловать на антарктическое побережье, лейтенант! И я вместе с вами! – со злобной бравадой провозгласил капитан Хартенштейн.

– Какого дьявола..? – вот и все, что нашелся сказать, точнее, прохрипеть, Сэм.

– Понятия не имею, – искренне сознался ему капитан. – Зато вы отныне совершенно свободны. Можете даже сбежать. Если знаете куда. Но лучше пожалуйте со мною в шлюпку. Здесь вам делать уже совершенно нечего. К тому же вас ждут.

– Кто ждет? Где? – Он по инерции задавал вопросы такие же бессмысленные, как само его присутствие на сказочном континенте, но ничего не мог поделать. Это даже не было из любопытства, а скорее по нужде, чтобы вернуть себе реальность происходящего.

– А во-он там! – Хартенштейн указал затянутой в перчатку рукой в сторону суши. – В санях. Вас дожидаются. Я уж радио дал. Велели сдать в распоряжение некоего Марвитца для передачи гауптштурмфюреру Ховену.

– Здесь и гестапо есть? – с ехидной подковыркой спросил Сэм.

– Не знаю, но, видимо, что-то такое имеется. Хотя вряд ли гестапо. Не для кого здесь гестапо. Так я думаю, – признался ему капитан.

– Да что это за окаянное место? – вдруг закричал в полный голос Сэм.

– Тише, не орите, тут далеко слышно. Впрочем, слушать некому. Что за место, интересуетесь? Многого я не скажу, а знаю только одно. Здесь, то есть не конкретно здесь, а неподалеку – сверхсекретный объект особого назначения. База 211.

Капитан лично сопровождал Сэма на берег в надувной шлюпке и, пока они переправлялись, все время молчал. Сэм ничего и не спрашивал, капитан и так, что знал, уже сказал ему. К тому же он не мог не понимать: Хартенштейн поперся сейчас именно с ним вместе не от дружеского расположения, но от того лишь, что Сэма требовалось передать официальным образом, а до тех пор держать поблизости.

На берегу в это время суета уже прекратилась. Да и была она, по правде говоря, чисто условной. Экипаж вышел поразмять ноги, заодно вытащить на белый свет кухонные бачки и какие-то тряпки и брезенты для проветривания, никто же не собирался всерьез разгружаться и обустраиваться на безжизненном побережье, приказа такого не было. Однако судовой повар, пока суд да дело, накрывал потихоньку столы. То есть какие столы – просто на ломкий, промерзший брезент горкой ставились миски, резаный хлеб и фляги со шнапсом, открытые банки фасоли и шоколад, а рядом – укутанный круглый чан с тушеным мясом, последний запас, и кок уже приготовился разливать тягучий картофельный суп из бачка.

Поодаль стояли двое мотосаней, из одних бородатый, как леший в сказке, громоздкий человек тащил черный массивный футляр и какие-то железные палки. Из вторых саней не доставали ничего, хотя загружены они были изрядно непонятными стальными коробками, Сэм угадал в них специальные непромокаемые контейнеры. Наверное, их принесли сюда с лодки.

Бородатый тем временем установил свои палки, которые оказались всего-навсего переносным разборным стулом, и теперь на сиденье возился с черным футляром, при ближайшем рассмотрении – патефоном довольно старой модели. А после, закончив хлопоты, бородатый помахал рукой капитану, будто сообщая, что у него все уже готово.

Хартенштейн прокричал команду – какую, Сэм не разобрал. Но экипаж, к этому времени в полном составе прибывший на берег, включая и доктора Линде, быстро построился в одну линию. Сэм никуда, конечно, не пошел, так и остался рядом с капитаном, хотя как-то неуместно ему получалось стоять. Будто он тоже, подобно Хартенштейну, принимает построение вверенной ему команды, а ведь Сэм был лицом абсолютно посторонним. Но Хартенштейн его не погнал, сделал вид, что не замечает, и Сэм остался. Он к тому же чувствовал себя неважно, и рана еще давала о себе знать, ходил он сегодня необычно много и долго, и свежий воздух кружил голову до тошнотворной дурноты. Очень чистый, очень резкий и холодный воздух – Сэм никогда такого не пробовал и немного теперь задыхался, будто на него обрушили водопад из благовонных духов.

Патефон заиграл «Хорста Весселя», ему нескладно и фальшиво подпевали, но подпевали с видимым энтузиазмом, даже и Линде, менее всех похожий на ревностного нациста. Только бородатый не пел, а будто стоял на трибуне, хотя и в стороне, и невидимо для всех дирижировал этим ослиным ревом патриотов, кажется, получал удовольствие. Но скоро гимн кончился, и весь экипаж до последнего матроса кинулся к брезенту. Хватали миски и спешили за супом и мясом, аромат пошел такой, что перекрыл даже благоухание воздуха, и Сэм сглотнул слюну. Он тоже вдруг до чертиков захотел и говядины, и супа, и шнапса, и всего, чего угодно, что только можно немедленно съесть. Впрочем, сам капитан, позабыв о командной сдержанности, направился в сторону соблазнительных запахов, так что Сэм, не теряя достоинства, с полным правом последовал за ним. И получил и шнапсу, и супу, и даже целую банку зеленой фасоли – пальчики оближешь, какая вкуснотища! Капитан не пожалел, сказал, что ему как выздоравливающему полагается. Ели все стоя, и Сэм после второй порции шнапса с трудом оставался на ногах. Нет, он не был пьян, отнюдь, но слабость от питья и обильной еды охватила его до мелкого дрожания в коленках так, что Сэм даже вспотел. А ведь не меньше двадцати градусов ниже нуля, прикинул он про себя, но все равно его кидало в жар. Капитан тоже заметил его состояние, что-то сказал ближайшему к нему офицеру, который немедленно отошел, и скоро к Сэму подбежал матрос с тем самым железным, под патефон, стулом, жестом показал, чтобы садился. Сэм с готовностью опустился на холодное сиденье, и ему сразу же стало легче.

Сколько он так просидел, он не знал и, кажется, стал даже дремать, немного замерзая на потянувшем вдруг с берега ветерке. Но заснуть ему не дали, кто-то тронул за плечо и растормошил. А после он услышал над собой голос капитана:

– Лейтенант Смит, вам пора, – и дальше выжидательная пауза. – Надо ехать.