Отцеубийцы - Мария Вой Страница 6

– Кто? – с трудом выдавила из себя Шарка.

– Рейнар! – Имя показалось знакомым, но не вызвало никаких чувств. – Я видел, Шарка! На этом самом месте!

Фубар указал дрожащим пальцем себе под ноги:

– Он пронзил его кинжалом и потащил за собой… Шарка, ты слышишь меня? Он схватил Латерфольта!

Шарка вздрогнула, словно ее укололи иглой. С этим вторым именем в груди разлился холод. Фубар указывал на лужу крови, от которой неровный след тянулся в глубь крепости.

– Латерфольт, – повторила Шарка и вдруг обмякла. Фубар успел подхватить ее, и она повисла на его руках, крича: – Вилем! Он жив? Фубар, где он? Нет…

Фубар встряхнул ее.

– Я видел, куда пошел Рейнар, – твердо и громко сказал он, удерживая ее на ногах. – За ними, скорее!

Шарка покорно кивнула и позволила тащить себя, собирая по пути Свору. От тупого равнодушия не осталось ни следа: теперь каждый шаг, который она делала за Фубаром, отзывался болью и ужасом. «Это сделала я», – думала она, глядя на разорванные тела копейщиков, и снова ей стоило огромных усилий удержать себя в сознании. Вилем ранен и, может быть, уже мертв…

Мир мелькал перед глазами отдельными картинками: спина Фубара, какие-то узкие улицы, по которым он вел ее, отдаляясь от стены и ворот, дома с заколоченными окнами, пустынные пространства, жемчужные глаза ее верных комков тьмы. Однажды ей удалось обернуться и увидеть, как вдали со стен спускаются Сиротки. Но соображала она плохо, в мыслях все сжалось до простого набора образов: боль, мертвецы, Вилем…

Шарка остановилась как вкопанная. Фубар испарился, исчез, она потеряла его из виду. Зато на площади перед зданием ратуши, украшенной статуями гордых грифонов и королей прошлого, перед ней стоял отряд стрелков с ружьями. Каждое дуло было направлено Шарке в грудь.

Демоны, вся ее трепещущая мрачная рать с оскаленными пастями, собрались вокруг Хранительницы. Пусть стрелки были довольно далеко, ей бы хватило лишь нескольких быстрых шагов. Мстительная радость заставила Шарку улыбнуться, и увидевшие это стрелки содрогнулись.

«Да хоть еще тысячу пошлите! Десять тысяч! Дюжину кьенгаров! Разорвать, стереть в пыль, уничтожить…» Она слышала внутри себя Голос, невнятный, далекий, но не умолкающий ни на секунду. Однако тут стрелки расступились, пропуская вперед человека. Герцог Рейнар вышел вперед, левой рукой прижимая к себе Латерфольта, а правой держа у его горла кинжал.

Ведьма, которая уже собиралась было броситься на них, сияя знаменитым оскалом Свортека, застыла как вкопанная. Рейнар встряхнул Латерфольта, чтобы Шарке было видно, как хинн закашлялся и слабо попытался вырваться из хватки.

Шарка дернулась вперед.

– Нам надо подпустить ее ближе, – сказал Рейнар солдатам. – Иначе пули не достанут.

– Но тогда нам тоже конец, – ответил капитан стрелков, и по ряду его людей прокатился гул согласия.

Сиротки, прорвавшие жалкую оборону Козьего Града на стенах, уже хлынули в крепость, попадаясь во все расставленные Рейнаром ловушки, но все же часть их сумела добраться вслед за Шаркой до площади. Теперь с ними боролись защитники ратуши, но герцог ясно видел: у солдат мало шансов против фанатиков Хроуста. Все пошло коту под хвост! Одноглазый гетман, как в старые времена, умел делать из своих выблядков настоящие машины убийства, а королевским солдатам недоставало ни духа, ни причин драться до последней капли крови. «И все же, – думал Рейнар, глядя, как воодушевленная появлением Хроуста Шарка делает мелкие шаги ему навстречу в окружении демонов, – не все потеряно».

Он покрепче перехватил истекающего кровью Латерфольта и тоже двинулся вперед. Стрелки на мгновение замешкались, но все же сделали шаг навстречу псам тьмы и их хозяйке. Еще несколько локтей…

Глаза девчонки впились в него – совсем не такие, как у Мархедора и Дьорды, живые даже сквозь пелену ненависти.

«Не думай, Рейнар. Не сейчас…»

Один из демонов резко подался вперед. Рейнар надавил на кинжал так, что пленник захрипел, и выкрикнул:

– Если ты спустишь демонов, он сдохнет!

Демон втянулся в свору. Лицо девчонки превратилось в маску злобы.

«Как ты до этого докатился? Ты стал таким же ублюдком, как Златопыт, нет, хуже – как Ураган, державший в заложниках тощего мальчишку!»

Рейнар снова двинулся вперед вместе со своим отрядом. На сей раз ведьма не протестовала. Еще совсем немного, и…

Он не сразу понял, что заставило его заорать так громко, что стрелки растерянно опустили ружья. Левую руку снова пронзила неистовая боль, почти как в тот самый день. Ублюдок Латерфольт укусил его, вложив в это последние силы, и едва не добрался до вен. Рейнар невольно отбросил хинна от себя. Тот упал на землю и пополз на четвереньках. Стрелки нацелились на него.

– Нет! Не его! Убейте ее! – взревел Рейнар.

Тьма взметнулась перед Шаркой, как щит, пока воздух наполнялся громом от выстрелов и густым дымом. За неплотной завесой мрака, дымом и слезами Рейнар видел, как мечется нечеткий силуэт девчонки. Она успела отвернуться, но затем вздрогнула – один раз, второй, третий. Тьма задрожала и побледнела: большинство пуль так и не достигли цели, но, судя по судорогам ведьмы, несколько раз ее все же задело.

Пока стрелки перезаряжали ружья, Рейнар, вытягивая шею, пытался рассмотреть хоть что-то за завесой белого дыма. Шарка стояла к нему спиной, согнувшись и тяжело дыша. Затем медленно и как-то величественно повернулась, вытянув к нему правую руку. Ее веснушчатое лицо было покрыто кровью, но глаза горели, яркие, как глаза ее проклятых псов.

– Нет, – прошептал Рейнар, но было поздно.

Демоны взметнулись прямо из пустоты вокруг своей хозяйки, и черная волна со множеством горящих белых глаз полетела на стрелков.

Время замедлилось, но Свора, как грозовая туча, надвигалась так неумолимо, что Рейнар даже не попытался отступить. Сзади один за другим зазвенели вопли предсмертного ужаса; кто-то тщетно пытался стрелять в волну мрака. Рейнар ощутил кожей, как за его спиной самые быстрые из демонов уже вцепились в глотки стрелков, как крошечные капли чужой крови оседают на волосах…

И не было ничего, кроме этого замедленного кошмара, этой тьмы, медленно пожиравшей его. То, как он представлял себе умирание, оказалось чепухой. Жизнь со всеми ее горестями, потрясениями и редкими мгновениями счастья не пролетела перед его глазами. Никаких лиц любимых людей, никаких Эфолы, Тернорта, даже Морры; никакого света… Ничего, кроме тьмы…

Рейнар закрыл глаза и позволил себе опуститься на колени. Затылок приятно обдувал ветер. Мгновение перед тем, как бездонная пасть поглотила его, растянулось на вечность.