Визит родственников - Олег Белоус Страница 6

* * *

— Мужчины и женщины, люди других гендеров, немцы! — пожилая и словно высохшая от пылающих в ее душе темных страстей женщина потрясла сухеньким кулачком над головой, в другой она цепко зажала громкоговоритель. Усиленный голос раскатился над запрудившей и проезжую часть и тротуары толпой, зажатой между пяти-семи этажными каменными зданиями центральной улицы Берлина — Фридрихштрассе. Звуки плыли между угрюмыми: серыми и черными фасадами домов с неизменными магазинчиками на первом этаже, винные с объявлениями — «продажа временно запрещена», с замысловатыми балконами и высокими решетчатыми окнами без штор, над готическими шпилями и островерхими мансардами; над радужными знаменами ЛГБТ, над зелеными — партии зеленых, над плещущими на холодном ветру белоснежными плакатами — что на них написано издали не разглядеть, пока не затихли вдали.

Женщина подняла горящие фанатичным блеском глаза к хмурому, совсем не весеннему небу с тяжелыми, серыми тучами, почти царапающими крыши домов, словно через толстую вуаль атмосферы могла увидеть зависшие над Землей корабли пришельцев.

— Человечество дождалось! Высшие космические силы прибыли на Землю, они помогут возродить погубленную неразумными людьми экологию Земли! Мы больше никогда не будем сжигать ужасный газ и уголь и портить атмосферу выбросами углекислого газа. Нам помогут!

А что делают наши правительства и средства массовой информации? Вместо того, чтобы протянуть пришельцам руку дружбы, они нагнетают вокруг них самую настоящую истерию! — последние слова старуха почти провыла.

Жадно внимающая толпа взорвалась одобрительным гулом. Лишь кучки полицейских в полном вооружении и со щитами на периферии митинга, всего пара сотен человек, безучастно смотрели на оратора, покуривали. Они еще и не такое видели. Рядом с ними суетилось несколько корреспондентов, в основном немецких. Бурное обсуждение прибытия инопланетян давно уже не новость.

Высокий, с ухоженной бородой и намечающимся «пивным» животом специальный корреспондент общественной телекомпании ARD: Фрайгерр, запахнул потуже ворот куртки и презрительно скривился. Что за бред она несет? А если это действительно вторжение? Пришельцы игнорируют все попытки связаться с ними. Почему? Это невольно наводит на подозрение, что их цели не так чисты как уверяет фрау. Но двадцать лет работы на телевидении приучили его к известному цинизму. Все эти лидеры общественного мнения действуют по одному шаблону. А зачем напрягаться? Это в одиночку человек способен на критическое мышление, а в толпе лишь очень немногие, только настоящие личности, которых, увы, не много. Там действуют иные законы чем в повседневной жизни. Еще древнегреческий мудрец Солон заметил, что один отдельно взятый афинянин — это хитрая лисица, но, когда афиняне собираются на собрания, имеешь дело со стадом баранов. Роль вожака заключается в том, чтобы создать веру, неважно во что. Для этого надо воздействовать не на разум, а на чувства — испытанный прием демагогов. Рассуждения и доказательства не нужны. Требуется утверждение и повторение этого утверждения и чем более оно будет кратким и, чем проще и нелепее выдумка, тем больше у демагога шансов на успех. Пусть что хотят болтают, его дело все снять и прокомментировать!

— Иоганн, — произнес Фрайгерр, притрагиваясь к плечу оператора, — сними общий вид этого бедлама.

Тот, не отрываясь от экрана камеры кивнул и медленно развернулся на девяносто градусов, беря в прицел собравшихся на улице демонстрантов: мужчин, женщин и представителей модных в Европе других гендеров, молодых и старых, полных и худых.

— Сбрендившие от ненависти особи, — продолжала кликушествовать женщина, — верно подметили, что в больших кораблях многочисленный экипаж. Но что это означает? Это означает, что их планету постигла катастрофа или прогнали враги. Значит нам несказанно повезло, мы можем оказать Высшему разуму неоценимую помощь!

Корреспондент вновь поморщился. Ну что она несет! Разве можно так однобоко воспринимать действительность? Внезапно его внимание привлекло здание на периферии митинга. Распахнулись ворота ближайшего дома, расположенного метрах в ста, оттуда вышло трое, похожие словно близнецы: крепко сбитые, с короткой стрижкой, тяжелая обувь в полувоенного вида черных куртках-бомберах.

Чувствовалась в них какая-то агрессия и Фрайгерр приложил к глазам ладонь. Один из короткостриженных обернулся к товарищам и ткнул пальцем в сторону оратора а потом из рукава куртки выпала короткая полицейская дубинка.

Внезапно и резко, словно топор по натянутому канату пришло понимание. Выцветшие светло-голубые глаза мужчины расширились. Это скинхеды или еще кто-нибудь придерживающийся противоположных взглядов и драки не избежать.

— Иоганн! — дрогнувшим голосом произнес корреспондент, рука крепко схватила оператора за предплечье, — смотри, тут, похоже, наклевывается драка. Вторая вытянулась по направлению к странной троице. Это словно стало сигналом. Скинхеды, если это были скинхеды, с ревом кинулись на толпу а из черного провала двора выбегали все новые и новые вооруженные люди. С высоко поднятыми над головой палками, арматурой или дубинками в руках они бросались на толпу. Навстречу им с ревом, почти заглушившим крики паникующей толпы: «Скинхеды!» кинулись крепкие молодые парни, отличающиеся от оппонентов только цветом одежды: такие же не стесняющие движение куртки, прочная обувь и главное лица, не изуродованные излишним пацифизмом. Зеленые и прочие ЛГБТ давно обзавелись группами поддержки, обеспечивающими безопасность.

Все дальнейшее происходило быстро, очень быстро.

Полицейские зашевелились, кинулись наперерез, но поздно, слишком поздно. Противники сцепились. С размаху задубасили битами и железными арматурами. Бешенные выкрики, мат, глухой стук соударяющихся палок, смешались в жуткую какофонию. На мостовую брызнула первая кровь. Через секунды драка превратилась в дикую свалку, где каждый сам за себя.

— Снимай, снимай, — проорал в ухо оператора корреспондент. Да за эти кадры он еще дополнительную премию с компании слупит! Настоящий эксклюзив!

Вот короткостриженый боевик зеленых с разворота пробивает ногой в грудь оппоненту. Охнув и коротко простонав, боец падает на окровавленную мостовую.

Рядом размашистым хуком сносят на затоптанный асфальт его неудачливого товарища.

Двое боевиков криком молотят упавшего скинхеда с арматурой по голове, по бокам — не важно, вопли боли упавшего почти не слышны.

Высокий, по два метра боевик бьет ногой по ребрам в каратистком стиле скинхеда с рваным шрамом на лице от рта до виска, развернувшись на сто восемьдесят градусов, тот рухнул на асфальт.

Из-за спин боевиков выскочил патлатый парень, в руке блеснул нож и тут же вонзился в тело. Скинхед, согнулся, между прижатыми к животу пальцами проступило алое. Подскочил боевик, с разбегу ударил по голове нунчаками. Стук, словно от удара по стволу дерева, взгляд скинхеда стекленеет. Словно подкошенный, рушится на грязный асфальт.

Рядом лежит в расплывающейся под ним луже крови лысый парень. Тело сотрясает крупная дрожь, отходит. Глаза закатились, открывая страшно блестящие белки.