Создатель звезд - Олаф Стэплдон Страница 6

Новости облетели всю страну, разумеется, искаженные таким образом, что не оставляли никаких сомнений, что этот акт – последняя проделка сексуальных маньяков с противоположной стороны Ла-Манша. За какой-то час настроение Лондона резко изменилось, и все население Англии впало в припадок первобытной ненависти, куда более непомерной, чем та, что проявлялась в войне с Германией. Британские военно-воздушные силы, полностью снаряженные и хорошо подготовленные, были направлены на Париж.

Тем временем во Франции пало милитаристское правительство, и управление перешло к партии мира. Пока улицы все еще были переполнены его митингующими сторонниками, упала первая бомба. В понедельник утром Париж был уничтожен. Затем последовало несколько дней сражений между силами морской артиллерии и настоящая бойня мирного населения. Несмотря на французскую храбрость и отвагу, более превосходная организация, лучшая оснащенность и осмотрительная смелость британских воздушных сил вскоре создали обстановку, при которой с земли не смог взлететь ни один французский самолет. Но если Франция оказалась разбита, то и Англия была слишком сильно покалечена, чтобы продолжать закрепление своего успеха. Каждый город и в той и в другой стране был полностью разорен. Голод, беспорядки, грабежи и мародерство, а над всем этим – быстро нарастающее и совершенно бесконтрольное распространение болезней, разлагающее оба государства и создающее передышку в войне.

Разумеется, прервались не только военные действия. Сами нации были слишком дезорганизованы и разбиты, чтобы продолжать даже ненавидеть друг друга. Усилия обеих стран были направлены лишь на попытку предотвратить полное вымирание от голода и эпидемий. И в этой восстановительной работе они всецело зависели от помощи со стороны. Управление обеими странами было временно возложено на Лигу Наций.

Очень важно сравнить настроение в Европе тех дней с тем, что последовало за европейской войной. Хотя раньше и имели место реальные попытки объединения, разногласия и подозрительность продолжали иметь место в национальной политике стран. Было множество ожесточенных споров о гарантиях безопасности без потерь и репараций; продолжалось деление всего континента на два противостоящих лагеря, хотя к тому времени это было чисто искусственное, скорее сентиментальное обстоятельство. Но после англо-французской войны стало преобладать совсем другое настроение. Не было разговоров о репарациях, не было попыток поиска безопасности путем союзов. Патриотизм просто постепенно утих на время под влиянием чрезвычайного бедствия. Два враждующих народа взаимодействовали с Лигой в работе по возрождению не только самих себя, но и друг друга. Такое изменение сущности произошло отчасти благодаря временному упадку всей национальной организованности, отчасти благодаря быстрому росту влияния в каждой нации пацифистской и антинационалистической Лейбористской партии, отчасти благодаря тому факту, что Лига оказалась достаточно мощной, чтобы расследовать и опубликовать всю историю начала войны и представить каждую из сражающихся сторон самой себе и всему миру в неприглядном свете.

Мы только что рассмотрели некоторые подробности инцидента, выделяющегося в истории человечества как, возможно, наиболее драматичный пример события с мелкой причиной и с гигантскими последствиями. Судите сами. Из-за какой-то ошибки или просто неисправности в приборах французский пилот отклонился от курса и потерпел крушение в Лондоне сразу после предложения о мире. Не случись этого, Англия и Франция не были бы почти полностью уничтожены. И будь война остановлена в самом начале, как это почти и случилось, партия разума во всем мире обрела бы значительную силу; робкое стремление к объединению обрело бы уверенность, которой ему не хватало, доминировало бы над человеком не только во время ужасного отвращения после каждого спазма национального противостояния, но и как постоянная политика, основанная на утвердившемся доверии. В действительности баланс между импульсами торможения и развития человека в это время был столь хрупким, что если бы не этот мелкий инцидент, то движение, которое было запущено призывом англичан к миру, могло бы продвигаться уверенно и быстро к объединению человеческой расы. И тогда оно могло бы достичь своей цели раньше, а не позже периода деградации разума, который был фактическим результатом длительной эпидемии войн. И, таким образом, Первый Век Тьмы мог бы так и не наступить.

3. Европа после англо-французской войны

Едва заметные прежде изменения теперь начали оказывать свое влияние на весь мыслительный климат планеты. Было прекрасно видно от Америки до Китая, что эта война была всего лишь незначительным нарушением покоя, едва ли большим, чем скандал между задиристыми спорщиками, всего лишь эпизодом из жизни дряхлеющей цивилизации на склоне лет. Выраженная в долларах компенсация убытков не была впечатляющей ни для богатого Запада, ни для потенциально богатого Востока. Британская Империя, это уникальное причудливо переплетенное дерево народов, потеряла с этого момента свое былое значение в мировой дипломатии; но поскольку связи, удерживавшие эти народы вместе, теперь стали носить в основном духовный характер, Империя не развалилась от несчастий, обрушившихся на ее жизненный ствол. Разумеется, общий страх перед американским хозяйственным империализмом способствовал тому, что колонии сохраняли преданность.

Однако эта незначительная ссора на самом деле была непоправимым несчастьем с далеко идущими последствиями. Потому что, несмотря на те различия в характерах, которые толкнули Англию и Францию в конфликт, они содействовали, хотя отчасти и невольно, в сдерживании и очищении европейского менталитета. И хотя их ошибки сыграли большую роль в разрушении западной цивилизации, достоинства, из которых выползли эти пороки, были необходимы для спасения мира, скатывающегося к безудержному фантазерству. Несмотря на укоренившуюся слепоту и скудость французской международной политики и даже еще более гибельную робость английской, их влияние на культуру было вполне благотворным и в тот момент крайне необходимым. Потому что, имея полярные взгляды во вкусах и идеалах, эти два народа были тем не менее одинаковы в склонности к сомнениям, и их лучшие представители были более способны к расчетливому и в то же время приводящему к действиям рассуждению, чем другие представители Запада. Именно эта особенность и послужила источником их характерных ошибок – английская осмотрительность, доходившая порой до смертельной трусости, и известное французское близорукое самодовольство и хитрость, которые выдавались за реалистичность. Английский ум имел несколько разновидностей. Но в целом он был очень широко распространен, из этого и проистекало особое английское влияние на мир. Относительно обособленный, скептический, осторожный, практичный, более терпимый, чем остальные, потому что более самодовольный и менее склонный к страстям, типичный англичанин был способен на благородство и на неприязнь, на героизм и на трусость или циничный отказ от намерений, провозглашенных как жизненно важные для нации и всей расы. Сходные черты французов и англичан могли быть преступными по отношению к человечеству, но только по-разному. Француз вредил слепо, посредством странной неспособности беспристрастного отношения к Франции. Англичанин же вредил через малодушие и трусость и с открытыми глазами. Среди всех наций они выделялись единением общих ощущений и взглядов. Но точно так же из всех наций они были наиболее готовы отказаться от своих взглядов во имя общего здравого смысла. Отсюда и их репутация как вероломных.