Инфер-5 - Дем Михайлов Страница 6

— А здешним?

— Сборщики должны собирать. Если не ленишься и в хорошем контакте с фурирами — живешь припеваючи. Слушай… я тебя подлечу… и сходи ты к гоффуриру Замроду. Покайся. Ну избил ты кого-то… и что? Праздник же. У тебя есть оправдывающие причины — достаточно глянуть на твою спину…. Тебя кто так? Фурир Нашхор? И его дружки?

— Ага.

— Эти ублюдки любят тренировать удар на беззащитных… а ты ведь только мычал что-то и едва слова выговаривал… все равно не жилец… Но теперь, когда ты в себя пришел, твоя ценность резко выросла.

— Да что ты?

— Вон мышцы какие — сталь! Такой как ты может стать отличным работягой. Такие в каждой бригаде нужны. Ты главное, если сегодняшний день переживешь и все нормально будет, поговори с Нашхором. Скажи ему внятно, чтобы он больше к тебе не лез.

— Ага — кивнул я.

— Нашхор тот еще бдан… но я могу за тебя пару слов перед ним замолить. Бесплатно. Раз уж у тебя мозги ожили.

— Круто…

— Хочешь я его прямо сейчас позову? Он тут по соседству вроде как праздник отмечает…

Врезавшийся в прилавок короткобородый мужик поспешно заговорил, глотая слова от возбуждения:

— Зорга! Зорга! Там такое! Нашхора убили! И Зивса с Зовсом! Там же вальнули! Кровищи! А за лагерем, там на дюнах — пятна крови! Но никаких тел нет! Может их тангтары забрали?! И нигде нет папы Гольдера! И парни его пропали! Вот дерьмо, а?! Если мертвы — у нас куча трупов. Давно такого праздника не было!

Вывалив рвущуюся из него словесную бессвязную херню, он убежал разносить свою весть дальше. А я удивленно уставился на замершую надо мной с губкой старшую нурсу:

— А че не лечим?

Ей потребовалось несколько секунд, что переварить услышанное. И еще секунда, чтобы сделать вывод. Пропитанная лекарственной мазью губка морозной благодатью снова опустилась мне на плечи:

— Ты?

— Ну да — спокойно признал я.

— У Нашхора был револьвер с тремя патронами. Он хвастался.

— Как раз хотел глянуть на револьвер. Не против?

— Я тебе подлечу…

— Ага.

— И можешь стреляться.

— А че так?

— Ты придурок… Ты убил надсмотрщиков.

— Так сегодня праздник… — ухмыльнулся я, вспоминая, как умер долбанный Нашхор.

— Ты понимаешь кто они такие?

— Дохлые хренососы?

— Они власть! Система!

— Это не система — качнул я головой и поморщился от боли в шее, где судя по ощущениям не хватало изрядного лоскута кожи — Ты путаешь, нурса. Это системная отрыжка… блевотина, что скисла, запузырилась и решила, что ей дозволено все.

— Им дозволено все! Они власть в Сорокушке и вообще во всей Зоне! Над ними только Башня…

— Башня — повторил я — Башня в каждом из миров, да?

— О чем ты?

— Да так… продолжай пугать меня. От этого прохладней…

— Может ты все же сожрал ту личинку? И сидишь обдолбанный? Слышишь крики? Это по всему лагерю распространяются вести о случившемся. Праздник кончился. Но до заката не тронут. То есть у тебя еще пара часов. А потом за тобой придут…

— И?

— И все… дальше у тебя только два варианта, Влуп.

— Оди…

— Да какая уже разница как тебя звали при жизни?

— А ты умеешь шутить — тихо рассмеялся я и от моего смеха она невольно вздрогнула, подалась неосознанно назад.

— Придурок…

— Ты говорила про два варианта.

— Первый самый простой — коллегиал фуриров..

— Че? Кто?

— Коллегиал надсмотрщиков… так уж называют этот вечерний послепраздничный сбор… Они соберутся и начнут выслушать обо всем, что случилось во время праздника Смакендритт. Ты знаешь, значение название?

— Вкус свободы?

— Смысл именно такой — кивнула Зорга — Но по сути это звучит как «Вкус дерьма». Почему? Потому что свобода — это дерьмо.

— Да ну?

— Да — убежденно кивнула девушка, пинцетом доставая из раны на плече грязь — Свобода — это анархия, анархия — это безответственность, неподотчетность и безнаказанность, что означает — дерьмо! Ведь если каждый будет делать что ему вздумается… убивать кого вздумается… это приведет к беде. Поэтому есть каста фуриров, поэтому есть Вилка, откуда следят за порядком в Зоне. Каждый получает работу и нормальную оплату. Каждый подчиняется, знает свое место и поэтому живет счастливо. А когда надоедает подчиняться — нам дают раз в месяц чуток побеситься — праздник Смакендритт. С утра до заката твори что хочешь. Получи свою свободу, планк. И поймешь — ну ее нахрен эту свободу! Пусть фуриры и дальше командуют — но заодно и защищают.

— Ты спрятала младших нурс в свой лазарет, Зорга — напомнил я.

— Это подтверждает мои слова! Свобода — дерьмо! Так фуриры доказывают каждой здешней бабе — без их присмотра ее будут насиловать по пять раз в день! Да у них кнуты и порой нерадивый получает свои удары. Но это ему на пользу! Зато если изнасилуешь — тебя забьют кнутами до смерти!

— А если трахнешь силком в праздник — можно откупиться бутылкой самогона, да?

— Ну…

— Херовая у вас тут житуха, нурса Зорга. Бойся праздника — трахнут! Так что там за два варианта?

— Если фуриры сочтут, что заотдыхавшийся сборщик перебрал со свободой, они назначат ему суровое наказание. Испытание голодом — самое маленькое из них. Тебе наденут специальный намордник и будут его снимать только три раза в день — чтобы дать выпить воды. Следующее по степени тяжести наказание — кнутом. Разрешено не больше тридцати ударов, но если ты хорошо владеешь кнутом, то…

— Этого хватит, чтобы забить насмерть или искалечить — кивнул я — Продолжай.

— Иногда эти два наказания назначают вместе. Десять ударов кнутом и три дня голода… Голод вообще больше пяти дней не назначают. И это самые легкие наказания. Дальше гораздо хуже. Например, наказание жаждой. Это почти самое страшное — на этом солнцепеке… А ведь надо работать, в теньке не отсидишься. Хорошо еще, что наказание жаждой не может длиться больше трех дней. Ну и последнее наказание — бойкот.

— А? Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Со мной никто не будет разговаривать?

— Тебя никто не возьмет на работу — терпеливо пояснила Зорга, начиная обрабатывать раны у поясницы — Наклонись чуть вперед.

— А раз я не получу работу…

— Ты не получишь пресной воды. Любой, кто захочет тебе помочь хотя бы одним песо или просто глотком грязной воды, тут же станет врагом фуриров. Никто не рискнет.

— Ясно. То же самое, что наказание жаждой.