Чеченский этап. Вангол-5 - Владимир Прасолов Страница 6

– Хорошо, Арчи, молодец, давай еще, – похвалил его Кольша и отвернулся к реке. Когда он, через мгновение, забросив снасть, вновь обернулся назад, Арчи уже не было.

К позднему вечеру Кольша с Арчи уже были готовы к походу. Четыре десятка посоленных и слегка подвяленных на костре харюзов и три разделанных крупных зайца было им вполне достаточно. Арчи, набегавшись, сытый, лежал на камне в лучах заходящего солнца. Он дремал, но был настороже, его уши то и дело вздрагивали, и он, иногда, приподнимал с лап голову, вслушиваясь в звуки тайги. Он чувствовал, что хозяин им доволен, и был от этого счастлив. Он столько лет ждал его, и дождался, теперь опять они, как и раньше, снова вместе.

Кольша и удивлялся, и радовался за своего пса. Тогда, давно, он оставил Арчи у своего знакомого в деревне. Он, конечно, обещал за ним вернуться, но и предположить себе не мог, что произойдет это через столько лет и пес его не забудет. А тот, мало того что не забыл, казалось, стал понимать его с полуслова.

Утром Кольша, спрятав в ручье лодку, взяв из инструмента все самое необходимое, двинулся в тайгу по едва видной, сильно заросшей лесовозной дороге. Дорога-то и в те времена не оправдывала своего названия, а теперь была вообще брошена, после войны здесь никого не было. Поубавила война таежного мужика, да и так далеко на лесоповал не с руки стало ездить. Однако человечий след Кольша таки заметил, кто-то не так давно прошел этим путем. Это насторожило его по привычке, но он сразу успокоил себя – он же дома и Арчи рядом. Пес подошел, понюхал след и, вильнув хвостом, спокойно побежал впереди. К вечеру они пришли к старой стоянке лесорубов, но от нее остались одни головешки. Все сгорело, давно, уже молоденькие елки поднялись на месте большой избы, где когда-то Кольша впервые увидел портрет Сталина.

Небо, еще с полудня, потихоньку затягивало тучами, потом стало задувать прохладной сыростью. Кольша глянул, как муравьи спешно заделывают ходы в своем большом доме. Да, быть крепкому дождю… Еще раз оглядевшись, развязал мешок и вытащил топор. Жаль, все погорело здесь, переждать непогоду негде. Придется делать шалаш, подумал Кольша и стал сооружать укрытие на ночь.

Первые капли дождя упали на непробиваемую еловую крышу, когда Кольша и Арчи, уютно устроившись под ней, ужинали жарким из зайчатины. Костер, прикрытый кусками толстой коры, тлел жаром, дождь не давал ему разгореться, но и потушить не мог. Несколько раз полоснуло ярко по небосводу, а потом раскатисто и мощно ударил гром. Вот чего не любил Арчи, так это грозу. Он задрожал и всем телом прижался к хозяину, поскуливая, уткнул свою морду ему под руку.

– Все хорошо, Арчи, не боись, ты же со мной, – успокаивал его Кольша, поглаживая вздыбившуюся холку собаки.

Сам Кольша, как ему казалось, не боялся ничего, в свои семнадцать лет он повидал уже такое, чего многие и за всю жизнь не увидят. Недаром, в эти-то годы, голова его была совсем седой. Только голубые глаза под черными бровями как-то мягко светились необычной теплотой и любовью ко всему окружающему миру. И вообще, высокий ростом, стройный, он был крепок не по годам, вынослив и спокоен. Потому как уверен был в себе, в своих силах. Всегда уверен. От этой уверенности все вокруг становилось простым и понятным, наполнялось смыслом. Кольша с большой жаждой познавал и познавал этот сложный, противоречивый, но одновременно удивительно гармоничный мир природы. Он с трепетом в душе вдыхал этот воздух, воздух его родины, его земли…

Этот мир не был ему враждебен, в отличие от того, который часто приходил к нему во снах. Кольша научился запоминать свои сны, более того, действовать в них вполне осознанно, это делало его жизнь интересней. Иногда несколько ночей подряд во сне он видел себя в событиях своего прошлого, и не самого хорошего. Он пытался по-новому прожить, изменить что-то, не допустить беду, но, увы, если во сне и получалось что-либо, то наяву все оставалось по-прежнему в прошлом, постепенно забывающимся, уходящим.

С миром природы Кольше было просто. Другое дело люди. Этот мир был для него непостижим. Слишком сложно и непонятно, порой бессмысленно, часто жестоко поступали те, с кем ему пришлось столкнуться по ходу жизни. Он встречал и хороших, добрых людей, с которыми был бы рад провести всю жизнь, но они уходили, оставляя его один на один с другими, готовыми эту жизнь у него отнять… Ему пришлось бороться за жизнь, сражаться, убивая врагов. За годы скитаний он протерял многих, ставших близкими ему людей и теперь возвращался на свою родину, в надежде найти кого-то из старых друзей и, возможно, обрести новых. Один из них уже был рядом с ним, верный и преданный, лохматый Арчи, согревавший сейчас его в сырой таежной ночи.

Утром распогодило, и уже к полудню подсушило так, что Кольша решил двигаться дальше. На очереди была стоянка у ручья, где, когда он уходил, мыли золото беглые заключенные. Один из них, Сергей, потом стал другом и наставником Кольши. Они расстались на фронте, в самые тяжелые дни обороны Сталинграда. Кольша, так уж случилось, попал в плен. Он уверен, что его друг и командир погиб как герой. Иначе быть просто не могло. Сейчас он понимал, что тогда Лемешев, из окружения отправляя его с донесением в штаб, просто спасал ему жизнь. Потом было то, о чем Кольша не любил вспоминать. Но он бежал, он вырвался из плена и смог вернуться домой. Это было главным. А как это было, не важно. Те несколько лет ему было приказано забыть, и он о них забыл. Все эти мысли не мешали Кольше вспоминать тропу, по которой они с Арчи быстро шли, и уже к вечеру они были у того памятного ручья. Небольшой шалаш из лапника, ужин, и ночь поглотила Кольшу с Арчи. Ручей шуршал в тихой ночи ветками кустарника, наполняя ночную мглу криками какой-то испуганной птицы и непрерывным рокотом водного потока, шлифующего скальные выходы.

К вечеру следующего дня Кольша с замиранием сердца подходил к своей деревне, вернее, к тому, что от нее осталось. Он помнил, как деревня горела, как рушились вековые срубы изб, изрыгая снопы искр и клубы дыма из своих пылающих недр. Он решил посмотреть, навестить кладбище, а потом идти дальше, туда, куда ушли его земляки, когда в его деревню нагрянули каратели. Именно каратели, по-другому он их теперь не называл. Перед спуском к селению Арчи насторожился и, коротко гавкнув, скрылся впереди. Кольша ускорил шаг, заодно обратив внимание на то, что тропинка, еще недавно еле заметная и заросшая, вдруг обрела нормальные черты. По ней недавно ходили, это уже была нормальная таежная тропка, набитая и ухоженная. Кольша услышал лай собак. Сердце дрогнуло, в деревне кто-то жил. Вот-вот должна показаться околица, Кольша чуть не бежал. Навстречу ему, чуть не столкнувшись, вылетел Арчи. Он прыгал, поскуливая, махал хвостом и вообще, казалось, стал сам продолжением своего хвоста. Пес радовался. Кольша увидел, наконец, деревню. Один рубленный из свежего кругляка дом с пристройками стоял на месте большого когда-то селения, но и это для Кольши было большим счастьем. Он поправил на себе одежду, по-армейски подтянул ремень и спокойно пошел к дому. Его уже приметили и ждали. Арчи своим появлением поднял шум, местные собаки, окружив его кольцом, на своем языке выясняли, кто таков и откуда взялся. Кольша пришел Арчи на помощь, поскольку атмосфера встречи накалялась. Арчи, вероятно, хотел отстоять давно утраченные им права вожака деревенской своры, и, если бы Кольша не запустил в собак куском какой-то деревяхи, дело бы дошло до потасовки.