Банной горы хозяин - Сергей Щеглов Страница 58

– Пойдемте, – сказал Григорий, неожиданно поднявшись на ноги. – Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. У меня кое-что припасено, на что вам будет любопытно взглянуть.

Он специально привез меня сюда, понял Валентин, чтобы показать. Хороший класс вербовки – увиденное действительно запоминается куда лучше, чем просто услышанное. Но что такого особенного можно показать в самом обыкновенном двухэтажном доме? Мумию большеглазого инопланетянина? Говорящую голову верховного тамплиера?

Теряясь в догадках, Валентин последовал за Григорием. Вместе они спустились с веранды, обогнули дом и вошли в него с черного хода, через низкую дверь с притолокой, носившей явные следы ударов головой. За дверью открылся пологий спуск в высокий подвал, освещенный пробивавшимися через маленькие окошки яркими лучами солнечного света. Подвал казался пустым, но Бублик так громко запросил разрешения подхарчиться, что Валентину даже не понадобилось включать магическое зрение, чтобы понять: пустота эта – всего лишь иллюзия для посторонних.

– Здесь у меня памятные вещи лежат, – сказал Григорий, остановившись посреди пока еще пустого подвала. Валентин услышал, как сама собой закрылась входная дверь, и отметил воцарившуюся в подвале пещерную тишину. – Обычно я сюда один прихожу, когда на душе непокой или разговор предстоит тяжелый; а сегодня утром не успел, в городе задержался, вот и решил вместе с вами заглянуть. Видите что-нибудь?

– Ничего, – развел руками Валентин. – Иллюзия пустоты?

– Верно догадались, – улыбнулся Григорий. – Обычно колдуны иллюзии предметов создают, а я вот люблю по-простецки, нет ничего, ну и ладно. Экономия Силы получается, да и защита от любопытных лучше любых замков да всяких новомодных лучей смерти. Одна незадача – чтобы посмотреть самому, заклинание развеивать приходится. Но чего только для дорогого гостя не сделаешь!

С этими словами Григорий приложил левую ладонь к правому запястью и на мгновение низко наклонил голову. Валентин любопытства ради глянул на творимое заклинание магическим зрением – да, обычное рассеивание иллюзии, причем очень качественно сделанной иллюзии, с минимальными затратами на рассеивание. Свет в подвале на мгновение померк, а потом снова засиял – но на этот раз его источником были не восемь квадратных окошек под потолком, а шесть полукруглых канделябров с сотнями горящих свечей в каждом.

Настоящий музей, подумал Валентин, оглядываясь по сторонам. Вдоль стен стояли аккуратные деревянные шкафчики с идеально прозрачными стеклами, заметными лишь по отражающимся в них огонькам свечей. Во втором ряду от стены располагались открытые кверху музейные стеллажи, в которых на белом бархате лежали весьма любопытные предметы. Под почти невидимым стеклом первой от входа витрины Валентин заметил самую что ни на есть волшебную палочку и невольно сделал шаг в ее направлении, с трудом удержавшись, чтобы не просканировать потенциальный ключ к Черному Камню всей мощью своей магии.

– Это далекое прошлое, Валентин Иванович, – произнес Григорий, становясь рядом с Валентином. – Моя первая волшебная палочка, начало шестнадцатого века, точнее уже и сам не скажу, много лет миновало. Я этот шкафчик давно уже не открываю, дереву вреден воздух нынешней России. Пройдемте чуть дальше, я покажу вам более близкие к нашей теме экспонаты.

Миновав три стеллажа, Григорий остановился у четвертого, в котором одиноко возлежал на неизменно белой подкладке грубо сработанный черный револьвер с длинным стволом. Он так сильно контрастировал с предыдущими явно магическими экспонатами, что Валентин даже включил магическое зрение и несколько секунд таращился на совершенно безобидное орудие убийства. Разумеется, безо всякого результата.

– Это мой самый памятный экспонат, вечное напоминание о прошлых ошибках, – сказал Григорий, щелкая встроенным в стекло металлическим замочком. – Одна тысяча девятьсот шестнадцатый год, совершенно обычный, как сами видите, револьвер. А между тем выстрелом из этого револьвера была убита Российская империя. Наша Российская империя…

– Ваша? – вкрадчиво уточнил Валентин.

– Ну конечно же, наша, – вздохнул старец Григорий. – Мы здесь больше пятисот лет живем, Марциан с пятнадцатого века, я с шестнадцатого. Ордынцев теснили, земли в Московию собирали, церкви строили. С деревянного храма в Пскове начинали, а через пятьсот лет великой страной владели, да не удержали… Вот что для вас, Валентин Иванович, значит корпорация «Будущее»? Свое родное детище, средоточение всех трудов и помыслов. Вот только вы фирму свою три года строили, а мы свою Российскую империю – пять долгих веков.

– А потом ее убили, – кивнул Валентин. – В восемнадцатом, вместе с Николаем Вторым?

Григорий качнул головой.

– Нет, – ответил он. – Никому уже не нужен был тогда Николай, да и раньше он ничего не решал. Из револьвера этого другого человека убили, настоящего. Я специально в Англию ездил, чтобы револьвер этот выкупить; серьезную ошибку мы тогда совершили, ошибку, о которой всегда помнить должно.

– Другого человека? – переспросил Валентин, лихорадочно перебирая в памяти события двадцатого века. Кого же? Столыпина? Эрцгерцога Фердинанда?

– Не гадайте напрасно, Валентин Иванович, – прищурил глаза Григорий. – Людям свойственно украшать не только свои жилища, но и свою память. Среди тех, о ком вы сейчас наверняка подумали, нет важных персон. Империя рухнула, когда был убит всеми ненавидимый, абсолютно бесполезный с людской точки зрения человек. И ладно бы только с людской – нас, бессмертных колдунов, точно так же обвели вокруг пальца.

– Кто обвел? – спросил уже донельзя заинтригованный Валентин. – Неужели иллюминаты?

– Тогда мы еще не знали этого имени, – кивнул Григорий. – Но нас другое незнание погубило: мы не знали тогда истинного положения дел в империи. А вот иллюминаты знали; и когда британский офицер Освальд Рейнер стрелял из этого в пистолета в голову Григория Распутина, он не просто рассчитывал сепаратный мир с Германией предотвратить. Он невысказанный приказ иллюминатов исполнил – разрушить бюрократическую машину Империи, убрать из цепочки людских связей ключевое звено.

– А я слышал, что Распутина убил Пуришкевич, – заметил Валентин. – Впрочем, меня там не было…

– Пуришкевич, – улыбнулся Григорий, – ну как же, конечно, он ведь сам об этом в мемуарах писал. История, Валентин Иванович, пишется лишенными власти людьми под диктовку людей, власть сохранивших. Ну а уж этим людям иногда мы подсказываем, что надобно написать, а иногда они и сами смекают, что говорить, а о чем молчать следует. Что Февральская революция в России была Англией организована, вам кто-нибудь говорил?

– Я только слышал, что Ленин был германский шпион, – улыбнулся Валентин. – Так, выходит, иллюминаты у нас – английские подданные?

– Нет, – перестал улыбаться Григорий. – Английский орден тоже был обманут, а вместе с ним и британское правительство. Вместо продолжения войны англичане получили революцию в России, приведшую к власти прогермански настроенного диктатора. В отличие от английской разведки иллюминаты точно знали, что в сельской России уже началась крестьянская война.