Звезда Полынь - Вячеслав Рыбаков Страница 56

Нет, Вовке все это по фигу…

И он прав. У него свои проблемы».

Мальчик, неприязненно хмурясь, терпеливо ждал. Чувствовалось, что еще минута-другая, и он встанет и уйдет — вероятно, плюнув.

А, собственно, с какой стати, сообразил Журанков, он будет откровенничать с невесть откуда свалившимся отцом по паспорту?

Если не пошлет ко всем чертям — это подвиг…

— Ладно, лирику побоку, — сказал Журанков, выдавив улыбку. — Мне тут про тебя рассказали странную историю, и я всего-то хочу знать, правда это или нет.

В глазах Вовки дернулось брезгливое негодование. Или страх?

Нет, не страх, а что-то такое…

— Кто рассказал? — напряженно спросил он.

— Я тебе потом изложу свою историю, если захочешь. Но сначала ты расскажи. Вроде как ты с пистолетом носишься… Стрелял в кого-то…

Вовка ощутимо вздрогнул.

Уставился в землю, задумался. Лицо его было отрешенным и хмурым. Долго молчал.

— Тебе в подробностях? — глухо спросил он.

— Как хочешь.

Сын помолчал еще. Явно не знал, на что решиться.

— Тут на днях, — не поднимая взгляда, бесстрастно начал он потом, — я с одним товарищем, который должен был меня подстраховать и вообще… он старший, он контролировал, это было третье посвящение… Мы пошли к одному сказать, чтобы он выметался обратно из России туда, откуда пришел. Он вроде как врет тут. Приехал из Европы и, младший воевода сказал, чего-то врет. А его слушают. Он знаменитый. Мне нужно было его пугнуть. И мне воевода дал пистолет. Надо было, если он заартачится, стрельнуть ему под ноги. Так воевода поставил задачу, я точно помню. Но все пошло через задницу.

Вовка помолчал, переводя дыхание. Сглотнул. Коротко, виновато покосился на внимательно слушавшего Журанкова. Вовсю чирикали неунывающие воробьи.

— Я плохо помню, все получилось очень быстро. Тот хотел забрать у меня пистолет. Он спокойный был такой, не верил, что я всерьез. Я… Я и сам бы пистолет не отдал нипочем. Я его уже снял с предохранителя. Чтобы, если что, сразу под ноги ему. Но мой товарищ, наверное, подумал, что у меня духу не хватит. Он сзади стоял. Наверное, он подумал, что тот у меня отберет пистолет. Он взял меня за руку, потянул… как-то… Я даже не понял как. Как-то курок нажался. И… прямо в живот…

Вовка сглотнул. Журанков забыл дышать.

Боже милостивый, у него прямо рвалась сейчас с губ фраза, которую он столько миллионов раз слышал в детстве: надо было не так!

Поздно…

Он молчал.

— А в кухне, оказывается, сидел еще какой-то жлоб. Как прыгнет оттуда! И выбил у меня пистолет. Он вообще здоров махаться, меня уделал враз. И начал метелить Ярополка. Я еле очухаться успел, а Ярополк уже с копыт… И тогда я чем попало, телефоном кажется, тому как жахну в башню! Понимаешь, это уже просто само собой получилось! Не мог же я смотреть, как товарища бьют!!

Замолчал. Опять испытующе всмотрелся в лицо Журанкова: хоть чуть-чуть его понимают или вовсе нет?

— А потом? — тихо спросил Журанков.

— А потом мы ноги сделали.

— А потом?

— Потом домой пришел, стал телик смотреть… Самого трясет… — Помолчал. — Если честно, до сих пор трясет. Первый раз сегодня мышцу покачать выбрался, все дома сидел носом в стенку… А тебе-то чего? — вдруг панически крикнул он, сообразив, что будто под гипнозом разоткровенничался с совершенно незнакомым человеком.

Ему не с кем поговорить, понял Журанков с состраданием и тоской. Ну, просто совсем не с кем… Мать честная, что же делать-то?

Да откуда мне было знать, насколько он тут одинок?

— Ты сам-то слышал, что именно он врет, этот…к кому вас послали?

Вовка, снова уставившись в землю, отрицательно помотал головой.

— Ты потом опять уже встречался с воеводой или с Ярополком?

Язык отказывался выговаривать эти чучельные слова.

Пришлось.

Вовка снова отрицательно покачал головой.

— Что собираешься делать?

Вовка пожал плечами.

— Как же ты туда попал? — совсем тихо спросил Журанков.

— Познакомился… — так же тихо ответил сын.

— И зачем?

Вовка помолчал, пытаясь найти слова.

— Ну надо же как-то Родину спасать… — проговорил он без затей и оттого особенно беззащитно.

Журанков коротко вздохнул.

— А теперь я расскажу тебе свою историю, — сказал он. — Вчера меня нашел совершенно незнакомый человек. Подошел и сказал: ваш сын связался с бандой фашистов. Убил одного человека и искалечил другого. На пистолете и на телефонном аппарате его отпечатки пальцев, а пистолет и телефон — уже в милиции. Конечно, в милиции не знают, чьи это отпечатки, ваш сын не рецидивист, и в картотеке его нет. Но если вы откажетесь с нами сотрудничать, мы найдем способ навести милицию на вашего сына. Доказательства бесспорные, не отвертеться: двойное убийство на почве национальной ненависти. Засудят не по-детски.

Вовка помолчал.

— А что значит сотрудничать? — глухо спросил он потом, не поднимая головы. Он так и смотрел в землю.

— Это значит передавать им военные и космические секреты России, — тоже немудряще и оттого тоже нелепо и беззащитно ответил Журанков. Это походило на комедию. «Бриллиантовая рука». В направлении государственной границы движется автомобиль «Москвич».

Оказывается, все это есть на самом деле…

Журанков сменил позу. Положил ногу на ногу, сцепил пальцы на колене и уставился в небо.

— Представь себе огромный белый самолет, — медленно и негромко сказал он. — Огромный-огромный. А на нем другой. Этот другой немного меньше, но тоже большой. Больше «Бурана» раза в полтора. Но дело в другом. Главное, что он сам себе хозяин. Никакому другому аппарату такое не снилось. Двигатель у него прямоточный, и стоит МГД-генератор… Знаешь, что это? Нет? Ну, тогда неважно. Суть в том, что будет электричества завались — пока летит, сам и вырабатывает. А электричеством он впереди себя создает плазму вместо воздуха. И эта плазма его не тормозит, а, наоборот, вперед несет и дает полную свободу маневра. И у него не перегреваются борта. Вот у американцев из-за этого как раз «Коламбия» рассыпалась, семь человек погибли… А тут разогнали его на большом самолете, прямоточник включился, электричество пошло… Скорость, маневренность — как ни у кого. Полетал в космосе, вернулся в атмосферу, полетал в атмосфере, сделал что надо… опять в космос ушел… Угнаться за ним никто не может. Его даже заметить толком никто не может. Ты же понимаешь… Если бы, например, такой наш самолет в свое время один только раз пролетел на границе атмосферы и космоса над Югославией и Адриатикой, где американские корабли, — НАТО разве решилась бы Югославию бомбить? Все были бы отменно вежливы и дружелюбны, говорили бы только о международном праве, уважении к суверенитету и стремлении к мирному разрешению любых конфликтов и недоразумений… Потому что зачем говорить об очевидном? Он просто один раз пролетел…