Анабиоз. Новая Сибирь - Юрий Бурносов Страница 56

— Ты что, правда?

— Правда. Иначе никак. Ты хочешь его сохранить?

— Хочу…

— Делай.

Кирила Кирилыч был водворен в шкаф и, кажется, не выказывал никакого недовольства. Антон, чувствуя, что рука устает сжимать гранату, сказал:

— Идем?

— Пошли, — Матрос поднялся с табурета. — Но, чур, не дурить. Договор. Ты жить хочешь, я тоже. В лесу решим, как разойтись без потерь. Ты мужик, я мужик, моя карта сегодня не сыграла, что ж поделать. А мы с Золотым свалим, больше не увидишь.

«Ага, поверил, — подумал Антон. — Ищи дурака…»

— О'кей, — сказал он. — Давайте уже скорее, а то держать тяжело. И еще: сейчас Абраша привяжет тебя ко мне веревкой. Пояс к поясу. Чтоб, если ты в меня пальнешь, от взрыва уйти не успел. Веревка вон на окошке лежит, метра три, нам хватит.

Матрос покачал головой:

— Ну ты и хитрая падла, Кловун. Даже жаль расставаться.

После чего велел:

— Вяжи, Абраша.

Самое печальное, что на них никто не обращал внимания до самых ворот. Народ был занят — кто упивался одержанной победой, кто стаскивал в кучу трупы или сортировал трофеи, кто оплакивал погибших… Пятеро шедших тесно, группкой, людей, среди которых были знакомые всем Абраша, Лариса и Антон, подозрений не вызывали. Да, двое в капюшонах, ну так ведь дождик до сих пор идет. Да, у одного автомат, так подобрал, наверное. Да, один Ларису культурно так поддерживает, так грязь кругом, слякоть. И вообще, может, Ивановна куда послала.

Наверное, можно было заорать: «Бандиты!», получить очередь в спину, после чего граната, конечно, рванула бы, но Матрос с Золотым под шумок могли вполне успеть удрать. Еще бы — взрыв, суматоха… К тому же у них есть три секунды, а то и четыре, а вокруг все же не замкнутое пространство комнаты, а деревня. Нырнул за угол — и все. Даже у Матроса на веревке, и то какие-то шансы сохраняются. А вот Антон с Ларисой гарантированно гибли при любом раскладе.

Антон действительно не знал, что предпринять. А когда увидел, что ворота открыты, и подавно сник — он-то надеялся, что там, у искусственного препятствия, да еще, дай бог, охраняемого, что-то сочинится по ситуации. Черта с два: эйфория победы, ворота нараспашку, мелькнувший Киря выбежал куда-то наружу, крикнув по пути Антону:

— Как мы их, а!

Они вышли за ворота и постепенно начали удаляться.

— Ты гранату-то не урони, Кловун, — заботливо сказал Матрос. — Я подыхать не собираюсь пока, говорил уже.

— А что делать планируешь?

— В Кемерово пойдем. Дружок у меня там… был. Надеюсь, не сгинул.

Еще не поскользнуться бы… Чертов дождь, как некстати. Хотя… когда дождь кстати бывает… Если только в палатке спишь, а он по крыше барабанит.

— Далеко еще? — спросил Антон. — Может, здесь и разойдемся миром?

— Не-е, вы за подмогой кинетесь, а нам потом убегай, как лисам. Дальше идем.

Прошли дальше. Места с этой стороны Антону были незнакомые: к аэродрому ходили совсем другой дорогой. Овражки какие-то, вымоины… Прыгнуть в сторону, вдруг Матрос не успеет выстрелить, веревка потащит его следом… И что? Ларису тут же застрелит Золотой, и еще неизвестно, что там есть у немого мудака Абраши.

— Далеко еще?

— Я скажу, — в голосе Матроса звучало все больше уверенности.

— Кажись, тут, Матрос, — сказал Золотой и крикнул в рассветные сумерки: — Шкода, давай сюда! Только осторожно, тут граната!

— Чего на хрен за граната? — осведомился Шкода, выходя из-за толстого дерева. Из зарослей показались еще две рожи, совсем молодые, вроде из мокрушинских коренных. Шкода в руках держал двустволку. — Чего там за кипеш в деревне? Неужели сорвалось?

— Просрали, — сказал Матрос. — Вот Антоша Кловун нам пособил. Засланный оказался… Только тихо, у него граната без чеки в руке, а я к нему веревкой привязан. Хитрый, падла. Стрельнете — мне кранты.

— Мексиканская дуэль называется, — блеснул познаниями один из людей Шкоды. — Я в кино американском видел. Это когда пистолеты друг другу к башке приставят и непонятно, чего делать.

— Какие у тебя предложения, Кловун? — поинтересовался Матрос.

Все же выдержка у него была завидная, держал себя в руках. Может, получится договориться? Хотя куда там, у них понятия о чести свои, нормальному человеку не понятные. Да и о какой вообще чести в данном случае может идти речь? Стоит развязать веревку и отойти на пару метров — всё. И про разлет осколков не подумают…

— Лариса уходит, я — чуть позже, — сказал Антон.

— Не катит. Ломанется в деревню, а нам спокойно уйти надо.

— Хорошо, — сказал Антон, сдвигаясь чуть вправо и натягивая веревку. — Блин, отойди чуток, с дерева же капает прямо за шиворот… У тебя капюшон, а у меня нет.

— Да пожалуйста, — Матрос сделал пару шагов вслед за Антоном.

Золотой с Ларисой, хоть и не был привязан, последовал за паханом.

Вот, теперь можно.

— Иди сюда, Шкода, посоветоваться хочу, — попросил Антон. — Идея есть, оцени.

Слегка польщенный Шкода подошел. Абраша и так вертелся рядом.

— Вот что я вам скажу, уважаемые… — начал бывший клоун и, согнув ногу в колене, с силой ударил ею Ларису, стоящую на краю узкого овражка, к которому Антон только что сместился.

Лариса с криком покатилась в папоротники, а что было дальше, Антон уже не слышал, потому что ладонь он разжал еще на слове «я».

Прямо перед ним расцвел ярко-алый огненный цветок.

Расцвел совсем беззвучно и очень ненадолго.

— А если бы ты сломала ногу? — спросил Фрэнсис, подкатывая к дирижаблю алюминиевый бидон со спиртом.

— Во-первых, земля мягкая, мокрая, во-вторых, овраг весь зарос папоротником… Да и со сломанной ногой я бы доползла до деревни, там ведь не так уж далеко.

Лариса с сомнением посмотрела на небо — хватит ли солнышка для батарей? Баллоны постепенно наполнялись, но как-то медленно. А тем временем уже осень…

— А если бы кто-то уцелел?

— Я так поняла, что Антон решил твердо уничтожить троих, самых главных. А шестерки, скорее всего, удрали бы, даже если б их не ранило. Собственно, нашли только пятерых, один как раз выжил и убежал.

— И все-таки не понимаю, зачем он так… — камерунец сокрушенно покачал головой. — Это ведь не самый лучший вариант.

— Я выжила, Кирка выжил. Он нас спасал, — просто ответила Лариса. — О себе не думал.

— Но в деревне…

— В деревне все были заняты другим. Никто и внимания не обратил. Ладно, Фрэнсис, хватит об этом. Сколько раз уже обсуждали. По мне, так Антоша подвиг совершил.