Томас Дримм. Время остановится в 12:05 - Дидье ван Ковелер Страница 56

Мгновение мать молча смотрит на него, ее губы шевелятся, силясь что-то сказать. Он добавляет, что мы также можем принять Керри и ее мать, которые оказались на улице.

– Так мы избежим двусмысленности, – уточняет он, – и у нас троих не будет иллюзии, что всё вернулось на круги своя. Не будет безуспешных попыток собирать обломки прошлого, словно ничего не произошло.

Мать опускает чемодан и бросается ему на шею.

Из машины выходит Керри и подмигивает мне. Мы неплохо всё устроили. Но самое сложное впереди.

Мы с Керри приготовили ужин, подали его родителям и смотрим, как те едят, сидя у телевизора. Идет передача об Осви Нарко, который впервые публично выступит на празднике святого Освальда. С высоты тринадцатилетия наследник страны комментирует важные вехи своей жизни. Он признаётся, что его очень взволновала передача о маме, которая умерла, когда он был младенцем. Рассказывает по секрету, что разводит лягушек. Радуется, что послезавтра получит чип и таким образом полностью интегрируется в общество, которым будет когданибудь управлять.

– Робер, а как твой запрос о расследовании дефектов чипов?

– Отклонен, Николь. К Центральному процессору доступа нет. Статистика сбоев в работе чипов – это государственная тайна. Лили обманула меня: здесь есть серьезные проблемы. Я очень беспокоюсь за детей.

Керри ушла укладывать спать свою мать. Когда она возвращается, я выключаю звук телевизора, и мы рассказываем моим родителям обо всём. Об истинной сущности Нокс и Ноктис, об их уловках, чтобы нас объединить, разрушить наши семьи и заставить поверить, что мы – их дети. Родители слушают затаив дыхание. Я спешу их успокоить:

– Не волнуйтесь, генетический анализ этого не подтвердил.

– Мы сделали анализ ДНК их волос, – объясняет Керри. – Они были мутантами с признаками вырождения. Чем-то вроде клонов. Неспособных к размножению.

Руки моих родителей нащупывают на скатерти друг друга. Переплетая пальцы, они изо всех сил стараются забыть старые страхи, ложное чувство вины и пустые надежды последних недель. Я же предпочел тайно пройти другой генетический тест, который подтвердил, что я не являюсь биологическим сыном Робера Дримма. Тщательно подбирая слова, я повторяю, что в его амнезии был виноват не случайный дефект чипа, а электрический сигнал, специально посланный ему в мозг.

– Это сделал Нокс, я уверен.

– Не лично он, папа.

– А кто?

– Это сделал я.

И я объясняю обстоятельства и причины, мои действия и мою ошибку, которую подстроили Нокс и его сообщник Джек Эрмак. Керри дополняет мои признания вытянутыми из Лили Ноктис секретными сведениями о Центральном процессоре, контролирующем чипы всех граждан.

– Прости меня, папа.

Он никак не реагирует. Его беспокоит только воздействие, которое оказывает на людей программирование мозга.

– Я немедленно подам жалобу на Эрмака! – Он стучит кулаком по столу.

Мать, пожав плечами, напоминает, что речь идет о министре госбезопасности.

– Бери выше, Робер! Надо обезглавить режим! Свергнуть президента и его клику, всех этих самовлюбленных негодяев, которые манипулируют нами, превращая в рабов!

Если мать не остановить, то она станет камикадзе от ужаса, что полюбила Нокса. Я говорю, что она может на нас положиться: мы с Керри знаем, что делать.

– Во всяком случае, вам никогда не вставят чипы! Робер, скажи, чтобы их немедленно вычеркнули из почетного списка!

– Нет, мама. Наоборот, таким случаем грех не воспользоваться.

– Сегодня утром, – добавляет Керри, – я была на генеральной репетиции церемонии. Я говорила с Осви. Он за нас.

Она поворачивается к экрану, где в эту минуту рыжий мальчишка рассуждает о силе духа, которая развивается, когда растешь без материнской ласки.

– Но ему же нельзя доверять, Керри! – протестует мать. – Да и чем вам поможет этот недоумок?!

– Он без ума от меня и во всём слушается. И он вовсе не глуп.

Я киваю. Раньше я тоже судил наследника по внешности. Этакая зубочистка с мягкой головкой, с белой, как сметана, кожей, безвольным подбородком и стрижкой ежиком – для придания мужественности.

Но сегодня утром на репетиции я понял, что ошибался. Осви очень чувствительный, и ума у него явно больше, чем самомнения. Это от рождения депрессивный тип, прячущийся за примитивными шуточками. Стыдливый перфекционист, тайно просиживающий ночи напролет над проектами реформ, которые он проведет, став президентом. Осви обомлел, когда мы рассказали ему правду о мозговых чипах. Он думал, как все, что они служат средством платежа, кодом доступа, удостоверением личности и медицинской картой… Он обезумел от ярости. Мы не могли и мечтать о лучшем союзнике.

– Ему всего тринадцать лет, – напоминает Николь Дримм тем же скептическим тоном.

– Как и нам, да. И как раз сейчас мы можем нанести удар. Потом будет слишком поздно.

Я вынимаю из кармана часы Оливье Нокса, кладу их на скатерть. Я много времени потратил на то, чтобы просмотреть память этого мини-компьютера, изучить его функции, программы, команды. Теперь я готов. Мы рассказываем, как совершим государственный переворот. С каждой новой фразой изумление четы Дриммов растет.

– Вы совсем сошли с ума! – восхищенно восклицает Робер.

– Никаких сомнений! – подтверждает Николь.

Их энтузиазм заставляет забыть всё, что нас разделяло: недоразумения, ложь, уход в себя… Осталась только надежда и приступы страха, которые мы ощущаем, готовя наш План Последнего Шанса.

Родители спят. Я слышу, как в комнате за стенкой ворочается Керри. Интересно, это она во сне? Или мысли обо мне не дают ей уснуть, вот как мне сейчас? Как бы я хотел, чтобы переворот удался и мы могли позволить себе отношения, подходящие для нашего возраста. А может, они так и останутся мечтой, по которой мы оба томимся сегодня ночью, каждый в своей кровати. А вдруг нас ждет исключительная судьба ради того, чтобы другие смогли наконец жить нормальной жизнью? Мы станем героями революции. Мучениками. В нашу честь воздвигнут статуи, нашими именами назовут улицы, которые даже не будут пересекаться…

Кто-то скребется о дверной косяк. Я одним махом выпрыгиваю из кровати, натягиваю трусы и открываю дверь – медленно и беззвучно, если не считать оглушительного стука моего сердца. На Керри нет ничего, кроме свитера моей матери. Она протягивает мне планшет.

– Здесь моя речь и твоя. Прочитай и скажи свое мнение. Это черновик.