Казаки в космосе. Атаман Альтаира - Алексей Ракитин Страница 54

Для меня правда об обладателе смешной фамилии представляла интерес сугубо умозрительный. Мне следовало пополнить запасы позитрония, из которого бортовой синтезатор готовил топливо для хронотипического двигателя.

Прыжок длиной в девять с половиной миллионов парсек прошел вполне удачно.

Очередную идентификационную матрицу корабля я заполнил реквизитами межзвездной яхты «Корейджес», приписанной к сельскохозяйственной планете Колоссус, расположенной очень далеко от галактики Капельмейстер, чуть ли не в ста мегапарсеках. Соответственно, я получил новое имя – Быктванга Акеши. Именно так звали хозяина настоящего «Корейджеса».

«Фунт изюма» сбрасывал скорость, сближаясь со «станцией подскока». Рядом со мною оказался грузовой корабль, двигавшийся параллельным курсом. Автоматическими запросами навигатора он определялся как рудовоз типа «Колхида», приписанный к планете Палтеломео.

Система связи выдала мне сигнал о получении сообщения, отправленного с борта рудовоза. Я включил трансляцию и увидел на экране мрачное и невыразительное лицо мужчины средних лет. Он был облачен в форму «The Militarian Interstellar Fleeta», в просторечии МИФа. «Военный Межзвездный Флот» являлся инструментом вселенской экспансии Земной Цивилизационной Лиги. Орудуя этим военным кулаком, либеральные масоны насаждали во всей освоенной части мира свои представления о свободе, счастье и благополучии людей.

Мужчина флегматично представился:

– С вами говорит командир крейсера «Рональд Рейган», бортовой номер Джей-Джей ноль-одиннадцать. У меня распоряжение оперативного Центра Командования Сил Превентивного Развертывания: требую прекратить маневрирование, остановить корабль и пустить на борт досмотровую партию.

– Планета Колоссус не является членом Земной Цивилизационной Лиги, – отрезал я, – у вас нет права отдавать мне приказы.

– Я остановлю вас силой, – все также флегматично отозвался капитан. – Не вынуждайте меня к этому.

Я не успел ответить. Картинка на мониторе, подвешенном над моим креслом, разделилась надвое – заработал второй канал связи. Через мгновение на второй половинке экрана возникло хорошо знакомое мне лицо астеника в черном. Того самого, что допрашивал меня на планете Нерон вместе с длинноногой дамочкой.

– Сэмми, хорош валять дурака! – сказал он. – Не надо нас лечить про планету Колоссус, суверенитет и признание прав! Останови корабль! Я заберу Тихомирову, ты спокойно полетишь дальше.

О-ба-на!

– Ничем не могу помочь вам, господин-не-знаю-как-вас-там. На борту моего корабля нет никакой Тихомировой! – с присущей мне вежливостью отозвался я.

– Тебе придется остановить корабль и пустить на борт досмотровую партию! Мы знаем, что ты забрал Тихомирову с планеты Звездный Акапулько, и твое нежелание сотрудничать с нами вынуждает меня действовать в отношении тебя строго и непреклонно.

– Сам-то понял, что сказал? – я уже придал разгонный импульс кораблю и рыскнул в сторону от крейсера.

На одном из мониторов я видел, как крейсер, еще недавно столь успешно маскировавшийся под рудовоз, выпустил плутонг легких истребителей и резко увеличил скорость. Расстояние между нами колебалось около отметки в сто тысяч километров. При скоростях наших маневров, его можно преодолеть менее чем за полминуты. По космическим меркам, сущий пустяк, но на таких дальностях противник не мог применить большинство систем своего оружия, за исключением разве что управляемых ракет. Однако как раз их использование не входило в его планы. Конечно, в том случае, если командир «Рональда Рейгана», в самом деле, намеревался захватить меня живьем.

Я продолжал уклоняться от встречи с крейсером и его истребителями, догонявшими меня. Противник отжимал меня в сторону от станции, но теперь это не имело никакого значения – ясно было, что «цивилизаторы» не дадут мне пристыковаться к «Генералу Зия-уль-Хаку». «Фунт изюма» начал разгоняться в максимальном темпе. Мне не оставалось ничего другого, как попытаться снова набрать релятивистскую скорость и уйти из системы.

Я не сомневался, что смогу уйти от огромного крейсера, но против истребителей шансов у меня совсем немного.

Шестерка истребителей взяла меня в кольцо. Я хаотично бросал корабль из стороны в сторону, рассчитывая тем самым сбить преследователей с толку и не позволить вести прицельный огонь. Впрочем, на кораблях противника управление оружием всецело находилось у автоматики, и уклоны «Фунта изюма» на десять-двадцать градусов в стороны мало мешали прицеливанию. Если б на пути оказалась планета, да еще со спутниками, а еще лучше с пылевыми кольцами, то это несколько уравновесило бы наши шансы в экстремальном маневрировании. Но мы гнали в пустоте, и шестерка истребителей все плотнее сжималась вокруг меня.

Последовал первый выстрел нейтронной пушки. Плотный поток частиц с релятивистской скоростью пронзил пространство и мой корабль. Главная опасность этого оружия заключалось вовсе не в причинении механических повреждений, а в том, что нейтроны делали протекание реакций во всех типах энергетических установок нестабильным, создавая угрозу их взрыва. Автоматика уменьшала мощность двигательной установки, что не позволяло осуществить разгон. Другими словами, обстрел нейтронными пушками принуждал жертву постепенно уменьшать ускорение, лишая способности энергично маневрировать.

Первое же попадание нейтронного пучка заставило бортовой компьютер уменьшить мощность разгонного блока на пять процентов. Дальше стало еще хуже. Витас сообщал мне о «сверхкритическом нейтронном облучении реактора и компенсации возникшего броска мощности». Стало очевидно, что долго так продолжаться не может.

Я знал, что где-то в двухстах миллионах километров от нас – корабли моего куреня. Но при всей своей отваге и везении, командиры «Наварина» и «ДнепроГЭСа» мне ничем помочь не смогли бы. Легкий крейсер прятал в своих недрах до трех плутонгов истребителей – такой силе два легких казачьих корабля мало что могли противопоставить. «Старца же Зосиму» и «Туарега» в расчет вообще можно не принимать – они не имели вооружения.

Не оставалось ничего другого, как по закрытому каналу связи обратиться к казакам с кратким и, возможно, последним в своей жизни приказом:

– Каждый из вас движется своим курсом и ни во что не вмешивается! На борту атаковавшего меня крейсера находится офицер Службы Политической Безопасности, который допрашивал на Нероне! Он потребовал выдачи Натальи Тихомировой! Приказываю всем покинуть систему Октагон и направиться к заранее согласованной точке рандеву! Ждать моего появления сорок восемь условно-земных часов! Если я не появлюсь там по истечении срока, кому-то из вас надлежит вернуться сюда за «Фунтом изюма» и забрать корабль… Если, конечно, вам удастся его отыскать…

Признаюсь, я испытывал соблазн объявить капитану крейсера о том, что на борту моего корабля заложница – та самая, которой я отстрелил руку в «Покахонтасе». Однако решил не делать этого. Эту дамочку Служба Политической Безопасности явно уже списала на «безвозвратные потери». В спокойной обстановке, конечно, можно было бы вступить в переговоры с «цивилизаторами» и пригрозить разглашением сообщенных пленницей сведений – одним словом, попытаться выжать из сложившейся ситуации максимум. Но сейчас, в горячке боя, подобный расчет не оправдался бы.