2084: Счастливый новый мир - Алекс Беллос Страница 53

Вблизи большого Хаба располагалась еще одна небольшая постройка в виде врытого в землю большого куба из прозрачного стекла, напичканного внутри разнообразной аппаратурой. Эта была теплица, в которой астронавты должны провести эксперименты по выращиванию на Марсе овощей. Для начала выбрали картофель и салат-латук. В марсианском грунте мало органических веществ, он токсичен по своему химическому составу. И все же теоретически, при условии тщательной подготовки почвы, внесения огромного количества удобрений и воды, под интенсивным марсианским солнцем, в атмосфере из столь любимого ими углекислого газа растения могли не только расти, но и приносить даже более обильный, чем на Земле, урожай.

На третьи сутки капитан на свободном от песка участке поверхности пробурил яму глубиной в полметра. На ее дне засверкали крупные кристаллы льда. Он доложил о своей находке в Центр и затем бережно отнес куски льда в рабочий модуль. Астронавты, затаив дыхание, смотрели, как в условиях земного давления нагретый до комнатной температуры лед должен был превратиться в чистую, прозрачную жидкость, от которой зависит жизнь всех биологических существ. Но спустя минуту раздался выдох разочарования. Лед действительно превратился в воду, но мутную, сероватую, со скверным запахом. Химический анализ показал высокое содержание в ней ядовитых солей хлора. Увы, но просто так растопить и выпить марсианскую воду в случае необходимости было невозможно – по крайней мере, если астронавт не намеревался мучительно покончить с собой. Приборы показали, что вода пригодна для питья только после сложной химической очистки в несколько фаз, процесс которой занял более часа. Похоже, что будущим колонистам планеты без этих сложных очистительных приборов нельзя будет надолго выходить из их убежищ. Кевин первый решился сделать глоток. На вкус вода показалась ему чуть затхлой, словно она долго стояла в закрытом сосуде, но в целом – вполне пригодной для питья.

Самое странное и тревожное происходило по ночам. Каждый раз вскоре после захода солнца (марсианские сутки почти равны по времени земным) резко усиливались потоки воздуха в атмосфере. Она была слишком разряжена, чтобы назвать эти ветры сильными. И все же их хватало, чтобы поднимать в воздух небольшие тучи из песка. При этом тонкий купол Хаба охватывала зудящая и все более настойчивая звуковая вибрация. Сначала звук, распространявшийся по герметичной защитной оболочке до нижнего, спального, яруса, был похож на негромкое жужжание роя пчел где-то вдалеке. Затем его громкость нарастала и становилась похожей на звуки бормашины в кабинете стоматолога. Время от времени раздавались тяжелые глухие удары, словно на защитный купол с неба падали крупные камни, хотя камеры внешнего наблюдения ничего подобного не фиксировали. Происхождение звуков было неясным. В самую первую ночь такой зловещий «концерт» заставил даже этих психологически стойких людей в некотором страхе вжиматься в свои спальные мешки в отсеках. Примерно с третьей ночи к «симфонии» стали привыкать, хотя по-настоящему сон ни у кого так и не нормализовался.

Первым о своих снах заговорил Аарон. Это случилось на шестые сутки.

– Я каждую ночь словно заново и наяву переживаю минуты, когда умирала моя мать. Я был еще подростком тогда. У нее была редкая болезнь: постепенно атрофировалось тело, день за днем исчезала нервная чувствительность. Даже генетическая медицина не могла ее вылечить, только продлила жизнь на год или около того. В последние месяцы она просто лежала и смотрела на меня, а я читал в ее глазах все, что она, как мне казалось, хотела сказать. В последние дни и даже минуты ее жизни ее глаза, до этого мучительно беспокойные, вдруг наполнились счастьем, почти блаженством. Она словно говорила мне: не переживай, умирать – совсем не страшно. И еще она всегда хотела, чтобы я стал уважаемым человеком. Если бы она только могла узнать, что уже в двадцать шесть лет я стал профессором Университета Тель-Авива. Хотя сейчас, после этих снов, я словно уверен в том, что она жива до сих пор, но не знаю где. Во сне я очень близко и явно вижу ее взгляд. А сегодня она попросила меня и всех нас быть очень осторожными.

Кажется, нечто подобное происходило во всеми. Елена видела в снах не только сына, но и свою не родившуюся дочку. Она была на раннем сроке беременности, но скрыла это от руководства. Во время испытаний нового гиперзвукового транспортного самолета ей пришлось катапультироваться. Приземление получилось неудачным, парашют не смог сработать нормально на сверхвысокой скорости. Она все сделала правильно и выжила, но жестко приземлилась на спину. На следующий день началось кровотечение, потом – выкидыш. Это была девочка, о которой они с мужем так мечтали. В своих снах Елена общалась со своим непоседой-сыном, который, разумеется, тоже планировал стать летчиком-астронавтом. Но часто ей являлась девочка лет шести, с темными волосами и косичками, почему-то всегда одетая в тот самый светлый облегающий костюм пилота, в котором была ее мать во время той аварии. Уже не раз Елена просыпалась со слезами. Аарон попытался как-то объяснить то, что происходило с их подсознанием.

– Мне это напоминает роман Лема «Солярис». Там загадочная планета-океан похожим образом пыталась установить контакт с землянами. Даже посылала им на корабль двойников их любимых людей. Елена, ты читала этот роман?

– Нет. Но в детстве смотрела фильм русского режиссера Тарковского. В нем это тоже было.

В атмосфере Хаба, намного более просторного, чем старые космические корабли, но все-таки слишком тесного, чтобы пятеро взрослых активных людей (Ли, который первые несколько дней провел в «Орионе», теперь, после полной консервации всех систем корабля до момента отлета, присоединился к ним) могли иметь хотя бы минимальную приватность. Утром девятого дня, после очередной нервной ночи, капитан Роджерс собрал команду во втором ярусе. Голографический экран, все время передававший картинки поверхности с наружных камер, перешел в режим демонстрации ролика, который до сих пор видели только двое членов экипажа.

Каждое утро до этого капитан (у которого, возможно, тоже были странные сны, но он о них ничего не говорил) начинал с техасских шуток или анекдотов. Но сейчас он был полностью серьезен и собран. Он и Аарон заняли места докладчиков перед экраном. Елена, Кевин и Ли приготовились к получению важных инструкций. Начал капитан.

– Я рад, что период адаптации всеми нами успешно пройден. Теперь я должен рассказать вам о секретной части нашей миссии. Руководители космического Центра не могли дать вам все инструкции до полета, так как данная информация носит закрытый, строго конфиденциальный характер. Задание от нас всех потребует самого высокого профессионального мастерства. Кроме того, оно связано с рисками. Впрочем, вся эта миссия сверхопасна с самого ее начала.

Ни один мускул не дрогнул на лицах слушателей. Все они были отлично подготовленными, тренированными психологически людьми. Тот факт, что их заранее не поставили в известность о чем-то важном – по сути, играя с ними втемную, – нисколько их не шокировал, не вызвал протестов. Ведь они солдаты, которых послали на самую тяжелую линию фронта в мире.

– Наша главная задача – узнать с наибольшей степенью достоверности, существует ли на Марсе биологическая жизнь. На протяжении десятилетий спутники фотографировали его поверхность, и в разных частях было обнаружено множество загадочных геологических формаций. Многое свидетельствует о том, что какая-то неизвестная жизнь на Марсе, возможно, существовала в прошлом. В метеоритах марсианского происхождения, найденных на Земле, есть отпечатки древних бактерий. В пробах почвы, сделанных марсоходами на совсем небольшой глубине, обнаружен богатый набор органических веществ, напоминающих состав нефти, хотя и неживых по своей природе. Наконец, сама поверхность Марса с ее выраженным красным цветом всевозможных оттенков состоит из оксидов металлов и других веществ. То есть когда-то местная атмосфера была чрезвычайно насыщена кислородом, возможно, даже больше, чем сейчас на Земле. Но потом что-то произошло, и вся атмосфера вместе с кислородом улетучилась в космос. Возможно, мы никогда не узнаем почему. Скорее всего, случилось столкновение с группой огромных метеоритов. Но вот исчезла ли с атмосферой вся жизнь на Марсе, или же самые простые микробы или бактерии все-таки выжили, укрывшись под землю, мы не знаем. Для того чтобы это исследовать, марсоходы непригодны. Докопаться до истины могут только люди. Роботы, даже самые совершенные, не понимают, где и как искать жизнь и что это вообще такое. Здесь я передаю слово Аарону как крупнейшему в мире ученому в области внеземной молекулярной биологии.