Легион - Дэн Абнетт Страница 52

Пек подозвал Сонеку.

— Пето, как сегодня Джон? — спросил он, убирая свой тренировочный меч на стойку.

— Точно так же, как и всегда: сдержан и терпелив. Он понял, что мы приближаемся к цели. Это немного подняло ему настроение.

Пек кивнул.

— Что-то еще?

Сонека пожал плечами:

— Да, есть кое-что. Сегодня он не спрашивал меня о Рахсане.

— Нет?

— За последние пять месяцев это впервые. Я всегда ему говорил, что в свое время он ее увидит, но сегодня он не спросил меня о ней.

— Хорошо, по крайней мере, тебе не пришлось врать, — ответил Пек.

— Мне и до этого не приходилось.

Пек начал завязывать шнурки на своих тяжелых ботинках.

— Следующие несколько дней ты будешь мне нужен, Пето. Операция скоро начнется, и мне нужно, чтобы ты сообщал обо всем, чего только сможешь добиться от Грамматикуса. Ты провел с ним больше времени, чем кто-либо другой.

— Я не претендую на то, что знаю его, — ответил Сонека. — Он не сильно мне доверяет.

— Никто из нас его не знает, — сказал натягивающий свой длинный плащ Пек. Он вздохнул. — Иногда мне хотелось бы просто вырвать все тайны из его головы. Ширу это понравилось бы.

Сонека знал, что космодесантники Легиона Альфа всерьез спорили о наилучшем применении Грамматикуса. Но было решено, что не благоразумно рисковать потерей единственной связи с Кабалом.

— Мы уже далеко зашли по этому пути, — сказал Пек, — и мы все еще не уверены, что он не врет.

— О Нурте он нам не солгал, — сказал Пето.

Нурт погиб пять месяцев назад, точно таким образом, как говорил Джон Грамматикус. Последний, так и не начавшийся день превратился, темнея и сгущаясь, в первобытную ночь. Атмосфера превратилась в токсичный коктейль из пепла и соли, а ураганы разорвали поверхность и заставили моря кипеть.

Лорд Наматжира сперва категорически отверг приказ Альфария оставить Нурт. Он рассмеялся в лицо примарху, позволять заработанной победе выскользнуть у него из рук он не собирался. Но когда условия ухудшились, насмешливый хохот прекратился, ему стало ясно, что оставаться на планете равносильно самоубийству. Напуганный силой и мощью собирающихся гибельных штормов, Наматжира отдал приказ к отступлению.

Затем случилась… суматоха. Ни одна армия масштаба Шестьсот семидесятой экспедиции не могла быть быстро высажена или эвакуирована даже по экстренным схемам. Эскадры десантных катеров и тяжелых транспортов бросали вызов ураганным ветрам, чтобы приземлиться на в спешке созданных точках эвакуации, куда быстро стекались потоки солдат. Технику и аванпосты пришлось бросить. Целые подразделения, пытавшиеся добраться до эвакуационных пунктов, были потеряны в наползающей тьме. Некоторые уже нагруженные транспортные суда не смогли вырваться через бушующую атмосферу обратно на орбиту. Некоторые вернулись с пустыми отсеками, не найдя своих посадочных зон или эвакуируемых солдат.

Паническая эвакуация продолжалась чуть более семнадцати часов. Почти половина сил экспедиции не пережила ее. Сложности извлечения тяжелой техники привели к тому, что танковые бригады понесли особенно тяжелые потери. Принцепс Жевет открыто угрожал Наматжире. Из-за нехватки сверхтяжелых транспортов шесть его титанов остались на поверхности Нурта. Неделю спустя принцепс отделил свои силы от Шестьсот семидесятой экспедиции и вернулся на Марс, предупредив лорда-командира, что тот может больше никогда не рассчитывать на сотрудничество с Механикумами.

Никто в экспедиции Империума не видел то, что убило Нурт. Не было никаких предположений о его размере, конструкции или способе действия. Никто даже не знал, точно ли это был Куб. Никто не мог обьяснить его работу или хотя бы описать ту погибель, которую он выпустил на планету. Больше всего это было похоже на стремительное разложение, болезнь, поражающую органические и неорганические структуры.

Хотя разумы имперцев ощутили нечто. Его раскаленный воздушный поцелуй проник за границы исчезающей атмосферы и ударил по астротелепатическим отделам убегающей экспедиции. Это вызвало галлюцинации и безумие у псайкеров. Уксоры Гено Хилиад ощутили это слабее, но ощутили. Между собой они пришли к выводу, что это прозвучало как хныканье и визг какого-то демона, пробудившегося и обнаружившего себя запертым в бесцветном, непроницаемом цилиндре, в который превратился Нурт.

Пето Сонеке до сих пор снилась суматоха того дня, Он никогда больше не спал спокойно. Если ему не снились кружащиеся, наползающие, чтобы уничтожить их всех, черные облака, то приходили неприятные сны о диоритовых головах или стишке, засевшем в глотке Дими Шибана.