Роман с Хаосом - Андрей Мартьянов Страница 52

Господи, что ж это такое? Столь ярких представлений мы еще не видели… Это не шло ни в какое сравнение даже с атомной бомбой, несколько дней назад рванувшей в саванне. Дастин, выглянувший из-за моего плеча, нервно икнул, а Навигатор как ни в чем не бывало затянул:

— Я не отмечаю…

— Заткнись. Не до тебя.

Компьютер, похоже, оскорбился, но заглох.

Зрелище сверхграндиозное. Над Комплексом сияла золотом и огненными факельными чашами титаническая лестница, протяженная не меньше чем на три десятка километров. Ее начало терялось где-то в звездной пыли за стратосферой, а последние ступеньки касались поверхности планеты. Антуражик соответствующий — на широких площадках возвышаются здоровенные соломенноволосые мужики с длинными трубами и мечами на поясах, за спинами — белоснежные крылья, ризы сверкающи и девственно-чисты (такого эффекта никаким стиральным порошком не добьешься…), все окружено сиянием, блистанием и искрами, а вдалеке видна сверкающая арка, выводящая прямиком в небеса. За аркой — что-то неопределенно-голубенькое.

— Знаешь, что они играют? — утекающим голосом спросил Дастин. — Классика рока. «Led Zeppelin», «Лестница в небо». Держите меня крепче, упаду…

— Кто тут весь вечер орал, будто ему скучно? — сквозь зубы процедил я. — Вот тебе очередное нарушение всех законов природы в самом лучшем виде. Неудивительно, что Хозяин целых три дня отдал на разработку этого проекта. Нам что, предлагают подняться наверх?

— Ты как хочешь. Я не пойду, — замотал головой Дастин и отступил на пару шагов.

— Брось, зато нас возьмут живыми на небо. Тебе как католику подобное мероприятие должно импонировать. А красиво, молодец Хозяин. Ему бы в Голливуде работать, постановщиком спецэффектов.

— Смотри, идет кто-то…

Дастин обалдело таращился на Лестницу, по которой довольно резво спускался неясный человеческий силуэт с нимбом над головой. Трубы взревели с новой силой, но теперь ангелический духовой оркестр перешел на что-то исключительно возвышенное и бравурное. Сияющая фигура спустилась на дорогу желтого кирпича и зашагала к нашему Дому, передвигаясь чересчур быстро для обычного человека.

— Гости, — сказал Дастин, созерцая, как ослепительное сияние Лестницы постепенно меркнет. — Надо же, Хозяин теперь решил вволю поглумиться над религией и догматами церкви… Веселый парень. Ладно, пошли одеваться. Придется угощать.

…Он уже сидел за нашим лучшим столиком и, скучая, барабанил пальцами по белому пластику. Мужчина лет пятидесяти, высокий, сухощавый, с острым взглядом серых глаз и коротко постриженными седыми волосами. Приличный деловой костюм серо-жемчужного цвета, темно-малиновый галстук, в манжетах — бриллиантовые запонки…

— Доброй ночи, — выдавил я, спустившись. Дастин напряженно сопел за спиной. — С кем имею?..

Седоволосый величественным жестом извлек из внутреннего кармана визитку, сжал ее между указательным и большим пальцами, после чего щелчком отослал ее в мою сторону. Я карточку не поймал, зато Дастин успел перехватить золотистый прямоугольничек, взглянул на выведенные темно-лазурным шрифтом готические буквы и молча отдал карточку мне.

Святейшая конгрегация Четвертого Неба

Бернар Клервосский, святой

Пресс-секретарь Пречистой Девы

Дано в 1174 году от Рождества Христова

— Удивляетесь, молодые люди? — осведомился посетивший нас святой и поморщился, наблюдая, как мы вертим в руках визитку. — Списываете новую загадку на придуманного вами эфемерного Хозяина?

— К-какого Хозяина? — заикнулся Дастин.

— Эфемерного, — брезгливо повторил седоволосый. — Двадцать второй век на дворе, в космос летаете, а таких простых слов не слышали?

— А вы, значит, пресс-секретарь Девы Марии? — ехидно спросил я. Понятно, очередные дурацкие шуточки Хозяина. — Непыльная работенка. И отличная карьера, поздравляю. Недаром вас с такими суперсвязями сразу канонизировали… М-мать! Ты что творишь, падла?!

Святой Бернар щелкнул пальцами, я неожиданно взлетел под самый потолок, после чего меня перевернули и несколько раз потыкали головой в деревянный пол да в таком положении и оставили.

— Юноша, — наставительно сказал грозный старец, весьма напоминавший по облику солидного банкира или аристократа, прибывшего на официальный прием, — если вы будете хамить, с вами произойдет то же самое, что с Пьером Абеляром. Слышали, как он поплатился за невежливость?

Я мимолетно вспомнил, что Пьера Абеляра, в те времена являвшегося идеологическим противником клервосского аббата, кастрировали, и поэтому постарался придать голосу максимально примирительный тон:

— Извините, я не хотел. Не могли бы вы поставить меня на место? Разговаривать неудобно.

Новый щелчок пальцами, и Дастин едва успел меня подхватить. Я, утвердившись на ногах, продолжил:

— Мне кажется, вы должны понимать, что после всего, происшедшего со мной и моим другом за последнюю неделю, мы стали несколько нервными и недоверчивыми. Вдобавок я никогда не мог бы подумать, что у Девы Марии есть пресс-секретарь.

— А что же, ей самой по всем делам бегать? — скривился Бернар. — Да в ее распоряжении персонала побольше, чем у самого Христа. Удивляюсь необразованности нынешнего поколения! Вы хоть Данте Алигьери читали?

Он нахмурился и нараспев процитировал:

И я, который ради глаз моих

так не молил о вспоможенье взгляду,

взношу мольбы, моля услышать их:

Развей пред ним последнюю преграду

Телесной мглы своей мольбой о нем

И высшую раскрой ему Отраду.

Еще, царица, властная во всем,

Молю, чтоб он с пути благих исканий,

Узрев столь много, не сошел потом…

— Теперь вспомнили? — спросил он. — Или Данте вы тоже не верите?

— Мы не верим, что вы натуральный, всамделишный святой Бернар, — сказал Дастин и застенчиво попросил: — Вы не разрешите нам присесть… сэр? Все-таки мы у себя дома. А вы — гость. Может быть, бражки налить?

— Ф-фу, — сморщил нос святой. — Что там у вас на стойке?

Я обернулся. Узрел неведомо откуда взявшуюся заплесневелую бутылку. Наверное, опять «Цекуба».

— Нет, не «Цекуба», — пророкотал старец. Мои мысли, оказывается, ему доступны. — Мое любимое, провансальское. Когда я путешествовал по Лангедоку с циклом лекций по основам католицизма, меня всегда угощали этим замечательным сортом. Мистер Роу, принесите штопор и бокалы.

Дастин безмолвно послушался. Темно-красное вино засветилось в тонкостенных низких бокальчиках, Бернар Клервсский приложился, оценил букет и мечтательно прикрыл веки:

— Ах, Лангедок… Старые добрые времена… Впрочем, это к нашему общему делу не относится.