Хроники Навь-Города - Василий Щепетнев Страница 52

Не будем торопиться с выводами и мы.

— Друг Туун-Бо, я приобщу тебя к умению заряжать батареи.

Умение оказалось скорее поощрением — вон сколько таскал четырехпудовый прибор. Сейчас изделие вновь ожило и было готово к работе. «Ничего на потом» — вот настоящий девиз настоящего бортмеханика настоящего межзвездного корабля «Королев».

Туун-Бо, окрыленный доверием и знанием, запомнил урок на всю жизнь. Что характерно, память у всех кадетов просто отменная, почти ничего не нужно говорить дважды, разве что себя проверяя. Правда, кто знает, каковы кадеты станут хотя бы… хотя бы к сорока шести годам.

— Устал, дружище? — Фомин формально не числился в штате Академии, и поэтому позволял себе вольности в обращении. Не звать же этого малого «господин кадет такого-то года» — и длинно, и не по-товарищески. Что такое есть наше товарищество? Штука неопределенная, а в бою, порой, грудью от стрелы защитит. Без всяких раздумий, времени на раздумья нет, а невольным толчком сострадания.

— Никак нет, господин доблестный рыцарь. Не в похвальбу говорю, но мы, Бо, можем по три ночи не спать, и ничегошеньки плохого с нами не случается. И бодры, и на дело споры, и соображаем не из последних. Потом, конечно, отсыпаемся сутки, вот я как раз эти сутки накануне и проспал.

— Как же так? — в распорядке академии сонные дни не предусматривались.

— А по просьбе, то есть по приказу доблестного рыцаря Но-Рей-Ки.

Понятно. Ищет доктор в кадетах скрытые возможности. А и сам факт — возможность учить и воспитывать по мере сил белоземскую молодежь для Фомина немало значил. Умница император!

— Хорошо, раз ты в ближайшие два дня бессонный, будешь при мне адъютантом.

— Рад повиноваться, доблестный рыцарь!

— Немедленно беги в оружейную и моим именем прикажи выдать тебе рыцарское походное снаряжение. Пойдем пешими. Бери только то, чем владеешь отменно, лишним не грузись.

— Рад повиноваться, доблестный рыцарь! — а в глазах пламя, хоть вольфрам плавь. Вот он и решил судьбу паренька. Пан или пропал. То, что кадет разделит судьбу с ним — оправдание для ищущих оправдания. Он все-таки рыцарь. Тренированный, испытанный убийца. Немного дипломатии, немного куртуазности, а под всем этим — немерянное желание выжить, выжить даже не самому, а осколку того мира, что послал «Королева» к Маленькому Муку семь тысяч лет назад. И ради этого он и сам пойдет на смерть, но прежде пошлет вот этого кадетика.

А, может быть, и нет. Теория теорией, но есть все-таки неуловимое чувство товарищества.

Осчастливленного кадета и след простыл, а он все раздумывал, верно ли поступил. Взять спутником рыцаря? В случае неудачи — двойной расход, а их и так немного осталось, рыцарей. Да, если честно, сейчас, именно сегодня, смертельной опасности он не чувствовал. Возможно, это всего лишь самообман, тот, кто тоже не чувствовал опасности, да погиб, не докладывался, а все же… Потом, спутник ему нужен, а этот парень, похоже, сметлив, силен и полон энтузиазма.

Он опять заглянул к Норейке.

— Без изменений, — ответил доктор из бункера.

— Нет, я о другом. Тут у тебя феномен завелся, Туун-Бо.

— Есть такой. Любопытный паренек. Действительно, три-четыре дня может не спать безо всякого ущерба. Ест, правда, много. Предпочитает сало, окорок. Тысяч на восемь калорий в сутки.

— А в пудах это сколько будет?

— Чуть поменьше килограмма. Особенности генетического развития. Кстати, нередко среди землепашцев встречается. А у лесовиков так подряд.

— Может, он лесовик?

— Метис, а, скорее, квартерон. Это порой случается в Белоземье…

— А сам он об этом знает?

— Если и знает, то не придает значения. Как не придавали значения афроамериканцы в начале двадцать первого века цвету своей кожи.

— Хм… — У Фомина как раз был знакомый, правда афроевропеец. Цвету своей кожи он и впрямь не придавал ни малейшего значения. Он придавал значение отношению к ней других.

— Парнишка хороший, не пожалеешь. В огонь посылать не нужно — сам полезет. Все мы такие в восемнадцать лет.

— Я учту, — сказал Фомин.

Пора было навестить гостью. По счастью, кадет четвертого года Туун-Бо облачился в походный наряд и мог составить достойную делегацию для встречи. Фомин и Туун-Бо.

— Почти вовремя, — встретил их голос на пороге гостиной. Туун-Бо замер по привычке, этикет, но Фомин… Утром он встречал старушку неопределенных лет. Шестидесяти — ста. Сейчас же перед ним была дама никак не старше самого Фомина. Да что Фомина — она была ненамного старше кадета четвертого года службы Туун-Бо.