Хранитель ключей - Воль Страница 52

И вот, они несколько раз в год приезжали на кладбище, накрывали стол у мёртвых, расчищали могилки, меняли цветы. Собирали мусор в мешки, прощались и уходились, не оборачиваясь.

Никогда Алина не плакала о родительнице. Никогда к ней не прикасалась, холодно принимая реальность.

– Живые должны жить, – сказала, выходя за Павлом, с участка, защёлкивая ограду. – Прощайте.

– Куда теперь?

– А есть смысл?

– Нужно хотя бы вкусно поесть.

***

– Павел, что с тобой? – Лера отложила полотенце и подбежала к мужу, перебирающего какие-то вещи в железной красивой коробки из-под коллекции чаёв. – Павел… – она была взволнованна, тронута и уязвлена. К ним вышли дети, услышав голос матери.

– Пап, почему ты плачешь? – подбежали они и заглянули в коробку. Женщина потянулась, чтобы закрыть её от детей.

– Настя больше не придёт? – спросил Андрей. – Её давно у нас не было. С прошлой весны, наверное.

– Уже конец декабря… Папа! – потянула за рукав Маша. И мужчина заскулил от боли.

– Пошли отсюда! Не видите? – рыкнула Лера на них.

– Хватит! Прошу, – остановил мужчина, схватив женскую ладонь.

– Эта неблагодарная девчонка пропала. И столько месяцев её искал, и что же? Наверняка, уехала в другую страну. Она не пропадёт.

– Да откуда ты знаешь? Она ещё ребёнок.

– Ей уже исполнилось девятнадцать. Сегодня же двадцать девятое число?

– Точно, отец. Почему ты здесь сидишь? Разве этот день не проводишь с ней? Всегда брал отгул, – не останавливался сын.

– Верно, – редкие фотографии начали листаться друг за другом. И на каждом снимке девушка, с душой ребёнка, пытающая быть взрослой.

– А куда ты с ней ездил каждый год? – продолжала дочь. Мать закатила глаза и пошла на кухню с громким стоном.

***

– Почему мы здесь? Разве это не кладбище? Сегодня вроде бы не родительский день, – жаловалась Лера, выходя к мужу, покупающему цветы.

– Сегодня вы покупаете цветы, а где та девица? – заулыбалась старуха. – Её давно не было.

– Точно-точно. У неё ещё всегда было очень серьёзное лицо, – суетилась вторая, подавая живые цветы.

– Вы ездили сюда? – хмыкнула Лера. И её складки на лбу зашевелились. – Ты серьёзно?

Дети, его жена смотрели на три могилы. С разными датами рождения, но с одной датой смертью.

– Значит?.. – и впервые за много лет злости её лицо разгладилось и посветлело. Дети молча смотрели на могилки с расколотыми от холода тарелками, увядшими цветами.

– Их всех застрелили на её глазах, – мрачно произнёс Павел, вытаскивая сухие цветы.

– Почему ты не говорил? – зашевелились бледные женские губы.

– Тебе было всё равно. Я виноват, Женя, – обратился он к молодой женщине с фотографии, с лёгкой улыбкой, – я не сберёг её. Она исчезла без следа. Если она жива, присмотри за ней оттуда.

Красивая молодая женщина смотрела на осунувшееся лицо мужчины и глядела на него с нескрываемыми лучезарными глазами, необыкновенно серыми и смелыми. Она была очень сильной женщиной, никогда не смотрящей в прошлое, глядящей только вперёд и думающей наперёд – о семье, о работе, о дочери. Она была слишком смела и своенравна, прибывала первой на любое ЧП и начинала работать так, как будто от этого зависела её жизнь. Кто мог знать, что так сложиться их судьба? Кто мог подумать, что её смелость и упорство станет пороками и причинами её гибели? Нужно ли быть смелым, если тебя ждёт пуля? А женщина улыбалась… улыбалась и покрывалась хрупкими снежинками.

– Настя – копия этой женщины, – прошептала Маша, прижимаясь к матери так крепко, боясь потерять её, как Анастасия свою.

***

Шёл снег.

Тело чувствовало облегчение.

Шёл снег. Он был тёплым и пушистым как пух. То был свет в городской больнице какого-то города. Тем треском не были шумные воды горной реке, а ток в проводах и электроприборов.

***

– Скажите, чтобы уничтожили ключи, – хватала она почти без сознания кого-то, продевая пальцы через свет.

– Зачем? – вглядывался в полуоткрытые, ничего не смыслящие серые глаза.

– Они опасны. Я не справилась… – выдыхала с болью.

– С чем?..

– Иначе война. Не допустите войну. Уничтожьте… ключи! – стон боли. Человек машинально дёрнулся и рухнул в небытие, вновь.

– Опекун. Операция недавно закончилась. Она только что после наркоза. Дайте ей отдохнуть, – подбежала медсестра, оказавшись в палате. – Её недавно с того света вытащили.

Тот смотрел в красное лицо, которое почти было лишено кожи, внимательно вглядывался в черты лица, прокручивал в голове её слова.

«И кто же из вас двоих врёт?», – выдохнул мужчина военной закалки. – «Но глаза красивые. Чистые», несмотря на то, что в её глазах содержалось много оттенков серого, от самого тёмного до светлого, что делало их ещё более выразительными.

***

«Ты ведь не человек? Я права? Потому что даже у социопата имеются чувства, больной ты ублюдок. Ты не будешь властвовать на Земле, кто бы ты ни был.»

«Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет»

Кто врёт? Необходимо решить, пока дело не вышло из-под контроля.

Майор стоял у могилы существа, помыслившего забрать чужое, но получившее достойное сопротивление. Даже от землянки. Это говорило или о наивности пирата, или о действительно сильном человеке, не позволявшего пересекать грань, стоявшего на защите спокойствия Земли.

Кто врёт из них двоих?

Он вновь вернулся в палату. Ничего не изменилось.

– Она не скоро очнётся, – сказала медсестра, вновь придя на шум. И ушла.

– Плохо, – мужчина достал из тайного кармана пиджака небольшую плоскую коробочку, открыл её и достал зелёный браслет из такого же материала, как инкрустированный камень в ключе, обмотанный специальными гранями, и нацепил на худую ладонь человеческой женщины, которая была так тонка и хрупка, почти обескровленная после падения, огнестрельных ранений и долгой операции в десяток часов. Тело медленно стало покрываться зелёной оболочкой, соединяющееся с соединительными тканями, повторять биение сердца внутри, дыхания, была очень гибкой, как живая материя. При проникании в открытые раны, оболочка запускала импульсы и принималась уничтожать вирусы, вредоносные бактерии, реанимировать омертвевшие ткани, залечивать внутренним органы током, побуждая к регенерации. Через двадцать минут кропотливой работы, тело и организм пострадавшей были реанимированы до девяносто процентов.

Майор снял браслет и сложил браслет обратно.

– Тебе придётся оплатить за жизнь, Анастасия, – мужчина достал из шкатулки свой запасной ключ и активировал его, – и заплатить штраф за порчу имущества, – и они исчезли зелёной вспышкой, как прибыли в какую-то больницу какого-то города какой-то страны с одиноко стоящей древней башней с циферблатом, вокруг которой вечно крутились красные двухэтажные автобусы.