Лениград - 43 - Влад Савин Страница 51

А что могут лодки, опережающие свое время, сделать с кораблями этой войны, мы видим у Португалии, где «двадцать первые» немки потопили два американских авианосца. «Ютланд этой войны», эта фраза какого-то их журнала, недалека от истины — и по кровавым потерям обоих сторон, и по хаотичной бесплановости сражения, и главное, по результату. Флота Еврорейха по сути, больше нет, четыре линкора и авианосец погибли, и заменить их нечем. Американцы потеряли линкор, три авианосца, три эскортных авианосца, три легких крейсера, с десяток мелочи, и еще злополучный «Балтимор» по пути в Англию был торпедирован подлодкой, оставлен экипажем. А когда конвой пытался войти в порт — тут сведения очень обрывочные, союзники сообщают, цедя сквозь зубы — один из транспортов в темноте налетел на затопленный французский линкор, и сам полузатонул, окончательно блокировав фарватер. И пока янки осторожно и медленно пропихивали транспорта как через игольное ушко, пока ставили к причалам — а разгрузочное хозяйство было в значительной части выведено из строя немецким десантом, к тому времени уже уничтоженным — наступил рассвет, и появилась немецкая авиация, и немцы успели вытащить артиллерию на берег, а их танки уже врывались в Лиссабон с севера. И наверное, Спрюэнс был абсолютно прав, приказав остаткам конвоя идти в Порту — ну а тот десяток транспортов, что все же встал к лиссабонским причалам, в конечном счете лишь пополнил список немецких трофеев и пленных. Южно-португальский плацдарм потерян, генерал Фридендол капитулировал, с остатками 5го американского корпуса — тактически, сражение окончилось победой немцев. Ну а по стратегии, вопрос!

Ведь в нашей истории, ноябрь 1943, это битва за атолл Бетио, Тарава. Сражение, где против японского гарнизона в четыре тысячи человек при четырнадцати береговых орудиях (самыми крупными среди них были четыре восьмидюймовых, образца русско-японской войны), авиацией и флотом обороняющиеся не располагали совсем, американцы бросили двенадцать линкоров, семнадцать авианосцев (в том числе шесть тяжелых, пять легких, шесть эскортных), двенадцать крейсеров, шестьдесят шесть эсминцев и две десантные дивизии, больше тридцати тысяч солдат с плавающими танками, перевозимыми на тридцати пяти транспортах! В ходе четырехсуточного сражения, остров был взят, гарнизон полег весь, в плен были взяты лишь один офицер и шестнадцать солдат, американцы же потеряли убитыми и ранеными свыше трех тысяч человек, весь атолл был буквально перепахан снарядами и бомбами. Это сражение считается этапным в цепи тихоокеанских баталий, «от острова к острову», к победе — Тарава, Иводзима, Филиппины, Окинава.

Здесь же, в нашей версии истории, хотя планы взятия Таравы надо полагать, уже лежат в сейфах американских штабов, сама операция пока не проводилась. Слишком много взяла Атлантика — «Айова», «Алабама», «Лексингтон», «Йорктаун», «Интрепид», «Белью Вуд», «Монтрей», повреждены «Нью Джерси», «Саут Дакота», «Банкер Хилл». А с меньшим перевесом американцы не воюют — не хватает сил. До весны — когда поднимет флаг «Миссури», и еще то ли три то ли четыре, вот не помню, надо посмотреть, авианосца типа «Эссекс». То есть, с одной стороны, американцы уже дали японцам передышку в лишние полгода — и если учесть, что тут Япония имеет с Еврорейхом прямую и регулярную связь, один конвой уже прошел и вернулся, и собирается следующий — то Тихий океан обещает стать для американцев еще более кровавым. С другой же стороны, флот Еврорейха выбыл из игры, и война в Атлантике обретает привычный вид сражений в основном с субмаринами, а линейные и авианосные эскадры могут быть переброшены на Тихий океан. И все возвращается на круги своя, только с задержкой на полгода-год, и вместо «Айовы», «Алабамы», «Лексингтона» и «Интрепида» у янки в бой пойдут еще более мощные «монтаны», у нас так и не вступившие в строй, и «мидуэи», не успевшие повоевать.

А как же Спрюэнс, все ж флотоводец и боевой адмирал, допустил такие потери? Так ведь не приходилось в иной истории американцам сражаться против связки «берег, авиация, подлодки, линейная эскадра», и при примерно равных силах! Аналогом Лиссабонского сражения в нашем мире мог бы быть удар по японской метрополии, не в сорок пятом, а в сорок третьем, когда японский флот еще не уничтожен, и авиация не выбита — и навстречу американцам с берега взлетают сотни самолетов, и выходят «Ямато» и «Мусаси», и развертываются флотилии субмарин. И результат вполне мог быть примерно таким же.

Так что, сижу, пишу доклад для Кузнецова, анализ Лиссабонской битвы. И еще одно дело будет сегодня, можно сказать, политическое. Наш «жандарм», старший майор, простите, уже комиссар госбезопасности третьего ранга, товарищ Кириллов, и раньше нам по-дружески пенял, что мы к союзникам относимся едва ли не хуже чем к немцам. Но поскольку в поступках своих мы неукоснительно следовали приказу и линии товарища Сталина, на эти настроения внимания обращали мало, лишь советовали придержать языки. А образ мыслей наш, оказывается, тихо проникал в массы, ладно, видяевцы, с нами общающиеся ближе всех, так оказывается во всей бригаде подплава уже разговоры ходили, что англо-американцы, это такой друг, что с ним никаких врагов не надо — и не только в подплаве. И после того, как чуть было до стрельбы у нас с англичанами не дошло, это когда мы наш трофей из Нарвика вели — так экипажам эсминцев тоже рты не заткнешь, такое началось, и наши, из экипажа гвардейской «моржихи», знаменитой на весь СФ, добавляли — а мы что говорили, правду ведь, британцы спят и видят, как оттяпать себе, что плохо лежит, чего вы еще хотите от нации воров и пиратов — да ведь они сами слухи распускают, что после войны Архангельск им отойдет в концессию, в уплату за ленд-лиз! ^[8] В итоге, их матросов у нас стали просто бить, поодиночке и толпой — и хорошо еще, что большая часть флота успела перебазироваться в Норвегию, а в Полярном и Мурманске остались лишь тылы. Тут уже обеспокоилось командование флота, и к его чести, предпочло действовать не репрессиями, а убеждением.

Партсобрание, политинформация, или просто доклад по текущему моменту — называйте как хотите. В клуб собрали большинство «смутьянов» — в основном, с «Воронежа», Щ-422, «Куйбышева», «Урицкого», но был тут народ еще их многих экипажей и береговых подразделений. А со сцены выступал наш комиссар Елезаров, которому сказали, твои начали, ты и выправляй!

Начал Григорьич с того, что фашистская угроза никуда не делась, и гитлеровский зверь, хоть и сильно побитый, опасен по-прежнему. И не может быть к немцу никакого снисхождения — это нам, товарищи, везет, что мы тут уже как в тылу, а газеты все читают, как в Польше еще один концлагерь освободили, так там были целые рвы трупов, а немногие живые на скелеты похожи, и это были наши, советские граждане, угнанные в фашистскую неволю, и пленные, кто по малодушию руки поднял в бою! Так что нет и не может быть к фашистам пощады и жалости!

— А что же вы их «гэдээровцами» иногда называете, причем со снисхождением, товарищ капитан первого ранга, что это такое?

А это, когда мы их победим, не будет больше никакого их поганого Рейха, а станет Германская Демократическая Республика, строящая социализм под нашим руководством. И жить там будут исключительно «гэдээровцы», потому что никому другому, всякой мрази, кто против дела Маркса-Ленина-Сталина, мы вообще на свете жить не позволим! Сегодня будущие «гэдээровцы» на наших стройках трудятся, порушенное восстанавливая — ну а с любым фрицем, который против тебя с оружием, надо как товарищ Симонов писал, «сколько раз увидишь, столько и убей». И ясно с этим! Еще вопросы, по этой части?