Тринадцатый апостол. Том I - Алексей Вязовский Страница 51

Я быстро оглянулся по сторонам, оценивая обстановку — увидел, что на соседней повозке легионеры установили гастрафет и уже натянули тетиву огромного арбалета, но в кого им стрелять, кажется не представляли. Главный предводитель зилотов был слишком далеко, а понять, кто у этого сброда еще в командирах, было совершенно невозможно. Решение пришло само.

— Гней, хватай Клавдию и спрячь всех за повозками! — крикнул я другу, устремляясь к гастрафету.

— Прочь! — оттолкнул я опешившего от моей наглости опциона, и вскочил на повозку. Разумеется, никаких устройств для прицеливания у этого древнего орудия не было — ни мушки, ни целика. Пришлось наводить по стволу. Я уперся в приклад, и взмолился Богу. “Не за себя прошу — за беззащитных друзей и женщин: дай силы покарать убийц!”

Несколько секунд ничего не происходило, а потом кольцо на руке вспыхнуло и привычный Свет заструился по рукам, напитывая тело Силой. Наступила вязкая тишина, все звуки разом пропали. Я слышал только мерное биение своего сердца и собственное дыхание. Все вокруг замедлилось, превратилось в застывший кисель. Нашел взглядом Элеазара, замершего с высоко поднятым над головой мечом — бешеный взгляд, перекошенный в крике рот… Казалось, в этом свирепом лице уже не осталось ничего человеческого, одна сплошная ненависть. Я прицелился и мягко нажал на рычаг. Стрела медленно вылетела из гастрафета, и я услышал тихий свист, с которым она рассекала воздух, устремляясь к цели. А потом время снова пустилось вскачь, и стрела вонзилась прямо в раскрытый рот предводителя зилотов. От сильнейшего удара его развернуло в седле, и все увидели, как из позолоченного шлема, на затылке вышел острый наконечник стрелы, превратив голову Элеазара в кровавое месиво. Он замертво рухнул с коня.

— Вот это выстрел…! — выдохнул за моей спиной незнакомый опцион. Корнелия и Клавдия неумело перекрестились.

Глаза у подчиненных опциона полезли на лоб, они неверяще переводили взгляд со своего гастрафета на тело поверженного главаря зилотов, расстояние до которого было никак не меньше трехсот метров. Казалось, они все хотят протереть глаза, чтобы удостовериться, что зрение их не подводит. Апостолы тоже были в шоке.

— Примас… — Иаков дернул меня за рукав хитона и взволнованно зашептал — Я почувствовал что-то странное, когда ты стрелял, это благодать Мессии…?

И что мне ответить парню? Что высшие силы благословили меня на убийство Элеазара? Это ведь была настоящая казнь. И я знал, что попаду. Только открыл рот, чтобы ответить Иакову, как над полем боя раздались отчаянные крики и вой — это зилоты увидели гибель своего главаря и сбились в кучу, не понимая чьих приказов им теперь ждать. Легионеры, почувствовав коренной перелом в битве, усилили свой натиск. И иудеи, дрогнув, побежали, бросая на поле раненых и свои немудреные доспехи. Конница бросилась вдогонку…

Только один из отрядов зилотов, проявляя редкое хладнокровие, продолжал драться не на жизнь, а на смерть, и явно пробиваясь к тому месту, где среди легионеров мелькали шлемы Марона и Пилата. Эта была когорта, наиболее пострадавшая от нападения зилотов, поскольку она приняла этот бой первой. И сейчас на подмогу ей из лагеря уже спешило подкрепление — когорта Лонгина, которая перестроившись, тут же вступила в бой в полном составе.

Но вдруг среди легионеров раздались крики:

— Префект убит!

— Проклятые сикарии убили Пилата…!

* * *

Что за…?! Как убили…?!!! За спиной раздались испуганные крики женщин, а я до боли в глазах, всматривался туда, где еще недавно префект яростно раздавал удары мечом, направляя своего коня в самую гущу сражающихся. Уж в чем в чем, а в отсутствии отваги обвинить Понтия Пилата было невозможно. Но сейчас там царила полная неразбериха, и увидеть что-либо даже с высоты повозки с гастрафетом было невозможно.

— Мессия покарал его за неправедный суд… — тихо проговорил на арамейском Матфей и перекрестился

— Заткнись! — прорычал я, спрыгивая с повозки

Апостол пошел красными пятнами. Открыл рот, чтобы возразить мне, но я не дал:

— Что ты несешь, Матфей?!! Кого покарал Учитель? — я подошел и зло встряхнул его за плечи — Бедный Иерусалим, который теперь по вине зилотов сотрут с лица земли?!! Неужели ты не понимаешь, что гибель префекта — это смертельный приговор для Иудеи и ее жителей? Тиберий прикажет наказать евреев в назидание другим! Или забыл уже, что я вам рассказывал?! Ты сейчас истово молиться Иешуа должен, чтобы Пилат оказался жив!

Матфей испуганно отшатнулся и действительно начал молиться. Дошло, наконец…! Мы разговаривали на арамейском, и в принципе, нас понимал только Иаков. Но легионеры с подозрением прислушивались к нам — что это Примас кричит на ученика Иешуа?

— Но что же теперь делать, Марк?

— Спасать его, если это еще возможно. Использовав силу, которой наделил вас Мессия.

Я бросился к ковчегу и достал из него скрижаль

— Гней, ты отвечаешь за женщин и ковчег! Мы на поиски префекта.

— Примас, ты сейчас не пробьешься туда!

Не пробьюсь, это точно… Обернулся к заму центуриона:

— Выдели нам двух провожатых, опцион. Нужно как можно быстрее добраться до префекта и попытаться спасти его. Пусть твои люди громко кричат, чтобы дали дорогу лекарям.

Опцион даже не стал пререкаться со мной, просто махнул рукой солдатам, стоящим рядом с ним

— Выполнять приказ!

А дальше мы с огромным трудом начали пробиваться к воротам лагеря. Солдаты каждые несколько шагов выкрикивали: «Дорогу! Лекари для префекта!». Люди расступались, заслышав их призыв, но пробраться сквозь толпу разгоряченных солдат все равно было делом нелегким. А мне еще и приходилось крепко прижимать к себе скрижаль, чтобы не выронить ее, а также следить, чтобы апостолы не отстали вдруг в толпе и не потерялись. Теперь бы еще понять, где сейчас Пилат — может, его уже в лагерь успели занести, пока мы пробираемся к воротам?

На наше счастье на полпути нас встретил Квинт Гораций, отправленный Фламием на мои поиски. И это было настоящим чудом, что мы с ним не разминулись в такой неразберихе.

— Примас, быстрее! Префект умирает.

— Так он жив?!

— Жив, но тяжело ранен, и без сознания.

Парни Горация действовали не в пример жестче наших провожатых, прокладывая дорогу, и вскоре наш небольшой отряд уже входил в ворота лагеря. В центре, где располагалась претория, уже стояли несколько шатров, отличающихся от солдатских гораздо большим размером и красивыми узорами. Трофейные? Вокруг шатров суетились люди. Мы вслед за Горацием быстрым шагом направились туда.

Там нас встретил взволнованный Тиллиус. Толстяк весь вспотел, покраснел. Поди его тоже не погладят по головке, если Понтий кончится.

— Примас, я уже не надеялся, что они тебя найдут!

Не вступая в пустые разговоры, я сходу начал отдавать распоряжения