Королевский гамбит - Дмитрий Скирюк Страница 50

— Ну? Что там, Сусанин?

— Стена как стена, — ответил Димыч. — Никаких следов подвижки.

— Стены не двигаются, — философски сказал я.

— Это дома они не двигаются, а в горах ещё как!

— Но не бесшумно же. Обвала не было. Кто-нибудь слышал шум? Нет. Так что, это просто мы перебрали и не туда зашли. Давайте поищем ещё.

— Этого не может быть, чтоб не туда! — выпрямился Димка. — Я здесь не первый год посетителей вожу. Всякое бывало, но чтобы вот так, в двух шагах… В общем, надо осмотреться. Если что — пойдём назад по проводам. Теперь всем надо держаться вместе, — предупредил он сурово, — разделяться нам никак нельзя.

— Ну… дык!

Однако поиски не дали ничего. Хоть со светом, хоть без, выхода поблизости не наблюдалось. Мы облюбовали более-менее широкий коридор и расположились отдохнуть. Я посмотрел на часы и присвистнул в изумлении: оказалось, мы блуждаем в пещере уже четыре с половиной часа. Круто… Не зря спелеологи говорят, что под землёй часов не наблюдают.

Кабанчик наконец начал трезветь и рассердился всерьёз.

— Где выход? — кричал он, наскакивая на Наумыча. — Ты не проводник, ты полупроводник! Или вообще — диэлектрик! Куда ты нас завёл?!

Димка вяло отбивался. Чувствовалось, он тоже растерян.

Провода мы тоже не нашли.

— Ладно, чего орать, — подвёл итог Денисыч. — Хватит попусту бродить. Засели крепко, как минимум на день. Давайте отдохнём, что ли. Поедим заодно. Сколько у нас с собой провизии?

Оказалось, почти все оставили сумки у озера. Только Фил прихватил свою да Димка не захотел расстаться с рюкзаком. Распаковали скарб. Продуктов оказалось — кот наплакал: пара банок тушёнки, булка хлеба, сколько-то пачек китайской лапши, упаковка бульонных кубиков и двенадцать бутылок водки. Одна — початая.

Лапшу Димка сразу отложил в сторонку:

— Её разогревать надо, а я у меня горючки нет. Кто ж знал, что так получится.

— Эх, вы, — снисходительно бросил Фил, вытаскивая зажигалку, — чтоб вы без меня делали.

— Много ты на ней согреешь, — скептически хмыкнул Кабанчик.

Денисыч встопорщил усы.

— Много не много, а кружку вскипячу. Это же «Зиппо», её для того и создали, чтоб не только прикурить… Говорят, американцы во Вторую мировую на ней в окопах чай заваривали. Вот и проверим.

Он щёлкнул крышкой. Выскочило пламя.

— Эй, погаси, — потребовал Наумкин. — Бензин же зря выгорает.

— Ничего, у меня ещё есть. Я в дорогу без заправки не хожу.

— Неизвестно, сколько нам тут сидеть. Если что, на свечах разогреем.

— Огонь, — это, конечно, хорошо, — вмешался я, — а вот о воде кто-нибудь подумал? Всухую, что ли, грызть эту лапшу?

Все умолкли.

— Можно и всухую, — неуверенно сказал Кабанчик. — Или лёд растопить.

Положение становилось всё более неприятным. Мы поели тушёнки, запили это дело водкой и двинулись дальше.

Блуждание в пещерах — занятие малоприятное. Наверно, спелеологи в этом находят какой-то кайф. Но блуждать под землёй вот так, как мы, не пожелаю и врагу. В детстве все зачитывались Марком Твеном. Его Том Сойер, помнится, тоже лазал по пещерам со своей подружкой, играл в разбойников, клады какие-то искал… Помню, когда я был мальчишкой, нас с друзьями тоже хлебом не корми, дай залезть в какую-нибудь пещеру. Обычно это были старые шахты — в моём родном городе их было не так уж мало. Но большинство из них давно обрушилось, проходы не шли в глубь горы дальше двух десятков метров. Почти всегда виднелся свет от входа. Мы любили лазать ночью, тогда можно было вообразить, что ты глубоко в настоящей пещере. Было немного не по себе — жутко интересно и в то же время страшновато, воображение рисовало самые различные картины, нередко такие, что все с воплями и визгом выскакивали наружу, разбивая коленки, теряя кепки, фонарики и сандалии. Но это в детстве. Здесь же была настоящая тьма и глубина. По счастью, было довольно сухо, однако очень холодно. Пока идёшь, ещё ничего, но стоит остановиться, липкий сырой холодок начинает заползать за шиворот и в рукава. Я впервые стал задумываться, как мы проведём ночь без спальников и одеял. Как ни крути, экскурсия — это одно, а долговременный поход — совсем другое.

Следующие несколько часов для нас слились в одно нескончаемое блуждание по каменным туннелям. Несколько раз мы слышали шум капающей воды, но всякий раз слух нас обманывал. Димка пытался набросать в блокноте план пещеры, но путался, сбивался, словно стены в самом деле двигались. Я уже ничего не соображал и только механически переставлял ноги. Водка туманила мозг, мысли разбегались. Сколько мы брели так, я сейчас даже не скажу — я почти не глядел на часы. И лишь когда мы решились сделать большой привал на отдых и ночлег, события вдруг стремительно полетели вперёд.

Здесь вы должны мне поверить. Я и так вам рассказал много странного, но на этом месте даже меня временами одолевают сомнения, что из произошедшего было на самом деле, а что — только пригрезилось. Потом мы сравнивали свои воспоминания, но так и не пришли к единому мнению.

Мы уселись в круг, оставили гореть только одну свечу из Димкиного запаса и принялись за еду. По счастью, за время своих блужданий мы набрели на маленький грот, где капала вода (там, кстати, и остановились), и набрали четыре кружки. Денисовской зажигалкой подогрели лапшу (получилось и в самом деле неплохо), потом снова пропустили грамм по двести и теперь угрюмо молчали. Фил с Серёгой достали сигареты — запас их был невелик, и оба целый день терпели. Сизый дым стлался в свете свечи, слоистый, как халва, сквозь него всё казалось зыбким и нереальным.

— Ну что, — подвёл итог Димка, — давайте спать, что ли. Гасите свет.

Фил согласно кивнул и потянулся к свече, как вдруг Серёга поднял руку.

— Погоди. Кто это там?

Все встрепенулись:

— Где?

— Вон там. — Серёга разогнал рукой табачный дым и указал в глубину галереи. Все вытянули шеи, всматриваясь в темноту. Однако сколько я ни таращил глаза, ничего не увидел. Лучи фонариков бестолково плясали по серому камню. Стена как стена.

— Никого там нет, — выдохнул я.

Все задвигались.

— Но я видел… двое или трое…

— Показалось.

— Эй! Кто там? — крикнул на всякий случай Фил. Эхо заметалось под сводами пещеры. — Вылезай, мы тебя видели!

Все захихикали. Никто, однако, не откликнулся.

— Да нет там никого.

— Пойду проверю. — Серёга с сомнением покачал головой, взял один из фонариков, встал и направился в темноту. Димка вскочил:

— Я с тобой!

В тот момент я и почуял неладное. Что-то такое пробежало по спине, в лицо будто дохнуло холодом, волосы шевельнулись на затылке. Я раскрыл рот, но крикнуть не успел: фонарик в руке Кабанчика дрогнул и упал, вокруг заметались тени, и в узком пространстве каменного коридора вспыхнула потасовка. Фил бросился на помощь, я — за ним. Кабанчик уже лежал, Димыч молча отбивался, нанося удары в темноте. Не было слышно иных звуков, кроме ругани и пыхтения дерущихся. Какая-то фигура гибко метнулась ко мне, мелькнула в световом круге, — я только и успел, облапить бегущего, — и мы повалились на камни. Некоторое время мы боролись, потом я получил удар в живот, от которого у меня перехватило дыхание, мой противник вырвался и исчез в темноте. Кто-то промчался вслед за ним — я едва успел прикрыть голову руками, чтобы на неё, не дай бог, не наступили, и наступила тишина.