Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра - Джаспер Ффорде Страница 50

РАСПУТНЫЙ АДМИРАЛ — ЛЮБЯЩИЙ ПАПАША!

Из надежного источника наша газета получила уникальные сведения: адмирал Нельсон, любимец нации и прославленный герой, приходится отцом дочери леди Эммы Гамильтон, супруги сэра Уильяма Гамильтона. Их связь продолжается не первый день, при явном попустительстве как сэра Уильяма, так и леди Нельсон, от которой герой Нила в последнее время отдалился. Полный репортаж на странице 2 и 3. Сенсационные гравюры на странице 4, 7 и 9, комментарии лицемерного моралиста на странице 10, непристойные карикатуры располневшей леди Гамильтон на страницах 12 и 14. Также в номере: репортаж о поражении французов и испанцев при Трафальгаре, страница 32, колонка 4.

«Портсмутский грошовый ужас», 28 октября 1805 г.

Несколько раз вспыхнул и погас свет, и мы оказались на палубе боевого линейного корабля, на всех парусах скользящего по пологим волнам. Над прибранной перед боем палубой повисло напряженное ожидание. Мы шли вровень с двумя другими кораблями, со стороны берега неслась наперерез колонна французских кораблей. Люди кричали, палуба скрипела, паруса хлопали, флаги трепетали на ветру. Мы находились на борту «Виктории», флагманского корабля Нельсона.

Я огляделась по сторонам. Высоко на квартердеке стояла группа офицеров в синих морских кителях, кремовых брюках и шляпах с кокардами. Среди них выделялся человек небольшого роста. Пустой рукав его мундира был аккуратно заправлен внутрь, а сам мундир был густо увешан медалями и щедро украшен шитьем. Лучшей мишени и вообразить нельзя.

— По нему трудно промахнуться, — прошептала я.

— Мы все время твердим ему об этом, но он уперся, как баран. Мол, это боевые награды и он не боится показать их врагу. Хочешь пакетик на случай морской болезни?

Он протянул мне бумажный мешочек. Я отказалась. Палуба снова накренилась, и мы в молчании наблюдали, как неуклонно сокращается расстояние между двумя кораблями.

— Никогда не надоедает. Видишь их?

Я проследила за его взглядом и увидела трех человек, сгрудившихся по другую сторону бухты канатов. Один был в форме Хроностражи, второй держал папку, а третий пристроил на плече подобие телекамеры.

— Документальщики из двадцать второго столетия, — объяснил папа, помахав рукой оперативнику Хроностражи. — Привет, Малкольм, как дела?

— Спасибо, все нормально! — ответил агент. — Малость получил по мозгам, когда потерял оператора в Помпеях. Он хотел что-то снять крупным планом или вроде того.

— Невезуха, старик, невезуха. В гольф после работы перекинемся?

— Отлично! — ответил Малкольм и вернулся к делу.

— Здорово снова вернуться в строй, — признался папа, поворачиваясь ко мне. — Ты уверена, что тебе не нужен пакетик?

— Не нужен, спасибо.

Со стороны ближайшего французского корабля мелькнула вспышка и поднялся клуб дыма. Спустя мгновение два ядра шлепнулись в воду, не причинив нам вреда. Снаряды летели не так быстро, как я ожидала, — я даже видела их в полете.

— А теперь что? Снять снайперов, чтобы они не подстрелили Нельсона?

— Всех не перебьешь. Нет, надо малость схитрить. Но еще не сейчас. В такие моменты главное — время.

И мы стали терпеливо ждать этого самого времени на главной палубе, а вокруг разгоралось сражение. Не прошло и нескольких минут, как по «Виктории» начали палить еще семь или восемь кораблей. Ядра кромсали паруса и снасти. Одно даже разорвало пополам человека на квартердеке, а другое снесло группу, по-моему, морских пехотинцев, остальные быстро разбежались. Все это время коротышка-адмирал, его капитан и небольшая свита расхаживали взад-вперед по квартердеку в клубах пушечного дыма. Наши лица опалял пушечный огонь, выстрелы почти оглушали. Прямым попаданием разнесло штурвал. По мере развития битвы мы передвигались по палубе самым безопасным путем, руководствуясь папиным непревзойденным знанием последовательности событий. Перебрались на другую сторону палубы как раз в тот момент, когда мимо пролетело пушечное ядро, успели перебежать в другое место, когда туда, где мы только что стояли, упал тяжелый кусок дерева, и успели пригнуться, ускользнув от мушкетной пули.

— Ты хорошо изучил этот бой! — крикнула я, перекрывая грохот.

— А как же! — ответил он. — Я здесь не меньше шестидесяти раз побывал!

Французские и английские боевые корабли постепенно сходились, и наконец «Виктория» оказалась настолько близко к «Буцентавру», что я даже разглядела лица моряков в окнах кают. Грянул оглушительный бортовой залп, и корму французского корабля разнесло в щепки. Пробившие ее британские ядра покатились по батарейной палубе. В момент передышки, пока орудия перезаряжались, я расслышала многоязычные вопли раненых. Мне приходилось наблюдать боевые действия в Крыму, но здесь все выглядело совсем иначе. Я никогда не видела ближнего боя с таким разрушительным оружием, в мгновение ока разрывающим людей в клочья. Стоны уцелевших казались еще ужаснее потому, что доступная им медицинская помощь наверняка окажется минимальной и варварской.

С трудом удержав равновесие, когда «Виктория» столкнулась с французским кораблем, шедшим следом за «Буцентавром», я осознала, насколько тесно сходились корабли в таких сражениях. Расстояние измерялось не кабельтовыми, корабли буквально терлись борт о борт. Вокруг висел пороховой дым от ружейных выстрелов, я закашлялась, а визг пролетевшей мимо мушкетной пули заставил вспомнить, что опасность-то вполне реальна. Пушки «Виктории» исторгли еще один сокрушительный залп, и французское судно словно задрожало. Папа отклонился назад, пропуская летящий мимо металлический осколок, и протянул мне бинокль.

— И?

Он сунул руку в карман и достал оттуда… рогатку. Зарядил ее катившимся по палубе свинцовым шариком и до предела натянул резинку, прицелившись сквозь клубы дыма в Нельсона.

— Видишь снайпера на самой передней орудийной платформе французского корабля?

— Ну?

— Как только он положит палец на спусковой крючок, отсчитай «раз, два», а затем скомандуй «огонь».