Тихий уголок - Дин Кунц Страница 5

– А у вашего Ника не было такого? У него что, это единственная в жизни мигрень?

– Мне об этом неизвестно. Подозрительные случаи, которые интересуют меня… в последние месяцы перед смертью эти люди жаловались на кратковременное головокружение. Или на странные, яркие сны. Или на заметную дрожь в губах и левой руке, проходившую примерно через неделю. Некоторые жаловались на горечь во рту, которая появлялась и исчезала. Признаки разные и в основном малосущественные. Но у Ника не было никаких необычных симптомов. Ноль, зеро, nada ^[4].

– Вы разговаривали с близкими?

– Да.

– И скольких уже опросили?

– Пока что двадцать два человека, включая вас. – Увидев выражение лица Гвин, Джейн сказала: – Да, я знаю, это навязчивая идея. Может быть, я занята дурацким делом.

– Ничего дурацкого здесь нет, милая. Иногда просто… трудно начать. И куда вы поедете дальше?

– Близ Сан-Диего живет один человек, с которым я хочу поговорить. – Она откинулась на спинку стула. – Но эта конференция в Вегасе меня заинтриговала. У вас ничего не осталось после нее – например, брошюры или, лучше всего, полной программы?

– Может быть, наверху, в кабинете Гордона, что-то есть. Пойду посмотрю. Еще кофе?

– Нет, спасибо. Я выпила много за завтраком. Что мне нужно – так это туалет.

– Дверь в коридоре. Идемте, я вам покажу.

Минуты две спустя, стоя в безупречно чистом – никакой паутины – туалете с раковиной и моя руки, Джейн посмотрела на себя в зеркало. И уже в который раз подумала о том, что, отправившись два месяца назад в этот крестовый поход, она совершила худшую ошибку в своей жизни.

Ей было что терять. И не только жизнь. Жизнь волновала ее меньше всего.

Усиливавшийся ветер урчал, спускаясь с крыши через туалетный вентилятор на второй этаж и затем на первый, словно тролль, переехавший из-под своего моста в дом с шикарным видом из окон.

Когда Джейн вышла из туалета, наверху раздался выстрел.

8

Джейн вытащила свой пистолет, схватила его обеими руками, нацелила в пол справа от себя. Ей не позволили взять в отпуск служебное оружие. Но этот она любила не меньше, а может, и больше: боевой пистолет «хеклер-кох» модели 23 для патронов калибра .45 АСР.

Она явно слышала выстрел. Сомнений не было. Ни до выстрела, ни после – никаких криков, никаких шагов.

Она знала: после Аризоны хвостов за ней не было. Если кто-то поджидал ее здесь, он расправился бы с ней, когда она сидела в кухне за столом – одна вдова напротив другой. Когда она расслабилась.

Может быть, убийца взял Гвин в заложники и выстрелил лишь раз, чтобы заманить Джейн на второй этаж. Это было лишено смысла, но большинство плохих ребят руководствовались эмоциями, логики и разума им не хватало.

Она подумала еще об одной возможности, но пока не хотела идти туда.

Если здесь есть черная лестница, то, скорее всего, на кухне. Правда, она не заметила никакой лестницы. Там были две закрытые двери. Одна, конечно, ведет в кладовку. Вторая, вероятно, – в гараж. Или в помещение для стирки. Значит, только парадная лестница.

Джейн не любила лестниц. Никуда не уклониться, ни вправо, ни влево. Нет возможности для отступления, потому что в этом случае ты подставляешь спину стрелку. Приняв решение, она сможет идти только наверх, и каждый из двух узких лестничных пролетов превратится в тир.

На площадке между пролетами она наклонилась и быстро обогнула стойку перил. Наверху не было никого. Сердце стучало, как барабан на параде. Не поддаваться страху. Она знала, что делать. Она делала это прежде. Один из ее инструкторов говорил, что это балет без трико и балетной пачки: надо только знать движения и понимать, когда именно их совершать, а в конце представления тебе, образно выражаясь, под ноги будут бросать цветы.

Последний пролет. Профессионал попытается снять ее в этом месте. Он будет целиться вниз, опустив ствол чуть ниже уровня глаз, а Джейн – вверх, так что пистолет окажется на ее линии прицеливания: шансов на точный выстрел у него будет больше.

Она уже наверху и все еще жива. Держит пистолет в обеих руках. Руки выставлены вперед. Остановиться и прислушаться. В коридоре наверху нет никого.

Остается только убедиться, есть ли кто в комнатах за дверями; сделать это не менее опасно, чем было на лестнице. Ее могут убить, как только она перешагнет порог, прямо здесь, в конце пути.

Гвин Лэмберт сидела в кресле в главной спальне, голова была откинута влево. Правая рука лежала на коленях, пистолет все еще был зажат в пальцах. Пуля вошла в правый висок, пробила мозг и вышла из левого, закидав ковер обломками костей, клочьями волос и кое-чем похуже.

9

Сцена не показалась Джейн постановочной. Настоящее самоубийство. Ни криков перед выстрелом, ни шагов, ни каких-либо звуков после события. Только движение и действие – и ужас, или облегчение, или сожаление в кратком промежутке между ними. Ящик прикроватной тумбочки открыт, – вероятно, там и лежало оружие для самозащиты.

Джейн знала Гвинет совсем недолго, чтобы проникнуться скорбью. Тем не менее ее охватила тупая, но глубокая печаль и резкая злость – злость оттого, что это не было ни заурядным убийством, ни следствием душевных переживаний или депрессии. Для женщины, овдовевшей всего две недели назад, Гвин хорошо справлялась с горем – испекла булочки, чтобы угостить родню и друзей, которые помогали ей пройти сквозь весь этот мрак. И потом, хотя Джейн почти не знала эту вдову военного, в одном она не сомневалась: Гвин не стала бы усугублять страдания другой скорбящей вдовы, сделав так, чтобы та первой обнаружила очередного самоубийцу.

Неожиданно запищало какое-то устройство. Джейн мгновенно отвернулась от тела и подняла пистолет. Никого. Звук доносился из соседней комнаты. Она осторожно подошла к открытой двери, но тут узнала звук: сигнал «Америкен телефон энд телеграф», предупреждающий клиента, что трубка снята с рычага уже давно. Она вошла в кабинет Гордона Лэмберта. На стенах висели фотографии молодого Гордона: вот он в полевой форме позирует вместе с братьями-морпехами в разных экзотических краях, вот он в парадном мундире, высокий и красивый, стоит рядом с президентом. Висел здесь и флаг в рамке, который поднимали в бою.

Трубка настольного телефона лежала на ковре, провод растянулся. Джейн достала из кармана жакета хлопчатобумажный носовой платок, который использовала только для стирания отпечатков пальцев, и с его помощью взяла трубку, думая о том, с кем могла говорить Гвин, перед тем как принять роковое решение. Она подняла трубку и нажала кнопку «повтор», но безрезультатно.

Гвин поднялась сюда якобы для того, чтобы найти брошюрку или программу с конференции «Что, если». Джейн подошла к столу и открыла ящик.

Зазвонил телефон. Она не удивилась. Определителя номера у аппарата не было. Джейн подняла трубку, но ничего не сказала. На другом конце провода находился такой же осторожный человек, как она. Это не было ложным звонком, связанным со сбоем системы, и, кроме того, звонивший явно не ошибся номером. В трубке слышалась музыка, старая американская песня, записанная еще до ее рождения: «A Horse with No Name» ^[5].