Выбор оружия. Последнее слово техники - Иэн Бэнкс Страница 5

Один из гральцев заскулил с верхней ступени, подпрыгивая на передних ногах; глаза его слезились. Она раздраженно посмотрела наверх:

– Фу, Прыгун! Пошел вон!

Животное опустило голову и, засопев, поплелось прочь.

Она тихо закрыла за собой дверь, погружаясь в тишину дендрария, где буйствовала зелень.

Снаружи, за стеклами высокого полукупола, царила черная ночь. На высоких столбах внутри дендрария горели маленькие яркие огоньки, и глубокие неровные тени от столбов падали на тесно растущие растения. В теплом воздухе стоял запах земли и живицы. Она глубоко вздохнула и пошла в дальний конец дендрария.

– Привет.

Мужчина быстро повернулся и увидел, что она стоит за его спиной со скрещенными руками, прислонясь к осветительному столбу и улыбаясь глазами и губами. Глаза и волосы ее были иссиня-черными, кожа чуть-чуть отливала желтизной, и она выглядела стройнее, чем в новостях, поскольку на видео выглядела довольно приземистой, несмотря на свой рост. Мужчина был высок, очень строен и по-старомодному бледен; большинство людей решили бы, что его глаза посажены слишком близко друг к другу.

Он посмотрел на листик с тонкой сетью прожилок, который все еще держал в хрупкой с виду руке. Потом, неопределенно улыбнувшись, он выпустил лист, вышел из куста с пышными цветками, который обследовал, и сконфуженно потер ладони.

– Извините, я… – начал он, нервно жестикулируя.

– Все в порядке, – сказала она, протягивая руку и обмениваясь с ним рукопожатием. – Вы Релстох Суссепин?

– Гмм… да, – сказал он, явно удивленный.

Осознав, что все еще держит ее руку, он совсем смутился и отпустил ее пальцы.

– Дизиэт Сма.

Она чуть-чуть поклонилась – очень медленно, не сводя с него глаз. Ниспадавшие на плечи волосы всколыхнулись.

– Да, я, конечно же, знаю. Гмм… рад познакомиться.

– Хорошо. – Она кивнула. – Я тоже рада. Я слышала ваши сочинения.

– Вот как? – Лицо его по-мальчишески озарилось от удовольствия, и он хлопнул в ладоши, казалось, незаметно для самого себя. – Это очень…

– Я ведь не сказала, что мне понравилось, – сказала она, улыбаясь теперь только половиной рта.

– Вот как.

(Удрученно.)

«До чего жестоко».

– Нет, на самом деле мне очень понравилось, – сказала она, и внезапно на ее лице появилось выражение веселого – даже заговорщицкого – раскаяния.

Суссепин рассмеялся, и она почувствовала, как что-то в ней успокоилось. Все должно быть в порядке.

– Вообще-то, я удивился, получив приглашение, – признался он, и его глубоко посаженные глаза ярко засветились. – Тут все, кажется, такие… – продолжил он, пожав плечами, – важные персоны. Вот почему я…

Суссепин смущенно махнул в сторону растения, которое только что рассматривал.

– По-вашему, сочинители музыки не относятся к важным персонам? – спросила женщина с легким упреком.

– Ну… в сравнении со всеми этими политиками, адмиралами и предпринимателями… если говорить о власти, которой они обладают… А я даже не очень известен как сочинитель. Другое дело – Савнтрейг, или Кху, или…

– Да, они очень хорошо сочинили свои карьеры, тут сомнений нет, – согласилась женщина.

Он помолчал несколько мгновений, хохотнул и опустил глаза. Его красивые волосы сверкали в свете фонаря на мачте. Теперь настал ее черед рассмеяться вслед за ним. Может быть, следует сразу же упомянуть о вознаграждении? Не стоит оставлять это до следующей встречи, когда она сузит круг приглашенных – пусть прямо сейчас приглашенные и пребывали вдалеке от них – и тот станет более приятельским… И до интимного свидания – еще позднее, когда она будет наверняка знать, что он пленен, – оставлять это тоже не стоит.

Да и зачем тянуть? Именно такой ей и нужен. Но с другой стороны, после насыщенной дружбы все вышло бы гораздо острее. Долгий, утонченный обмен все более и более сокровенными признаниями; проведенные вместе часы, которых становится все больше; томный, затягивающий танец взаимного тяготения – сближаться и расходиться, сближаться и расходиться, сплетаясь все теснее, пока неспешное кружение не увенчается всепоглощающим пожаром.

Он заглянул ей в глаза:

– Вы мне льстите, госпожа Сма.

Женщина выдержала его взгляд, чуть подняв подбородок, остро ощущая тончайшие оттенки своей речи, тщательно переведенной на телесный язык. Теперь выражение лица Суссепина вовсе не казалось ей ребяческим; глаза мужчины напоминали камень на ее браслете. У нее слегка закружилась голова, она глубоко вздохнула.

– Гмм.

Сма замерла.

Хмыканье прозвучало позади и чуть сбоку от нее. Она увидела, как метнулся взгляд Суссепина.

Поворачиваясь, Сма напустила на себя безмятежный вид и наконец вперилась взглядом в серо-белый корпус автономника – так, словно пыталась просверлить в нем дыры.

– Что? – сказала она голосом, который мог бы протравить сталь.

Автономник был размером с небольшой чемодан, да и формой очень его напоминал. Он подплыл почти вплотную к лицу женщины.

– Неприятности, красавица, – сказал он и резко подался в сторону, наклонив корпус. Можно было подумать, что он созерцает чернильное небо за стеклянной полусферой.

Сма уставилась в кирпичный пол, сложив губы трубочкой и позволив себе лишь едва заметно тряхнуть головой.

– Господин Суссепин. – Она улыбнулась, разведя руками. – Мне очень досадно, но… прошу вас…

– Конечно.

Он уже двинулся с места и быстро прошел мимо нее, кивнув на ходу.

– Может быть, нам удастся поговорить попозже, – добавила она.

Суссепин повернулся, продолжая двигаться задом наперед.

– Да. Я бы… с удоволь…

Вдохновение, казалось, покинуло его, и Суссепин, опять нервно кивнув, быстро пошел к дверям в дальнем конце дендрария. Больше он не оборачивался.

Сма повернулась к автономнику, который что-то невинно напевал и, видимо, изучал ярко раскрашенный цветок, сунув в него тупоносое рыло. Заметив, что Сма изменила позу, автономник повернулся к ней. Та стояла, расставив ноги и упершись кулаком в бедро.

– Значит, «красавица»?

Аура автономника вспыхнула оранжевым и серо-стальным – смесь раскаяния и недоумения, впрочем неубедительная.

– Не знаю, Сма… как-то вырвалось. Звучит хорошо.

Сма пнула засохшую ветку и сердито уставилась на автономника:

– Ну?

– Вам это не понравится, – тихо сказал тот, чуть отступая. Аура его печально потемнела.

Сма задумалась. Несколько секунд она смотрела в сторону. Плечи ее внезапно опустились, и она уселась на корень дерева. Вечернее платье собралось в складки.