Смерть за плечами - Сергей Данилов Страница 5

Коль ночью к нему в спальню проберешься,

Покорно о прощении моля! —

вместо напутствия понеслись мне вдогонку слова непристойной песенки, а через несколько мгновений из-за двери послышался знакомый «Пшик!», издаваемый обычно брошенным в воду факелом или внезапно появляющимся черным колдуном, и скрипучий старческий голос:

— Здесь только что был Рикланд! Где он?

— Только что был Рикланд здесь? — раздался удивленный возглас Брикуса. — И куда же он исчез? Может, он под стол залез? Может, позовем охрану и обшарим замок весь?! — И из-за закрытых дверей донесся насвистываемый им мотив песенки «Беги быстрее ста ветров».

Дальше слушать я не стал, а, вдохновленный рассказом Брикуса о благодушном настроении отца, набрался наглости и направился прямиком в королевские апартаменты. Вымаливать у короля прошение я не собирался и убивать его больше не стремился, мне просто очень хотелось получить назад кое-какие свои вещи, а заодно сообщить отцу о своем решении покинуть замок и поинтересоваться, не отдаст ли он мне по этому поводу меч «Пламя дракона». Почему-то мне казалось, что отец должен несказанно обрадоваться, узнав, что больше никогда меня не увидит.

В королевских покоях царила тишина. У дверей стояла стража, но я, как обычно, обошел ее стороной, протиснувшись сквозь узкое окно на лестнице, ведущей в комнату охраны, и спрыгнув из него прямо на балкон королевской опочивальни. Учитывая болезненную рану в боку, поступок был крайне опрометчивый, но я никогда не отличался рассудительностью и в результате получил бездну неприятных ощущений и почувствовал, что стягивающая рану повязка становится горячей и влажной.

Отец не спал. Он полулежал на высоких подушках и, не отрываясь, глядел на пламя, пляшущее в камине. Верный Карлен, как пес, спал около двери, и я определенно разбудил бы его, войдя, как все нормальные люди. Отец вздрогнул, заметив меня уже около своей постели. Кажется, он хотел позвать на помощь, но я поспешно зажал ему рот, не дав перебудить всю стражу:

— Тсс! Подумай о судьбе королевства, Ролмонд. Если ты сейчас закричишь, мне придется перерезать тебе глотку и самому стать королем. Ни ты, ни я этого не хотим, так что тихо!

— Какая мне разница, убьешь ты меня прямо сейчас или через четверть часа? Ты ведь за этим пришел, не так ли? — резко спросил отец, едва я позволил ему открыть рот. Карлен заворочался во сне, но не проснулся. Это спасло ему жизнь. Я не испытывал дружеских чувств к Карлену и метнул бы в него нож без всякого сожаления.

— Я ухожу, Ролмонд! — не обращая внимания на явное недоверие отца, ответил я. — Я хочу найти Затерянный город и снять родовое проклятие. И еще я хочу убить дракона!

— Ты в своем уме, Рикланд?! — выдохнул отец. — Убить дракона невозможно!

— Но в Книге Пророчеств написано, что я сделаю это! Я не прошу твоего благословения, просто хочу взять огненный меч. Только с его помощью можно одолеть дракона.

— И это тоже написано в Книге Пророчеств? — с иронией произнес отец. — И где же ты раздобыл ее, Рикланд? Мне говорили, что ее единственный экземпляр хранился в библиотеке Белого замка. Не хочешь же ты сказать, что по пути на королевские рудники ты заглянул в эльмарионскую библиотеку?

— Нет, не хочу. Мне рассказал о пророчестве белый колдун. Он знает наизусть всю Книгу Пророчеств…

Отец тяжко вздохнул:

— Почему ты решил, что я поверю всему этому вздору?

— Потому что я никогда не лгу! — гордо ответил я.

— Ну конечно! — презрительно проворчал отец. — И любому, кто сомневается в твоей честности, ты готов доказать ее на Божьем суде с мечом в руках! — Я попытался было возразить, но отец не дал мне раскрыть рта. — Ты утомил меня, Рикланд, — заявил он и прикрыл глаза.

Я опустился на краешек роскошной королевской кровати, равнодушно наблюдая, как вокруг меня на белоснежных простынях из тончайшего эльмарионского шелка, который уже давно не прядут ни в Эльмарионе, ни где-либо еще, появляется и медленно увеличивается кровавое пятно, кажущееся почти черным в полумраке спальни.

— Неужели ты совсем мне не веришь? — спросил я, но отец не ответил. Он старательно делал вид, что больше не замечает моего присутствия.

Чего он добивался? Что я всажу ему нож в сердце и положу конец его безрадостному существованию? Или что я брошусь в ноги вымаливать прощение? А может, он просто тянул время и ждал, что появится черный колдун? Не знаю, — мы с отцом никогда не понимали друг друга.

Королевский личный слуга Карлен проснулся, сидел, прижавшись спиной к двери, и изображал рыбу, выброшенную на берег, безмолвно открывая и закрывая рот и тараща глаза на побледневшем лице. Кажется, увидев меня у постели короля с кинжалом в руке, он оцепенел от ужаса. У него был такой жалкий вид, что я внезапно передумал его убивать, особенно после того, как он, обретя наконец дар речи, вместо того чтобы позвать стражу, взмолился:

— Сжальтесь, ваше высочество! Ради всех богов пощадите короля! Возьмите любые сокровища…

— Как ты смеешь, Карлен?! — тут же открыл глаза отец. Сокровища он ценил значительно больше собственной жизни и совершенно не собирался делиться ими со мной.

— Простите, ваше величество, но мой долг спасти вам жизнь любой ценой! — заявил Карлен и добавил таинственным шепотом: — Сегодня во сне мне было видение: принцу нужен тот красивый меч, который вы велели отнести в сокровищницу. Я думаю, лучше его отдать…

— Твое мнение меня не интересует, дерзкий слуга! — рявкнул отец.

Но если отца не интересовало мнение Карлена, то Карлена тоже не особенно интересовало мнение отца. За годы службы у своего тяжелобольного повелителя он привык делать то, что полезно для здоровья короля, не особенно считаясь с его капризами. А сейчас он считал, что самым полезным для здоровья его величества будет любой ценой выпроводить меня из королевской опочивальни.

— Ваше высочество, вы обещаете сохранить жизнь его величеству, если получите меч?

— Почему бы и нет? — с готовностью согласился я и, вспомнив о карте Затерянного города, добавил: — И неплохо было бы еще получить назад то, что верные слуги короля выгребли из моих карманов…

— Следуйте за мной! — сказал Карлен. — Я проведу вас в королевскую сокровищницу тайным ходом.

«Интересно, — подумал я, — сколько тайных ходов ведет в эту треклятую сокровищницу? В ней, наверное, нет ни одной монолитной стены — за каждой потайная дверь».

Пока я спускался следом за Карленом по узкой винтовой лестнице, начинавшейся, к моему удивлению, внутри одной из колонн, что поддерживали своды королевских апартаментов и, как мне показалось, пересекали сверху вниз не один зал, меня терзало неотвязное чувство вины. «Как ты мог так поступить с отцом? Воспользовался его беспомощностью и преданностью Карлена! Можно сказать, ограбил калеку!» — корила меня совесть. Я всячески уговаривал ее, убеждая, что меч мне нужен для великой цели и получить его иначе не было никакой возможности, но совесть не унималась. К тому времени как мы оказались в сокровищнице, на душе у меня лежал камень размером с гору, и ощущал я себя если не полным ничтожеством, то уж подлецом, точно, изрядным. Не знаю, к чему бы привело подобное самобичевание, может, в последний момент я повернулся бы и гордо ушел, но изумленный возглас Карлена: «Куда делся меч?!» — мгновенно свалил камень с моего истерзанного сердца и вернул мне способность злиться на кого-то, кроме себя. И этот кто-то был не кто иной, как темный эльф. Я понял это, едва взглянув вверх и увидев в потолке открытый люк, и мрачно усмехнулся: что ж, раз у некоторых такая своеобразная манера выражать благодарность, придется, кроме всего прочего, заняться охотой на темных эльфов. Все равно я в те края собирался.