Жестокая Земля. Двойная тень - Антон Грановский Страница 5

– Я понимаю, как это звучит, – холодно отчеканил преподобный Ватанабэ. – Но если есть хотя бы один шанс из миллиона, что это правда – мы с вами в большой опасности.

– Как известно, вы являетесь автором законопроекта об обязательной «чипизации» всех без исключения псиоников, вне зависимости от их социального статуса, образа жизни и места работы.

– Совершенно верно.

– Что представляет собой чип псионика?

– Чип псионика – это накожный электронный датчик, изготовленный из эластомера. Лоскут эластомера способен повторять все складки и неровности кожи, так что ношение его не будет для псиоников обузой. Энергию чип будет получать от фотоэлементов.

– Какую информацию о псионике будет регистрировать и передавать чип на базовую станцию?

– Любую. От того, где в данный момент псионик находится, до частоты его сердцебиения и ЭЭГ его мозга.

– Насколько я знаю, ранее парламентарии обсуждали необходимость тотальной чипизации всего населения страны. Почему вы отказались от этой идеи?

– Возможно, когда-нибудь так и произойдет. Каждый человек будет носить чип со всеми данными о его личности и состоянии здоровья – физического и психического. Данные будут транслироваться на Глобальную Базовую Станцию, и таким образом контролирующие органы смогут узнать о человеке все, что им понадобится, всего лишь одним нажатием клавиши. Я не вижу в этом ничего предосудительного.

– А как же частная жизнь?

– Частная жизнь, в той форме, в какой мы ее себе представляем, является пережитком прошлого. Но не думаю, что мы должны это сейчас обсуждать. Законопроект принят только в отношении псиоников. И давайте не будем забегать вперед.

– Спасибо за то, что согласились побеседовать. – Тележурналист повернулся к камере и сладко улыбнулся: – У нас в гостях был глава Думского комитета по проблемам псиоников, преподобный Эмо Ватанабэ. Следующий раздел нашей телепередачи будет посвящен…

Сенатор Градов взял пульт и выключил телевизор.

– Бред, – сказал он. – Параноидальный бред.

Сидевший рядом с сенатором молодой человек в скромном костюме осторожно заметил:

– Игорь Александрович, позицию Эмо Ватанабэ разделяет большинство думцев.

– Псионики – такие же люди, как мы, – назидательно произнес Градов своему помощнику. – Мы не можем ограничивать их в правах.

– Но их права уже ограничены, – возразил помощник. – Каждый псионик подлежит обязательной регистрации. Самые сильные из псиоников находятся под постоянным наблюдением Совета Безопасности.

– Верно, – сказал Градов, повысив голос. – И это в корне противоречит Конституции страны. Пока я жив, я буду бороться за права каждого человека в этой стране, и мне плевать – псионик он или нет.

Сенатор взял со стола стакан и залпом допил остывшее там саке.

В этот момент в дверь постучались.

– Да! – громко отозвался сенатор.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель всунулось востроносое личико секретарши.

– Игорь Александрович, к вам пришли! – оповестила она.

– Кто?

– Торговец Бланк. Это по поводу новой картины, которую вы заказали в вирт-галерее.

Морщинистое лицо сенатора расслабилось. Он поставил стакан на стол и сказал:

– Пусть войдет.

В кабинет вошел черноволосый и носатый мужчина в длиннополом, темном дорогом пальто. Под мышкой он держал большой четырехугольный пакет.

– Добрый день, сенатор-сан! – с почтительным поклоном поприветствовал он Градова.

– Здравствуйте, Бланк!

Игорь Александрович поднялся из-за стола и подошел к торговцу. Бегло пожал ему руку и уставился алчными глазами на пакет.

– Это она? – уточнил он.

– Да, – вежливо ответил торговец. – Прикажете развернуть?

– Разумеется.

Торговец вынул пакет из-под мышки и умело и быстро снял с него упаковочную бумагу.

– Вермеер Делфтский, «Девушка с жемчужной сережкой»! – объявил он торжественным голосом. – Одна из трех копий, сделанных великим копировальщиком Иваном Сато в конце позапрошлого века.

– Великолепно! – Сенатор Градов прищурил светлые глаза и долго смотрел на картину. – Какое изящество… – с тихим восторгом проговорил он. – Какая ясность цветов и лаконичность линий.

Торговец Бланк кашлянул в смуглый кулак, поросший черными волосками, и вежливо заметил:

– Сенатор-сан, траты на поиски картины оказались чуть выше, чем я предполагал.

– Я вам их возмещу, – заверил Градов.

Он взял картину и осторожно повернул ее к свету.

– Вот справка, подтверждающая подлинность копии, – сказал у него за спиной торговец, доставая из кармана пальто желтый листок бумаги.

– Положите на стол, – распорядился сенатор, не оборачиваясь.

Торговец подошел к столу и положил на него справку с радужно переливающейся голографической печатью.

– Я и без справок вижу, что копия подлинная, – заявил сенатор, продолжая любоваться картиной. – Это шедевр, настоящий шедевр.

– Осмелюсь заметить, сенатор-сан, – негромко и почтительно проговорил торговец, – подлинность или фальшивость вещи не в самой вещи, а в сознании человека.

– Да, да. – Градов дернул щекой. – Я знаю эту вашу формулу.

Осторожно, словно обращался с хрупким предметом, сенатор положил картину на стол и повернулся к Бланку:

– Полагаю, пришло время рассчитаться?

– Если вам несложно, – почтительно отозвался Бланк.

Сенатор Градов достал из кармана чековую книжку, взял со стола золотую ручку и, выписав чек, протянул его Бланку:

– Это покроет все ваши расходы.

Бланк взглянул на чек, и его щеки слегка порозовели.

– Очень щедро с вашей стороны, господин сенатор, – с улыбкой произнес он. – Огромное спасибо за то, что остановили свой выбор на мне.

– Не стоит благодарности. Если это все, то не смею вас больше задерживать.

Торговец низко поклонился, затем развернулся, нахлобучил на голову широкополую шляпу и вышел из кабинета.

Парковка была забита автолетами последних моделей и ярко-желтыми таксолетами. На серых безликих зданиях, на всех их уровнях, мигали вывески магазинов, ресторанов и баров – в основном это были слоговые иероглифы, изредка дублирующиеся буквами кириллицы. Каждый второй ресторан и супермаркет в этом районе принадлежали японцам-старотрадиционалистам, и там можно было в любой час дня и ночи заказать суши, удон или сашими.

Торговец Бланк подошел к своему бежевому автолету-фургону. Остановился и достал из кармана пальто видеофон. Клацнул по клавише приема, дождался, пока на экране дисплея появится лицо собеседника, и сухо осведомился: