Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии - Ольга Пашнина Страница 5

«Дорогой Леон!

Посылаю тебе открытку в память о произошедшем летом. Твоя Арлин».

Я даже поперхнулась. Уж не императорскому ли сынку открытка предназначена?

Клякса упала прямо на старательно выведенное имя. Я выругалась.

Быстро убрала грязь и дописала поздравление. Какое мне дело до какого-то Леона и его Арлин? Не факт, что это наследник, быть может, совершенно другой Леон, живущий в маленькой деревеньке, летом отправляющийся на заработки в чужие края, а днем сидящий подле матери, охотник и защитник.

Деревенскому пареньку – да каллиграфическую открытку за три золотых?

Ну ладно, может… может, это городской франт, путешествующий по дальним краям на деньги, полученные в наследство.

В дверь громко постучали, и клякса снова упала на открытку несчастного Леона. Не везет бедняге сегодня.

– Открыто, – крикнула я.

В проеме показалась рыжая голова Коля – главы организационного комитета. Первокурсник Коль с магической юриспруденции был идеальным организатором, благодаря его бурной деятельности у нас появились музыкальные инструменты, бесплатные курсы вокала, отремонтированная площадка для выступлений и угощения на репетициях.

– Привет, Сормат! – Он подмигнул мне и помахал в воздухе какими-то бумажками.

– Привет, Коль. – Я наконец закончила Леонову открытку и бросила ее в кучу уже готовых. – Ты по делу? Или чайку?

– От чая не откажусь. – Довольный Коль уселся на кровать Эри. – А вообще по делу. Хочешь два бесплатных билета на Новогодний бал?

– Бесплатных? – Я усмехнулась, наливая ароматный чай в запасной стакан. – Бесплатно, дорогой Коль, от нашего оргкомитета ничего не бывает.

– Так хочешь пойти или нет? – насупился первокурсник.

Хочу ли я? На Новогодний бал, вечеринку для элиты университета? Для отличников, активистов, детей спонсоров и победителей конкурсов? На вечеринку, где студентам разрешается выпить шампанского, где по-настоящему весело и интересно? Хочу ли я туда пойти, да еще и прихватить с собой кого-нибудь?

– Цена вопроса? – усмехнулась я.

– Сыграешь три композиции, – незамедлительно ответил Коль.

– На новом рояле?

– Обижаешь, Сормат. Разумеется.

Я сделала вид, что задумалась. Перспектива не только посетить Новогодний бал, но и выступить на нем вдохновляла.

– По рукам!

Коль просиял и махом выпил целый стакан горячего чая.

– Класс! Выступишь после танцоров. Композиции на твой выбор, но «Зимнюю» сыграй обязательно. И еще… – Он что-то бросил в мою сторону.

Машинально я поймала предмет, который оказался ключом.

– Это от репетиционного зала, – пояснил Коль. – Репетируй, когда там свободно. Правда, в основном, по вечерам.

– В любое время? – спросила я.

– В любое. Кэдерн поставил звукоизоляцию, тебя никто не услышит.

Коль положил на столик два билета на бал. В этом году они были оформлены в черно-белых тонах. Близняшки-художницы Ирма и Лела превзошли сами себя, рисунок, на котором была изображена танцующая девушка, выглядел так, будто это была иллюзия, запечатленная магом.

За Колем уже захлопнулась дверь; уговорив меня выступить, он счел возможным завершить визит вежливости.

– Кто приходил? – Счастливая и уставшая Эри вылезла из душа.

– Коль. – Я показала на билеты. – Звал выступать на балу.

Подруга широко улыбнулась:

– Здорово, что ты пойдешь, Дейна!

Эри, как отличница, из года в год имела право на посещение бала. Впрочем, право платное, так что второй билет пришелся весьма кстати.

– Держи. – Я протянула ей листок.

– Ты никого не позовешь с собой? – Эри округлила глаза.

– Кого? Я же ни с кем не встречаюсь. Да и не дружу ни с кем, кроме тебя.

– Но… это хороший повод с кем-нибудь познакомиться, верно? Я имею в виду, что у тебя есть два билета и можно кого-нибудь пригласить… просто потому, что они есть.

– Эри, я хочу пригласить тебя. У тебя что, лишние деньги? Кстати, Тар пойдет?

– Пойдет, – просияла Эри. – Он меня пригласил и почти заплатил за мой билет.

– Почти?

– Ну если ты даешь мне билет, ему не надо будет платить.

– Вот и славно, сэкономим Тару стипендию.

Глядя на счастливую Эри, я поняла, что все сделала правильно. Ничто не принесет мне больше радости, чем видеть счастливую подругу. Эри была одной из немногих людей, которыми я дорожила и за которых безумно боялась.

– Спою тебе я песню… – мурлыкала Эри, переодеваясь в ночную рубашку.

– Ради Трех Богов, – поморщилась я, – не пой эту ужасную песню.

Эри звонко рассмеялась. Уходя в душ, я слышала, как она снова что-то запела, на этот раз веселое и энергичное. Да, конец первого семестра у нас всегда наполнен приятным предвкушением праздника.

На рояле меня научила играть госпожа Лин – молодая учительница музыки. Она постоянно жила у нас, обучая игре и меня, и сестру. Еще она, кажется, преподавала кулинарию и бальные танцы, но мне было рано ходить на такие уроки. Я любила играть на рояле в детстве, но в юности совсем забросила это занятие и вернулась к нему лишь в конце первого курса. Тогда у нас еще был небольшой магический рояль, он помещался у меня на коленях и звучал так, словно находился на волоске от гибели. Теперь, отчасти благодаря стараниям Коля, отчасти благодаря ректору, который после трех побед вокалисток на имперских конкурсах раскошелился на новые инструменты, посреди репетиционного зала стоял красавец-рояль, сделанный и звучащий без малейшего участия магии.

Я, вопреки логике, старалась ступать тихо. У меня было разрешение на ночные репетиции, был ключ от зала, но я все равно чувствовала себя преступницей, вторгающейся в чужие владения. Мне казалось кощунственным нарушать эту тишину звуками музыки. Но та часть сознания, что была далека от всего романтического и мистического, требовала репетировать. За две недели до бала я, конечно, успею как следует выучить три композиции, но все же стоит работать.

Стряхнув оцепенение, я села за инструмент и еще минуту привыкала к нему. Прикосновение к темному дереву пробудило далекие детские воспоминания, и на кончиках пальцев зажглись голубые огоньки. Больших трудов стоит магу заставить себя играть руками, не применяя заклятий, но я навострилась еще в детстве.

Первые звуки показались мне неестественно громкими, но, по мере того как пальцы вспоминали мелодию, я привыкала к этому залу, наполненному музыкой, и понимала, что так и должно быть. Я играла «Зимнюю» – мелодию, написанную лет триста назад специально к новогодней суете. Мелодия была спокойная и грустная, как медленно падающие хлопья снега, кружившиеся в свете фонарей.