Московский парад Гитлера. Фюрер-победитель - Игорь Градов Страница 5

Вдобавок ко всему частый снег с дождем не позволял активно действовать Люфтваффе, и дивизии, оставшиеся без прикрытия, сильно страдали от налетов советских штурмовиков, которым непогода были нипочем. "Илы" лихо утюжили передовые линии германской обороны, нанося серьезные потери – в госпиталях уже не хватало мест для раненых и контуженных.

Впрочем, смерть и страдания были где-то там, на фронте, а здесь, в зале, было весело и уютно. Дамы блистали украшениями, мужчины – орденами и лысинами.

У одной из колонн светские львицы окружили бригаденфюрера СС Вальтера Шелленберга. Он, как многие мужчины, был во фраке, который сидел просто великолепно. Среди постаревших русских красавиц начальник политической разведки чувствовал себя как рыба в воде – сыпал комплиментами направо и налево и щеголял прекрасным парижским произношением. Большинство его коллег (как по партии, так и по ведомству) не могли похвастаться знанием французского, а потому предпочитали общаться в своем узком кругу.

В бальном зале образовалось как бы несколько групп, вокруг которых концентрировались гости. Одна была около великого князя, в нее вошли те, кто прибыл из Франции вместе с Владимиром Александровичем, плюс некоторое количество дипломатов из нейтральных стран. Здесь же находился и Шелленберг. Вальтер не был поклонником русской монархии, но не являлся и ее противником, занимал осторожную позицию – ждал, что скажет фюрер. Беседа в этом узком кругу велась в основном по-французски.

Второй центр притяжения возник около Германа Геринга, его основу составили офицеры Люфтваффе и представители немецкой аристократии. Говорили здесь, разумеется, по-немецки. Неподалеку стоял и рейхсминистр Гиммлер, правда, со своей собственной свитой.

А вокруг генерал-губернатора Москвы Генриха фон Грота собрались высшие армейские чины. Они обсуждали положение на фронте, шепотом обменивались своими соображениями по поводу возможного отступления из Москвы и с явным неодобрением поглядывали на русских. Генералы в основном были противниками реставрации российской монархии. К тому же они полагали, что устраивать пышный бал (даже в честь возможного русского императора) в тот момент, когда севернее и южнее Москвы идут тяжелейшие бои, по крайней мере, неуместно. В любую минуту положение может стать критическим – части русских прорвутся в тыл и завершат окружение Москвы, тогда всем будет не до балов – придется быстрее унести ноги.

Среди этой группы находился и генерал Зеерман, при нем была Нина Петерсен. Теперь, правда, она носила фамилию Рихтер – по отцу. Генерал взял ее с собой по двум причинам: во-первых, она прекрасно знала русский язык и могла помочь в общении со свитой великого князя, а во-вторых, самое главное, Нина была симпатичной женщиной, способной приятно разнообразить скучный круг армейских офицеров.

Нина красовалась в весьма модном платье, на поиски которого ушло два дня. Пришлось обойти несколько уцелевших магазинов и выбрать лучшее из того, что осталось. После долгих поисков и нескончаемых примерок, наконец, повезло – хорошее платье было найдено, приличные туфли и сумочка, к счастью, тоже.

Следовало признать, что темная бархатная ткань с белыми полосками очень шла Нине, она эффектно оттеняла ее выразительные синие глаза. А умело уложенные волосы (два часа работы московского парикмахера) сделали ее лицо не просто милым, но и красивым. Отличная фигура и стройные ноги также выгодно выделяли Нину среди стареющих русских аристократок и немногочисленных немок, по большей части генеральских секретарш.

Музыканты старательно наигрывали вальс, кавалеры и дамы неспешно прогуливались по фойе или шептались возле колонн. Все с нетерпением ожидали фюрера.

Наконец парадные двери распахнулись, и Гитлер стремительно вошел. Он был в костюме темно-серого цвета, достаточно элегантном, но в то же время неброском. Фюрер сразу же направился к великому князю, Владимир Александрович сделал несколько шагов навстречу, и они встретились прямо на середине зала. После обмена рукопожатиями Гитлер сказал:

– Я рад приветствовать вас в освобожденной Москве, вы, наверное, испытали сильное волнение при встрече с родиной, которую не видели много лет?

– Вчера вечером, когда мой поезд пересек границу России, я вышел на первой же станции и трижды поцеловал землю, – с чувством ответил наследник престола. – А сегодня я отстоял службу в Елоховском соборе, к счастью, не разрушенном большевиками. Я молился за скорейшее возрождение моей многострадальной родины от большевизма… Кстати, мне хотелось бы провести благодарственный молебен в честь освобождения Москвы в Успенском соборе, в Кремле, это, знаете ли, стало бы весьма символичным знаком. Нужно только ваше разрешение…

– Разумеется, никаких препятствий не будет, мои люди сделают все возможное, чтобы обеспечить вашу безопасность, – заверил Гитлер. – Кто станет вести службу?

– Я рассчитываю на митрополита Ювеналия, он оказался единственным, кого большевики не вывезли в эвакуацию. Надеюсь, вы почтите эту службу своим присутствием и разделите с нами благодарственную молитву…

– Непременно, хотя я и не православного вероисповедания, – заверил фюрер и поспешил перевести разговор на более актуальную тему. – Как вы считаете, могут ли ваши офицеры, вернувшиеся из эмиграции, возглавить русскую освободительную армию? В нашем плену находится почти четыре миллиона красноармейцев, многие из них, я уверен, захотят принять участие в освобождении своей страны от большевиков. Но нам нужны кадровые военные, с одной стороны, лояльные к Третьему рейху, а с другой – обладающие достаточным опытом и решительностью, чтобы повести за собой крестьянскую массу, которая и составляет основу наших пленных. Оружием и обмундированием мы, конечно же, всех обеспечим…

– Русские офицеры, прибывшие со мной, сочтут за честь сражаться за свободу России, – с пафосом ответил Владимир Александрович. – Я лично подам пример – надену форму новой русской армии. Это станет символом для всех остальных.

– Превосходно, я надеялся на такой ответ. Завтра я приглашу начальника Генштаба, который и изложит план формирования новой русской армии. К весне, когда начнется наше новое наступление, я хочу иметь как минимум десять русских дивизий. Эти части, как мне кажется, должны первыми вступать в освобождаемые города и налаживать контакт с местным населением. Меня замучили доклады о действиях подпольщиков и партизан, эти бандиты не дают нашим дивизиям покоя, наносят существенный урон тыловым частям. Я думаю, с помощью новой армии нам удастся убедить жителей прекратить сопротивление и начать сотрудничество с новой администрацией. Как вы полагаете?

– Полностью с вами согласен, – поспешил заверить Владимир Александрович, – я немедленно займусь этим. Заодно хочу представить вам свои соображения по поводу российского правительства. Со мной прибыло несколько человек, входивших в последний императорский кабинет министров, и могут стать основой его нового состава…

– Этот вопрос мы обсудим позже, – холодно заметил Гитлер, – сначала следует одержать победу над большевиками. А сейчас простите, вынужден вас покинуть – дела…