Алый Крик - Себастьян де Кастелл Страница 5

Я должна была отвезти мальчика в безопасное место. Куда-нибудь, где есть целительница или мудрая женщина, которая осмотрит Бинто и убедится, что у него нет никаких признаков подступающего безумия. Куда-нибудь, где я могла бы его оставить, не задаваясь потом вопросом: не обрекла ли я ребёнка на такое же гадкое детство, какое выпало мне.

В ту ночь луна светила ярко, и никто из нас не хотел оставаться в этом проклятом месте дольше, чем было необходимо. Мы отправились на север – к городку, который, как уверял Бинто, назывался просто «городок».

Воспоминания мальчика были разрозненными, а мои познания в безмолвном языке – пока невелики. Тем не менее, я уяснила, что последние четыре дня он провёл, убегая от своего отца и женщины, которая была вроде как его любовницей.

– Любовница – это не то слово, которое мы используем в монастыре, – поправил меня Бинто, когда я спросила, нормально ли для монаха иметь любовницу. – Госпожа Сурчиха…

Вероятно, это было не её настоящее имя, но именно так выглядели знаки, которые Бинто использовал, говоря о ней.

– Госпожа Сурчиха была духовной спутницей моего отца. Она жила с ним и помогала переводить священные книги в монастырской библиотеке.

Мальчик сидел лицом ко мне на передней части седла – только так мы могли разговаривать во время езды. Я заметила, что Бинто не очень любит, когда к нему прикасаются, предпочитая всегда сохранять между нами небольшую дистанцию, и делала всё возможное, чтобы уважить его желание.

Квадлопо спокойно шагал по северной дороге, и им не особо-то нужно было управлять, поэтому мы проводили долгие часы за разговорами. У меня болели пальцы, а мозг изнемогал от попыток уловить всё больше и больше знаков и их бесчисленных вариаций.

– Ты очень быстро учишься безмолвной речи, – сообщил Бинто, когда мне удалось задать вопрос, используя несколько времён глагола.

Похвала застигла меня врасплох. Я задумалась: стали бы Дюррал и Энна гордиться мной за такие успехи в арта локвит. Но подобные размышления повели меня теми путями, которыми я не готова была идти.

– Спасибо, – жестом ответила я Бинто. – А теперь не скажешь ли м…

Удивительно легко перебить собеседника, когда разговариваешь с помощью пальцев.

– Ты учёный? Изучаешь языки? – спросил он.

– Нет. Но мои наставники считают, что всякий человек, который много странствует, должен уметь говорить так, как это делают другие.

– А ты много путешествуешь? Ты торговец? Солдат? Священнослужительница?

Я заметила, что, перебирает кучу слов всякий раз, когда мы пытались найти термин, чтобы описать нечто новое. Если б я не остановила его, он мог бы продолжать целую вечность.

– Ничего из этого, – ответила я. – Такого слова ты не знаешь.

Бинто нахмурился.

– Объясни.

Это было нелегко. Как описать ему аргоси?

– Я ученица. Обучаюсь, чтобы стать тем, кто может бродить по всему миру и многое понимать. Тем, кто может защитить себя и других, если это необходимо, но предпочитает решить дело миром. Тем, кто…

Он покачал головой:

– В этом нет никакого смысла. Хоть каким-нибудь словом объясни, кто ты такая.

Так уж был устроен его разум. Всякий раз, когда я пыталась ему что-то растолковать, Бинто сперва хотел получить какой-нибудь определённый знак, передающий это понятие. Если готового знака не было, Бинто требовал, чтобы я изобрела его, используя сколько угодно жестов.

«Удачи тебе с этим, малыш», – подумала я.

– Я учусь, чтобы стать… картёжником-картографом-воином-дипломатом.

Бинто некоторое время раздумывал. Он делал жесты, означающие части слов, но не закончив одно переходил к следующему. Видимо, это являлось неким эквивалентом бормотания. Наконец он щёлкнул пальцами и глянул на меня широко раскрытыми глазами – как я поняла, это был знак привлечения внимания и одновременно изумления.

– Так ты…

Он выпалил четыре фразы одну за другой, так быстро, что я не успела уследить. Пришлось попросить Бинто повторить помедленнее. Он повторил, но по-прежнему слишком быстро для меня.

– Скажи это так, как говорил бы очень маленькому ребёнку, – посоветовала я.

Теперь Бинто выписывал знаки медленно и очень тщательно.

– Ты ходок по воде. Последователь ветра. Нож молнии. Стена из камня.

От изумления я чуть не выпала из седла. То, что изобразил Бинто, было удивительно похоже на четыре Пути аргоси – Путь Воды, Путь Ветра, Путь Грома и Путь Камня.

– Ты знаешь о нас?

– Да. Мой отец изучал старую книгу, в которой описывалось учение таких людей. Это было до того, как он… изменился.

Я ничего не понимала. Во-первых, Дюррал и Энна объясняли мне, что о Путях аргоси нигде не написано. Не существовало какого-то одного метода обучения искусствам, и поэтому каждый маэтри должен был сам найти правильный способ передать знания своему тейзану. И, что ещё более важно: какая могла быть связь между подобной книгой и безумием отца мальчика?

– Бинто, что это за книга, которую твой отец…

– Произнеси название того, что ты есть, – сказал он, поднеся указательный и средний пальцы к моим губам.

Иногда он делал так, прося произнести слово вслух. Он прижимал пальцы к моим губам, чтобы почувствовать его форму и вибрации.

– Ар-го-си.

– Ещё раз, – скомандовал он. – Более злобно.

«Более злобно» – это, я думаю, был его способ сказать: «громче», потому что он ассоциировал большую громкость с эмоциональностью людей.

– АР-ГО-СИ, – проорала я так, что Квадлопо встревоженно заржал.

Я успокаивающе похлопала коня по шее. Он фыркнул, таким образом сообщив мне, что больше не надо на него кричать. Большое спасибо за понимание.

Бинто издал несколько коротких гудящих звуков, которые были совсем не похожи на слово «аргоси», но, казалось, вполне его удовлетворили. Он повторил трёхсложное гудение.

– Мне нравится это слово. Похоже на то, что оно описывает.

– Рада, что тебе понравилось. А теперь расскажи мне о…

– Чему ты учишься у своих наставников? Сражаться? Так, как ты сражалась, когда убила отца и его подругу?

– Это было не… Да. Один из навыков называется…

Я поразмыслила, как правильно описать арта эрес, и наконец остановилась на «боевом танце».

– Значит, ты воительница.

– Нет. Боевые танцы – это лишь малая часть того, чему мы учимся. Есть семь талантов…

Я довольно коряво изобразила сложную последовательность жестов, обозначающих «аргоси».

– Назови мне эти семь талантов.

Ну вот, новое дело! До сих пор я вела себя с мальчиком осторожно. По личному опыту я знаю, что напускное спокойствие и незаинтересованность в травмирующих событиях могут быть маской, которую опасно снимать. Но мне нужно было выяснить, что случилось в монастыре, а Бинто до сих пор не дал мне ничего, кроме смутных намёков.